Мысленно прикинув схему движения, Штык про себя даже усмехнулся. По всему выходило, что сейчас им следовало добраться до трехэтажного здания, подняться повыше да посмотреть на местность сверху. Собак скорее всего будет хорошо видно в траве. И тогда уже можно принимать решение о возвращении к Булю.

Если раньше желание проверить местную «высотку» было почти безотчетным, то теперь для такой экскурсии появилась неоспоримая, практически «железобетонная» причина. Штык показал Хомяку пальцем в сторону трехэтажного здания, подтвердил свой молчаливый приказ крепким пинком, дождался, пока «солдат» отойдет на десяток метров, и, оглядываясь на каждом шагу, медленно побрел следом.

Боль во всем теле уже стала настолько привычной, что он ее почти не замечал. Но двигаться становилось все труднее, все больше хотелось объявить привал и хотя бы минут пять отдохнуть. Судя по нервным, дерганным движениям Хомяка, «солдат» тоже был далеко не в лучшей форме.

Потеря автомата несколько обескуражила Штыка, но он быстро восстановил душевное равновесие, убедив себя, что стрелок из Хомяка все равно был никудышный. Да и оставаться в Зоне он рассчитывал не далее, чем до завтрашнего вечера. Ведь за ночь они вполне сумеют восстановиться, а утром пойдут прямо по дороге, в худшем случае обходя крупные аномалии по лесу. Даже по самым смелым прикидкам, до Периметра не могло быть больше пятнадцати километров. А это значило, что уже завтра к вечеру они наконец покинут это мрачное место.

За каких-то десять минут они миновали еще четыре дома, мрачно глазеющих на редких посетителей черными провалами окон, обошли два заросших сорняками и ничем не примечательных с виду участка и вскоре уже шагали между низкорослыми деревьями, окружившими трехэтажное строение. Хомяк остановился перед дырой в кирпичном заборе, затравленно оглянулся на Штыка, зачем-то протер рукавом выступающий из полуразрушенной стенки кирпич и нырнул в пролом.

Штык еще немного задержался, осматривая ближайшие травяные заросли, но, не обнаружив ничего подозрительного, подошел к забору, осторожно перешагнул через собачий череп и оказался прямо перед полуметровой дырой в плотной кирпичной кладке. Хомяка по ту сторону забора уже не наблюдалось. Штык вполголоса выругался, мысленно давая себе зарок в ближайшее время объяснить тупому солдату, что без команды далеко от командира отходить нельзя.

Осторожно пробравшись между выступающими кирпичами, Штык оказался внутри огороженного пространства, значительную часть которого занимали трехэтажное здание. Длинная череда боксов с открытыми настежь воротами. Первое, что бросилось в глаза, — пара бульдозеров, стоящих на небольшом расстоянии друг от друга и покрытых сплошным слоем ржавчины. Чудь дальше была видна сеялка, а между забором и зданием лежал на боку длинный прицеп. Справа от пролома, недалеко от забора, обзор загораживала небольшая электроподстанция из красного кирпича. Судя по всему, Хомяк завернул именно за нее, так как больше «спрятаться» за такой короткий срок было просто негде.

— Хомяк! — позвал Штык, прислушался и выглянул через пролом в заборе наружу.

Ему показалось, что возле дальнего дома что-то мелькнуло среди кустов, но движение больше не повторялось, и, немного помедлив, Штык сделал несколько шагов в глубь двора. Он никак не мог заставить себя перестать обращать внимание на каждое неясное движение. Вся логика существования в столь опасном месте, как Зона, требовала учитывать каждый подозрительный момент. Но после двух суток постоянного нервного напряжения любая ерунда вдруг начинала обретать совершенно гротескные черты. Внутри возрастала уверенность, что каждый заброшенный дом, даже обложенный со всех сторон аномалиями, непременно стал пристанищем для мутировавших хищников. Что каждое пустое окно непременно смотрело в затылок красными, зелеными или желтыми глазами. Что все мутанты в округе непременно хотят отведать именно человечины, и ради этого они готовы часами идти за потенциальной добычей и бесстрашно лезть под пули и гранаты. Психоз, больше похожий на паранойю, уже стоял на пороге, и Штыку стоило больших трудов, чтобы не броситься с облегчением в его объятия.

В каком-то смысле сейчас было гораздо безопаснее прозевать очередную подкрадывающуюся собаку, чем окончательно увериться в том, что каждое движение вокруг является следствием чьего-то желания откусить человеку голову. Самым же странным в этой ситуации оказалось то, что нервное напряжение Штык чувствовал, а того страха, который должен был это напряжение порождать, — нет.

В этом смысле внутреннее состояние походило на тяжелую рану после приема сильного обезболивающего.

— Хомяк! — позвал он уже гораздо громче, вслушиваясь в слабое эхо, отозвавшееся спустя пару мгновений со стороны открытых боксов.

— Здесь я, товарищ генерал, — раздался голос «рядового» откуда-то слева.

Штык в недоумении осмотрелся. Рядом никого не было, но голос Хомяка звучал так, словно Он стоял буквально в нескольких шагах.

— Генерал Штык, — робко позвал Хомяк. — Вы что, не видите меня?

— Почему не вижу? — осторожно сказал Штык. — Отлично вижу. Просто жду, пока подойдешь и доложишь по форме, как положено.

— Но… Но вы же не говорили, что надо подходить, — робко проблеял Хомяк, буквально материализуясь из воздуха.

От неожиданности у Штыка перехватило дыхание, но он справился с удивлением и сварливо сказал:

— А ты что, сам не знаешь, как следует себя вести, когда старший по званию вызывает?

— Виноват, — заученно сказал Хомяк, опуская глаза и вытягиваясь в строевой стойке.

— Конечно, виноват, — согласился Штык. — А теперь кругом марш и топай туда же, откуда только что пришел.

Хомяк послушно повернулся через левое плечо, сделал несколько шагов и… словно растворился в воздухе.

Штык медленно пошел следом, и Хомяк тут же появился, словно до этого примерял шапку-невидимку. В двух метрах от него Штык заметил аккуратную ямку с идеально ровными краями.

— Хомяк, а ты ничего такого не чувствуешь? — спросил Штык, пытаясь что-нибудь нащупать рядом стволом автомата. — Здесь же аномалия, блин. Как минимум оптическая.

— Никак нет, мой генерал, — уверенно доложил Хомяк. — Ничего не чую.

— Ну как же. Явно вот тут. А ну погоди…

Штык вспомнил, как искали границы аномалий сталкеры, с которыми он познакомился во время первой командировки в Зону. Заранее заготовленных предметов для бросания у него, конечно, не имелось, но под ногами было достаточно камней и кусков штукатурки. Набрав полную горсть мелких камушков, он бросил их в ту сторону, где могла быть аномалия, спрятавшая Хомяка несколько секунд назад. Камушки исчезли, как крупинки сахара в кипятке, зато в кармане бешеной трещоткой заверещал радиометр.

— Ого! — растерянно сказал Штык, делая несколько шагов назад. — Хомяк, ты туда зачем вообще поперся? Давай к зданию шуруй!

Открытие не стало неожиданностью. Подозрение, что Хомяк чувствует далеко не все аномалии, присутствовало с того самого момента, как они спустились с холма, спасаясь от военных сталкеров. Но, пожалуй, впервые это стало настолько очевидным.

Вблизи здание оказалось не настолько сохранившимся, каким виделось издалека. Кроме обычных уже для глаза следов запустения и медленного разрушения от времени, постройка несла на себе следы ожесточенных боев с применением самого разного оружия. Стены сплошь покрыты миниатюрными кратерами от попадания пуль, исчерчены бороздами осколков и опалены термобарическими выстрелами одноразовых гранатометов. Даже не имея особого представления о том, что творилось в этих местах раньше, Штык легко угадывал следы нескольких схваток, произошедших здесь когда-то в разное время.

Штык хотел попасть внутрь здания и подняться повыше, а для этого следовало найти вход. С той стороны, откуда они подошли, в стене обнаружилась большая, плотно закрытая дверь, мало походившая на обычный вход. Скорее всего она вела на какой-нибудь склад. Поэтому Штык, почти не задумываясь, показал Хомяку пальцем в пространство между зданием и боксами.