Сережка и Антошка вдохновились от перспективы появления в их жизни сестренки из Питера и втихаря обещали матери быть рыцарями. «Мам, ты не бойся, мы ее обижать не будем, – говорил Сережка под молчаливое одобрение Антошки. – Хоть она и девчонка, мы ее научим играть в настольный теннис и в «дурака». И она может спать в нашей комнате на диване».

В общем, дело теперь стало лишь за разводом, который Виктор с женой никак не могли оформить из-за страшной занятости обоих супругов.

Дашка понимала, что если тебе уже немного за тридцать, выйти замуж за принца, то есть за абсолютно свободного и бездетного мужчину, весьма маловероятно. А Витя с его спокойным нравом, с его заботливостью и аккуратностью, с его рассудительностью и вежливостью казался ей воплощением мечты любой разумной женщины. Поэтому, когда он подарил ей красивое колечко и спросил, не выйдет ли она за него замуж, Дашка сказала, что с удовольствием выйдет, если он освободит в своем паспорте место для новой печати.

И тогда Витя поехал в Питер подавать на развод. А Дашка осталась готовиться к своему дню рождения, на котором они с Витей решили объявить о своей помолвке. Заодно Дашка присмотрела себе венчальное платье, и даже с рестораном успела договориться. Но она поспешила.

Из Питера Витя вернулся не один, а вместе с женой, дочкой и двумя кошками, которые дружно заселились в его квартиру. Супруги решили продать свою квартиру в Северной столице, чтобы начать жизнь с белого листа. За выходные в кругу любящих женщин Витек успел пересмотреть свои планы на жизнь. И решил: зачем разрушать то, что уже есть, ради создания того, что может еще и не сложиться? Примерно так он и объяснил Дашке: мол, не может он стать ей мужем и отцом ее детям и осиротить свою собственную дочку. Кстати, эти самые дети за год общения с дядей Витей были вполне «за» их женитьбу. И объяснять им, почему дядя Витя сбежал от их мамы, предстояло как раз Дашке.

Дашка была сильной женщиной, она не стала рыдать, заламывая руки, не принялась упрекать Витю в бесхарактерности и обвинять в предательстве. Она коротко приказала: «Пшел вон!» И перестала реагировать на его звонки и эсэмэски. О чем тут можно еще говорить с человеком, который целый год изображал из себя любящего и преданного мужчину и сбежал практически из-под венца? Она хотела только одного: вычеркнуть из своей памяти все, что было с ним связано!

Но тут позвонила его жена.

– Дарья, добрый день, – томным голоском проворковала она в трубку. – Я хотела бы, чтобы вы оставили в покое моего мужа. Не надо питать никаких надежд. Я его вам никогда не отдам. Я понимаю, у вас двое детей и бальзаковский возраст на носу, но это не ваш вариант. Поймите, он – чужой муж. Чу-жой! И вам он никогда принадлежать не будет!

– А с чего вы взяли, что я его домогаюсь?! – поразилась Дашка. – Вы сначала его выперли, не подумав, потом решили вернуть в лоно семьи. Маневр удался, поздравляю. Но если вы считаете, что я буду за него бороться, ошибаетесь. Такой рохля того не стоит!

– Ах, вот как вы заговорили! Тогда не обнадеживайте его! Он же порядочный человек, а вы его изводите, напоминая об обещании, которое он вам дал, не подумав! Вы же нагло лезете в чужую семью! Пытаетесь слопать чужой каравай! Кстати, колечко, которое он вам подарил, порядочная женщина вернула бы мужчине. Но вам бы хоть что-нибудь чужое да захапать!

– И что, вы не побрезгуете после меня его носить? – засмеялась Дашка. – Послушайте, Аня, – так вас, кажется, зовут? Я буду рада, если ваш муж перестанет терзать мой телефон своими звонками и месседжами. Я не хочу с ним общаться, так ему и передайте. Да и вы сами тоже не звоните больше! Меня тошнит от вашей семейки!

Дашка бросила трубку и еще минут десять наблюдала, как беззвучно трясется ее телефон от звонков оскорбленной женушки. Саму Дашку трясло дня два при воспоминании об этом тонком голоске с истерическими повизгиваниями.

А «чужой каравай» упорно продолжал свои жалкие попытки «поговорить», звонил с телефонов своих сослуживцев, с закодированных номеров. Дашке было не интересно даже думать о целях, ради которых Виктор добивался ее внимания. Все умерло.

Очень больно было еще раз, когда она рассказывала сыновьям, приехавшим из дома отдыха, где они были с бабушкой и дедушкой, что свадьбы не будет. Эти чистые глаза, полные непонимания «взрослых игр», и разочарование, и тревога, и страх – а вдруг это из-за них…

Ну почему всегда страдают их дети? Ну почему каждый раз хочется, чтобы все было как лучше, а получается из рук вон плохо?! Ну где же водятся нормальные мужики, способные оценить женскую любовь и преданность, верность и доброту? И если они вымерли, как мамонты, то откуда же взялись те, кто пришел им на смену? И почему вместе с нормальными мужиками не вымерли все женщины, вкупе со своими детьми? Почему они остались отрабатывать свою карму на этой голубой планете?..

Звонок Аленки растревожил ей душу. Дашка пошла на балкон покурить, чтобы хоть как-то успокоить расшалившиеся нервы. «Вот, пожалуйста, теперь еще и Аленка будет рыдать завтра на даче!» – расстроенно подумала Дашка.

Нет, они все понимали, что душка Мишка на самом деле – с душком. Но такой обаятельный, гад, ничего не скажешь! Вписался в их компанию, как по маслу. И с девочками нашел общий язык, и с мальчиками этих девочек, даже с импотентом Васей – и с тем подружился. И чем только он думал, придурок, когда рисковал такими славными отношениями? Наивно полагал, что его развлекалочки на стороне на свет божий не вылезут?! Ведь с детства каждый знает: сколько веревочке ни виться…

Дашка затушила окурок и вошла в комнату. И зачем она курит? Легче ведь ей от этого не становится! Телефон ее опять вибрировал. Что такое? Вновь Аленка? Но нет, на этот раз это была Светка.

– Я знаю, что ты не спишь, – всхлипнула она в трубку.

– Заснешь тут с вами, – встревоженно сказала Дашка. – Ты-то чего ревешь?

– Он мне позвонил, представляешь?! У него хватило наглости мне позвонить, чтобы поглумиться надо мною! Сволочь! Как жаль, что я не догадалась записать все на диктофон. Просто это было так неожиданно…

– Так, стоп! Кто позвонил, Жорик?

– Ну да! Позвонил и начал ржать, спрашивал, как мне тут без кровати – не жестко ли спать на голом паркете?! Скотина!

– Вот тварь, – стиснула зубы Дашка.

Она представила бедную Светку, которая спит на утлом диванчике, который они приперли с Дашкиной дачи, в своей полупустой, голой квартире. Да, девочки насобирали для нее шмоток и всего прочего по мелочи: посуду, полотенца, лампу, зеркало, столик и пару табуреток и крохотный телевизор. Но все это только подчеркивало масштаб ее лишений. Было понятно, что восстановить свои дорогие мебельные гарнитуры и аппаратуру, дрезденский фарфор и брендовую одежду Светка сможет не скоро.

Квартиру вычистили так, словно корова языком все слизала, даже лампочки в ванной и туалете выкрутили! Именно поэтому подозрение пало на Жорика, которого Светка выгнала с позором за неделю до этого, обнаружив пропажу бабушкиного кольца с бриллиантами.

И выгнала она своего любовничка по делу: кроме него, украсть кольцо было некому. Уж так Жорику не повезло, что вечером она перебирала свое золото и зачем-то переложила кольцо из коробочки в мешочек. А утром, приехав на работу, узнала, что в обед ей нужно быть на одном пафосном мероприятии. Светка приехала домой, переоделась, полезла за кольцом, а его нет!

Ее тунеядец бойфренд все еще прогуливался в семейных трусах по квартире, было понятно, что из дома он еще не выходил. Уже понимая, что случилась необратимая беда, ее любовник решил украсть бабушкино кольцо, – Светка попыталась разрешить проблему миром.

Она вышла в гостиную и спокойно сказала, что у нее пропало кольцо.

– Ну может, ты его потеряла? – пожал он беспечно плечами, продолжая щелкать пультом, переключая каналы телевизора. – У тебя столько побрякушек, что ты могла и не заметить.

– Я его вчера видела и переложила из коробочки в замшевый мешочек. А сейчас его там нет, – спокойно сказала Светка.