Что-то слева привлекло мое внимание, и я повернул голову.

Белый фургон подъехал к забору и припарковался у ворот с висячим замком; из фургона вышел некто в желто-зеленой рубашке и кепке такого же цвета, с чемоданчиком инструментов в руках — фигура очень заметная, даже с такого расстояния. Человек подошел к воротам, опустил чемоданчик на землю, присел на корточки и стал возиться с цепью.

Конечно! Лучший способ проникнуть незаметно — стать очевидно заметным. Я всего лишь часть пейзажа; я здесь всегда. Я просто чиню забор, можете на меня даже не смотреть, ха-ха.

Я завел машину и медленно поехал вдоль периметра, посматривая на ярко-зеленое пятно; внутри у меня расправлялись холодные крылья. Есть! Именно там, где я предполагал. Конечно, я не могу просто подъехать к нему и выскочить из машины — нужно приближаться с осторожностью, предполагая, что Вайссу знакома моя машина, ведь он наверняка смотрит в оба и предвидит появление Декстера.

Осторожней, нужно все продумать; не рассчитывай напрасно, что темные крылья пронесут тебя сквозь все препятствия. Смотри внимательно, примечай все и вся: например, Вайсс стоит спиной к фургону, а фургон припаркован боком, носом к забору, перегораживая вид со стороны пруда.

Очевидно, с той стороны ему ничто не угрожает…

А следовательно, как раз оттуда-то и должен появиться Декстер.

Двигаясь очень медленно, изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания, я развернул машину и поехал к южным спортплощадкам. Доехал до конца забора, где дорога заканчивалась и начинался пруд. Припарковался у самого края, перед металлической оградой, невидимый для Вайсса у запертых висячим замком ворот; вылез из машины. Быстро прошел по тропинке вдоль озера, мимо забора, и поспешил вперед.

Вдалеке, в здании школы, прозвенел звонок. На сегодня уроки закончились; сейчас Вайсс должен сделать свой ход. Он все еще возился с замком и цепью. Болтореза или чего-нибудь такого же крупного видно не было, ему понадобится несколько минут на то, чтобы вскрыть или сломать замок. Попав же внутрь, он мог бы преспокойненько пройтись вдоль забора, делая вид, что изучает звенья ограды.

Я осторожно перешагнул какую-то груду мусора (пивные банки, пластиковые лимонадные бутылки, куриные кости и другие, менее приятные вещи) и оказался у забора; на секунду помешкал у самого крайнего дерева, убедился, что Вайсс все еще там, до сих пор возится с замком. Самого его мне было не видно, фургон мешался, но ворота по-прежнему были закрыты. Я сделал глубокий вдох, втянул тьму, пропустил ее сквозь себя, а потом шагнул на яркое солнце.

Двинулся вправо, почти бегом, чтобы зайти со спины. Тихо, осторожно, ощущая, как вокруг меня расправляются темные крылья, я преодолел расстояние до фургона, обошел его сзади, увидел скорчившуюся у ворот фигуру… и застыл.

Он обернулся через плечо:

— Чего надо?

Мужчина лет пятидесяти, чернокожий, и совершенно очевидно — не Вайсс.

— Ох… — пробормотал я со своей всегдашней находчивостью. — Здрасте.

— Чертовы мальцы в замок налили клею, — сообщил он, снова отворачиваясь к воротам.

— Ну надо же, — вежливо отозвался я.

Впрочем, я так и не узнал продолжения этой истории, потому что вдалеке за полем, на улице со стороны центрального входа раздались гудки автомобилей, скрип металла о металл. А еще, гораздо ближе, буквально в самой моей голове, какой-то голос прошипел: «Придурок!» И, даже не задумавшись, откуда я знаю, что это именно Вайсс протаранил автомобиль Риты, я перемахнул через забор и бегом помчался через игровые площадки.

— Эй! — закричал мне вслед слесарь, но на этот раз я отбросил всю свою вежливость и не стал дожидаться его расспросов.

Разумеется, Вайсс не стал бы взламывать замок — ему это ни к чему. Конечно, ему незачем было проникать в школу и пытаться перехитрить или опередить десятки усталых учителей и сотни диких детей. Ему нужно было только поджидать снаружи, в потоке машин, подобно акуле, барражирующей у края рифа…

Я бежал со всех ног. Поле было какое-то неровное, но трава на нем короткая, аккуратно подстриженная, и я сумел развить приличную скорость. Уже даже начал поздравлять себя с тем, что великолепно бегу… но потом поднял взгляд от земли, желая посмотреть, что творится впереди. Плохая идея: я сразу споткнулся и с восхитительной скоростью рухнул лицом вниз. Сгруппировался в комок, перекатился через голову в настоящем полуторном сальто и плюхнулся задницей на что-то мягкое.

Тут же подскочил, снова бросился бежать, слегка прихрамывая из-за растянутой лодыжки (а в голове мелькали образы: огромный муравейник, раздавленный человеческой бомбой — мной).

Уже близко; испуганные, встревоженные голоса с дороги, затем вопль боли. Ничего не видно, лишь столпотворение машин, скопление людей, пытающихся разглядеть нечто на дороге. Я вышел через калитку в заборе и оказался у центрального въезда в школу. Здесь пришлось замедлиться, протискиваться сквозь толпы детей, учителей и родителей, запрудивших выход из школы, но я прорвался максимально быстро и выскочил на проезжую часть. Последние 150 футов, и я выбежал туда, где все движение замерло, застыло вокруг двух машин, столкнувшихся в ужасной аварии. Одна машина — бронзовая «хонда» Вайсса. Вторая — Риты.

Самого Вайсса видно не было. Рита сидела у капота, одна рука вцепилась в Коди, другая — в Эстор. Они были живы и невредимы; я замедлил бег и подошел к ним шагом.

— Декстер, ты откуда?

— Я был поблизости… Ай!

Мое «ай» объяснялось не внезапной вспышкой сообразительности: это сотни муравьев, очевидно, наползших на меня, когда я упал, вдруг впились в мою спину, одновременно, словно повинуясь некоему телепатическому сигналу.

— С вами все нормально? — выдохнул я, лихорадочно стаскивая с себя через голову рубашку.

Все трое уставились на меня с некоторым раздражением и тревогой.

— Ты что? — удивилась Эстор. — Ты же снял рубашку прямо посреди дороги!

— Муравьи, — объяснил я. — Вся спина в муравьях.

И стал хлестать себя по плечам рубашкой.

— В нас кто-то врезался, — проговорила Рита. — И хотел схватить детей!

— Да, знаю, — отозвался я, изгибаясь настоящим кренделем в попытке избавиться от муравьев.

— В каком это смысле — знаешь? — изумилась Рита.

— Он скрылся, — произнес кто-то сзади. — Быстро бегает.

Я изогнулся в муравьино-убивательном порыве и увидел копа — запыхавшегося, очевидно, от погони за Вайссом. Довольно молодой парень, спортивного вида, на груди значок с фамилией: Лир. Он запнулся и уставился на меня.

— Приятель, тут нельзя раздеваться!

— Муравьи, — пояснил я. — Рита, помоги, пожалуйста!

— Вы его знаете? — спросил коп Риту.

— Это мой муж, — сообщила она, выпустила детей (не слишком охотно) и принялась хлопать меня по спине.

— Ну ладно, — сказал Лир. — В общем, негодяй сбежал. Умчался к рынку… Я сообщил, объявят план «Перехват», но… Надо признаться, он ого-го бегает, с карандашом-то в ноге!

— Это я воткнул, — сообщил Коди со странной и такой редкой для себя улыбкой.

— А я ему между ног треснула! — добавила Эстор.

Дети были так довольны, так горды собой, да и сам я, честно говоря, очень за них порадовался. Вайсс пошел на худшее — а они все равно его обошли, мои маленькие хищники! Даже стало не так больно из-за муравьев. Впрочем, учитывая, что Рита лупила меня и по муравьям, и по ужаленным местам, болело везде сразу.

— Настоящие скауты у вас растут! — похвалил офицер Лир, посматривая на Коди и Эстор с несколько обеспокоенным выражением.

— Только Коди, — поправила его Эстор. — А ведь он пока всего на одном занятии был!

Офицер Лир разинул рот, не нашелся что сказать и закрыл его. Потом повернулся ко мне:

— Эвакуатор уже едет. И «скорая» — пускай врачи их посмотрят.

— Мы в порядке, — заявила Эстор.

— Наверное, — продолжал Лир, — вы хотите побыть с семьей. Не против, если я пока движение восстановлю?

— Да-да, так будет правильно, — согласился я.