Солнце уже садилось, протянув по синим волнам ломкую оранжевую дорожку, когда соратники наконец сели ужинать прямо на палубе. Гита расстелила на досках добытый в капитанской каюте кусок ткани, там же, в сундуках, нашлась и посуда — большое серебряное блюдо, братина, кубки и чаши.
— Ну-с. — Александр поднял наполненный терпким тарасконским вином кубок. — Выпьем же за удачу, за благоволение богов!
Славное оказалось вино! И вкусная рыбка: жареная до корочки, но вместе с тем нежная, сочная.
Парни жадно ели ее прямо с костями, то и дело облизывая жирные пальцы.
Отнесли и Гислольду, сменившему на румпеле Оффу, и вахтенному Фредегару на бак.
— Отменная рыбка, отменная! — нахваливал Лошадиная Челюсть. — Никогда такой не ел.
Гита молча улыбалась, поглаживая довольно мурлыкающего кота, да время от времени подливала вина из кувшина. Пили запросто, без затей — неразбавленное.
— Вахтенным больше не наливай, Гита… ну, тем парням. Вот сменятся, тогда уж пусть пьют.
Насытившись, Оффа и Рутбальд откинулись и захрапели прямо на палубе.
Гита хозяйственно прибрала остатки пиршества и улыбнулась, одарив хевдинга дерзким взглядом:
— Идем, мой господин. Я провожу тебя в каюту.
— Это же для тебя! Я могу и…
— Идем…
В принципе, молодой человек ожидал, что это рано или поздно случится. Вот и случилось: едва оба зашли в узенькую каюту, как девушка, обернувшись, обвила Сашу руками и крепко поцеловала в губы.
Ах, какое гибкое у нее оказалось тело! Какой животик, не плоский, чуть пухленький, а какая восхитительная грудь! Большая, упругая, с крупными, быстро твердеющими сосками…
Сорвав с девчонки тунику, Александр целовал все подряд: грудь, плечи, губы, пупок…
Тяжело дыша, Гита распростерлась на ложе:
— О, господин мой…
Уже снявший с себя всю одежду Саша лег на девушку сверху, чувствуя, как крепенькие соски приятно щекочут ему грудь, как все тело охватывает волшебная нега, как жаркие поцелуи, прикосновение шелковистой кожи вызывают в голове ядерный взрыв…
— О, господин мой… Ах…
~~~
Александр зря опасался шторма. Нужно было ожидать несколько иную угрозу, которая последовала уже на следующий день.
Гита! О, как смотрели на нее истосковавшиеся по женской ласке варвары! Только уважение к ими же выбранному вождю сдерживало их инстинкты, да и то было неясно — надолго ли? Скорее всего, нет.
Как хороший командир не позволяет солдатам бездельничать, так и Саша сразу же нагрузил свою «дружину» делами. Отыскав плотницкий инструмент, соратники, как могли, замаскировали корабль: где-то пустили фальшборт, где-то, наоборот, сгладили, пытаясь сделать силуэт судна менее узнаваемым. Статую полуголой сирены на носу корабля заменили вырезанным из деревянного бруса дельфином, покрасив его остатками лазуритовой краски. Ведь судно теперь называлось «Голубой дельфин», как татуировка на пояснице у Кати.
Ах, Катя-Катерина… Саша любил жену и все же согрешил с наложницей. Впрочем, секс с рабыней, наверное, не считается грехом.
А Гита, отбросив всякую скромность, ходила по палубе полуголой, пела песни, смеялась, перемигивалась с парнями.
Саша опасался наступления ночи и вечером сам встал за румпель, отправив всех спать. Скорее бы берег!
Увы, до побережья Испании оставалось еще по крайней мере три дня. Ну два с половиной. Можно было бы пристать к какому-нибудь необитаемому островку, но зачем терять время? Вода еще была, пища тоже.
В бархатно-черном небе ярко сверкали луна и звезды. Было тихо, лишь еле слышно плескала за кормой волна да хлопал в парусах ветер. Слава богу, не полный штиль! Впрочем, он в этих местах редкость.
Оставшись один, хевдинг погрузился в свои мысли, размышляя о том, что делать, когда возникнет на горизонте «Тремелус». Похоже, с этого судна сейчас просто стреляют во все, что движется, но ведь долго так продолжаться не может!
«Тремелус» явно идет на какую-то базу. К Карфагену, куда же еще? Ведь именно там, как объяснял профессор Арно, и находится точка привязки времени. Значит, наверное, можно не очень спешить: такой большой корабль надолго не спрячешь! Кто-нибудь да увидит — рыбаки, пираты, купцы, просто пастухи на берегу — и разболтает о неведомом чуде! По всем портовым тавернам поползут слухи об огромном черном корабле без парусов.
С другой стороны, конечно, хочется догнать эту чертову самоходную баржу, приблизиться хотя бы на расстояние видимости. А может, злодеи высадятся где-то на берегу? Нет, вряд ли: запасов воды и пищи у них наверняка в достатке.
Скорее всего, на «Тремелусе» имеется хроногенератор, а значит, при каких-то особенно больших осложнениях корабль запросто сможет уйти, исчезнуть, растворившись во времени. И тогда как Александр вернется домой? А никак! Его познаний для постройки нового генератора, что сделал когда-то профессор Арно, явно не хватит.
Ладно, не будем о грустном, по крайней мере пока нет никаких оснований расстраиваться. Наоборот, все складывается очень даже неплохо. Имеется верная дружина, быстроходный корабль, даже наложница, чтоб ей пусто было!
Не надо было ее брать, не надо, перетерпели бы, обошлись бы без женщин… Но женщина есть, и она есть у хевдинга, а хочется всем! Что же вождь не поделился девкой с друзьями? Она ведь ему не суженая и не жена. Нехорошо…
Соратники уже начинали собачиться меж собой — и это в первый же день, а что будет дальше?! То Фредегар чуть не до драки поругался с Рутбальдом, то разгневавшийся по какому-то сущему пустяку Оффа едва не выкинул красавчика Гислольда в море. И все плотоядно посматривали на Гиту. Даже на приказания хевдинга уже стали огрызаться. Гиблое дело!
И что тут скажешь — инстинкт! Надо или кого-нибудь показательно убить, как поступил бы, наверное, любой пиратский вождь, или…
Александр снова почувствовал себя виноватым. Чертова девка! А как она посматривает на того же Гислольда…
Хевдинг заскрипел зубами: все-таки все мужчины по натуре собственники. И воистину женщина на корабле — худая примета, к раздорам.
— Господин…
Ага, явилась, не спится, что ли?
— Я сменю тебя, господин.
И вьется! И ластится, словно кошка, прижимается телом… Ух!
— Правь во-он на ту звезду. Смотри, чтоб она была точно над мачтой.
— Я поняла, господин.
Усмехнувшись, Саша отправился спать, по пути разбудив сопящего у борта Гислольда:
— Смени Фредегара! Впрочем…
Хевдинга вдруг осенила одна неплохая мысль:
— Зайди-ка в каморку, парень, поможешь передвинуть сундук.
Это он сказал громко, специально для Гиты, а едва юноша оказался в каюте, тут же перешел на шепот.
— Хочу сказать тебе, друг мой… Я не очень обижусь, если ты с Гитой… Если вы переспите. Только смотри — молчок!
— О, мой вождь! — Парнишка был потрясен такой щедростью. — Мой хевдинг! Я умру за тебя! Только прикажи!
— Ладно, иди. Сменишь Фредегара и… делай, что хочешь.
— Что хочешь?
— Гита сейчас на руле… Говорю же, я не буду против. Только прошу, поторопись, не теряй времени зря.
— Да-да, конечно!
Юноша выбежал на палубу, задержался на корме, что-то негромко сказал Гите. Та ответила, засмеялась тихонько. Змеища! Впрочем, сейчас нужно было терпеть, засунув собственнические инстинкты куда подальше.
Вот послышался голос Фредегара. Похоже, парень там и улегся, близ камбуза, рядом с Рутбальдом и Оффой. Каюта на этом маленьком судне была только одна. Александр усмехнулся: уж пусть полюбовнички пользуются кормой.
Хевдинг прислушался. Что-то долго не идет этот парень. Ждет, когда заснет Фредегар?
Ага, вот шаги, осторожные, легкие. Приглушенные голоса, смех… Ну, давайте же, давайте!
Молодой человек осторожно выглянул наружу и замер, услыхав характерные стоны. В желтом свете луны сверкнула мокрая от пота спина. Спина Гислольда…
Немного подождав, Александр скрылся в каюте. Кто там должен сменить Гиту? Кажется, Оффа? Ну да, он… Значит, и Лошадиной Челюсти повезет. А Фредегару с Рутбальдом придется подождать до завтра. И самому бы не остаться без сладкого!
