И я поехал домой.

Проснулся рано, с дурным привкусом во рту. Рита уже хлопотала на кухне, и, не успел я присесть к столу, передо мной возникла чашка кофе.

— Как она? — спросила Рита.

— Судить пока рано, — ответил я, и жена понимающе кивнула.

— Так всегда говорят.

Я сделал большой глоток кофе и встал из-за стола.

— Пойду узнаю, как она сегодня.

Нашел свой мобильный телефон на столике у входной двери и позвонил Чатски.

— Без перемен, — ответил он, голосом, сиплым от утомления. — Я тебе позвоню, если что.

Тогда я вернулся на кухню и сел, сам едва не падая с ног от усталости.

— Что говорят?

— Без перемен.

Выпив несколько чашек кофе и съев шесть блинчиков с ягодами, я немного пришел в себя и почувствовал, что готов ехать на работу. Поэтому встал из-за стола, попрощался с Ритой и детьми и пошел к выходу. Буду делать все как обычно, пусть привычный ритм моей придуманной жизни поможет восстановить искусственную безмятежность.

Но на работе меня ждал отнюдь не курорт. Повсюду меня встречали сочувственно нахмуренные лбы, приглушенные голоса спрашивали: «Ну как она?» Все здание словно пульсировало беспокойством, лишь эхом раздавался боевой клич: «Судить пока рано». Даже Винс Мацуока поддался всеобщему настроению: принес пончики (второй раз за эту неделю!) и исключительно из сочувствия оставил мне тот, что с кремом.

— Как она? — спросил он, протягивая пончик.

— Потеряла много крови, — сообщил я, ради хоть какого-то разнообразия, пока язык не отсох от бесконечных повторений одного и того же. — До сих пор в реанимации.

— В «Джексоне» лечить умеют, — заметил он. — Практики много.

— Лучше бы на ком другом практиковались, — отозвался я, прожевывая пончик.

Я успел посидеть у себя за столом всего десять минут, когда мне позвонила Гвен, личная помощница капитана Мэттьюса.

— Капитан вас ждет немедленно, — потребовала она.

— Какой красивый голос… то светлый ангел Гвен! — протянул я.

— Он сказал, немедленно! — отрезала она и повесила трубку.

Через четыре минуты я появился в приемной начальства, где и узрел Гвен собственной персоной. Она всю жизнь была помощницей капитана, с тех давних пор, когда звалась его секретаршей, причем по двум причинам. Во-первых, она невероятно эффективно работала. А во-вторых, была невероятной простушкой и ни одной из трех капитанских жен не удавалось придумать против нее ни малейшего возражения.

— Ах, Гвендолин, — начал я, — сладкоголосая сирена Южного Майами…

— Он ждет.

— Забудьте о нем! — попросил я. — Летим со мной, к прекрасной буйной жизни!

— Идите! — Она кивнула на дверь. — В переговорную.

Странное место, чтобы принести мне официальные соболезнования… Впрочем, он капитан, а Декстер только пыль у дороги, поэтому я пошел куда сказано.

Капитан Мэттьюс и впрямь меня ждал. Равно как и множество других людей, по большей части мне знакомых. Среди них был Исраэл Сальгеро, руководитель отдела внутренних расследований и уже сам по себе плохая новость для всех и каждого. Рядом с ним сидела Ирэн Каппучио, которую я знал в лицо и по репутации, — старший юрист управления появлялась редко, лишь когда против нас выдвигали серьезные обвинения в суде. Дальше сидел еще один полицейский юрист, Эд Бизли.

Напротив располагался лейтенант Штейн, специалист по связям с общественностью и мастер формулировок, представляющих нас бравыми полицейскими, а не бандой варваров. Короче, в такой компании Декстеру вряд ли удастся расслабиться.

По соседству с Мэттьюсом сидел незнакомец, явно не полицейский, судя по покрою откровенно дорогого костюма. Чернокожий, с важным и снисходительным выражением лица; его бритая голова блестела так ярко, словно была натерта мебельной полиролью. Когда он пошевелил запястьем, из-под рукава сверкнули огромная бриллиантовая запонка и часы «Ролекс».

— Морган, — произнес Мэттьюс, и я помедлил в дверях, пытаясь побороть панику. — Как она?

— Судить пока рано.

Он кивнул.

— Ну, я уверен, все мы… э, надеемся на лучшее. Она прекрасный офицер, отец ее был тоже… и твой отец, разумеется. — Он поперхнулся, откашлялся и продолжил: — Врачи… гм, в «Джексоне» врачи самые лучшие, и я хочу, чтобы ты знал: управление сделает все… гм… В общем, садись.

Я ухватил свободный стул и сел, гадая, что же тут творится, но уже заранее зная, что мне это не понравится.

Капитан немедленно подтвердил мое первое впечатление.

— Разговор неофициальный. Просто чтобы… э… гм…

Незнакомец пронзительно буравил его взглядом, потом обратился ко мне:

— Я представляю Алекса Дончевича.

Имя ни о чем мне не говорило, хотя должно было бы, судя по тому, с какой спокойной уверенностью он его произнес. Так что я просто кивнул и сказал:

— А, понятно.

— В первую очередь, — продолжил незнакомец, — я требую его немедленно освободить. А во вторую…

Тут он помолчал, явно для пущего эффекту, а также выжидая, пока его праведное негодование заполнит всю комнату.

— Во вторую очередь, — объявил он, как будто обращаясь к огромной аудитории, — мы намерены подать на вас в суд.

Я моргнул. Все смотрели на меня — я явно был важной частью чего-то зловещего.

— Послушайте, — встрял Мэттьюс, — у нас неофициальная, предварительная беседа. Потому что мистер Симеон… э… занимает очень уважаемое положение в обществе. В нашем обществе, — добавил он.

— И потому, что его клиента задержали за несколько тяжких преступлений, — добавила Ирэн Каппучио.

— Задержали незаконно! — возмутился Симеон.

— Посмотрим, — возразила ему Каппучио. Потом кивнула в мою сторону. — Возможно, мистер Морган прольет немного света.

— Ладно, — сказал Мэттьюс. — Не будем… э… — Он уперся ладонями о стол для переговоров. — Самое главное — это… гм, Ирэн?

Каппучио кивнула и перевела взгляд на меня.

— Расскажите нам, что именно произошло вчера — до нападения на детектива Морган.

— Ирэн, вы же знаете, что в суде это не пройдет! — фыркнул Симеон. — Нападение? Да будет вам!

Каппучио наградила его ледяным немигающим взглядом, который показался мне долгим-долгим, хотя на самом деле продолжался всего секунд десять.

— Хорошо, — произнесла она, снова обернувшись ко мне. — Что предшествовало тому моменту, когда клиент мистера Симеона вонзил нож в Дебору Морган? Вы ведь не отрицаете, что он ударил ее ножом? — бросила она адвокату.

— Давайте послушаем, что случилось. — Симеон натянуто улыбнулся.

Каппучио кивнула мне:

— Продолжайте.

— Ну… — начал я. И на этом как-то застопорился.

Я ощущал на себе взгляды всех людей за столом, слышал тиканье часов, но не мог выдавить ничего более внятного. Хорошо, хоть наконец-то стало ясно, что это за Алекс Дончевич (всегда полезно знать имена людей, которые пыряют ножом ваших родственников).

Кем бы он там ни был, в списке, который мы с Деборой проверяли, Алекс Дончевич не значился. В тот дом она постучала, разыскивая человека по имени Брендон Вайсс, — и получила ножевое ранение. Совершенно посторонний человек ударился в панику и схватился за нож всего лишь при виде полицейского значка?

Декстер не требует от жизни непременной логики. В конце концов, живем мы здесь как-то.

Но в этой истории не было вообще никакого смысла, если только не принять за аксиому, что каждый третий житель Майами готов убить незнакомого посетителя. Хотя мысль эта и таила в себе некое заманчивое очарование, она все же не казалась мне слишком правдоподобной. К тому же я понятия не имел, с чего вдруг это требует такого представительного собрания. Мэттьюс, Каппучио, Сальгеро… не каждый день такие люди собираются на чашку кофе.

Итак, ясно: происходит нечто неприятное и любые сказанные мной слова будут на это влиять, но поскольку я не знал, на что «на это», то и не понимал, что именно говорить.

Слишком много навалилось информации, причем абсурдной, с которой не мог по-хорошему справиться даже мой гигантский мозг. Я откашлялся, выгадывая время, но получил лишь несколько секунд, и вот опять все на меня смотрят.