Зрелище вернуло его к суровой реальности. Латрелл развернулся лицом к заполненной народом комнате. Всего полтора часа прошло после ужасающей драмы, развернувшейся в лесу Адского Огня. Они получили от Клонкерри одно короткое сообщение, демонстрирующее все еще живую Лиззи. Но откуда? Где она? Роб кусал ногти, пытаясь вычислить, пытаясь сложить вместе кусочки головоломки.

Кристина разговаривала живо и вполне здраво.

— Вам точно не требуется медицинская помощь? — спросил Дули, наклонившись к ней.

— Нет! Со мной все прекрасно. Я же говорила. Мне не причинили вреда.

В разговор вклинился Бойжер.

— Как они доставили вас в Ирландию?

— В багажнике машины. На пароме, судя по тошнотворному запаху дизельного топлива и морской воды.

— Вас засунули в багажник?

— Как видите, я уцелела. Всего несколько часов в машине, а потом судно.

— Ну, мы примерно так и предполагали, — заявил Форрестер. — Они переплыли из Британии в Ирландию на пароме, чтобы избежать таможенного контроля. Мисс Мейер, я знаю, это тяжело, но нам необходимо срочно выяснить все, что возможно.

— Как я уже говорила, детектив, со мной все в порядке. Спрашивайте о чем угодно.

— Хорошо. Что вы помните? Вам известно, когда бандиты разделились? Мы знаем, день или два они держали вас с Лиззи вместе в Англии. Есть хоть какое-то представление, где именно?

— Мне очень жаль. — Кристина говорила немного странно, заметил Роб: отрывисто, резко. — Я понятия не имею, где мы находились. Возможно, где-то около Кембриджа. Первая поездка была недолгой, примерно с час. Мы с Лиззи были в багажнике. Потом они вытащили нас, завязали рты и надели мешки. Бандиты много разговаривали, и я догадалась, что они разделились. Спустя полтора суток, наверно. Трудно сказать, когда ты с мешком на голове и дрожишь от ужаса.

Форрестер спокойно улыбнулся, но Роб чувствовал, что детектив изо всех сил пытается уразуметь логику событий.

— Я все равно пока не понимаю, — сказал Бойжер. — Ради чего целый спектакль? Несчастная женщина на видео, кол в саду, когда главарь угрожал убить девочку. К чему?

— Возможность терзать Роба психологически, — ответила Кристина. — Полностью в стиле Клонкерри. Он псих, склонный к пафосу и театральности. Я провела рядом с ним какое-то время. Поверьте, не лучшие часы моей жизни.

Они с Робом посмотрели в глаза друг другу.

— Он ни разу не прикоснулся ко мне. Возможно, он вообще лишен сексуальности. Одно знаю точно: по натуре он эксгибиционист. Хвастун. Любит все делать напоказ. Заставляет страдать и свои жертвы, и тех, кто их любит…

Форрестер встал и подошел к окну. Мягкое ирландское солнце осветило его лицо. Он повернулся и сказал:

— Человеческие жертвоприношения традиционно совершались на публике. Де Савари мне рассказывал. Как он выразился? Искупительная сила жертвоприношения исходит лишь в том случае, если оно совершается на глазах у зрителей. Ацтеки затаскивали людей на верхушки пирамид, чтобы весь город мог видеть, как у них вырывают сердца. Правильно?

— Да, — ответила Кристина. — Или вспомним погребальные суда у викингов — очень публичная церемония ритуального убийства. Или насаживание на кол в Карпатах — и снова публичное действо. Жертвоприношения для того и предназначались, чтобы их видели. Люди, короли, боги. Театр смерти. Именно это и нравится Клонкерри — растянутая во времени, демонстративная и очень изощренная жестокость.

— Именно это он планировал и для вас, Кристина, — мягко сказал Форрестер. — Публично насадить на кол.

— В саду дома. Вот только его банда в Ирландии напортачила.

— Как так?

— Они начали спорить и стрелять, — объяснил Дули. — Думаю, без него — без лидера — бандиты утратили контроль над ситуацией.

— Но здесь возникает другой вопрос, — сказал Бойжер. — Почему Клонкерри оставил своих подельников в Ирландии, почти наверняка зная, что их схватят или даже перестреляют?

Роб рассмеялся с оттенком горечи.

— Еще одно жертвоприношение. Он пожертвовал собственными людьми. Публично. Скорее всего, смотрел, как полицейские убивают их. По всему дому установлены камеры. Хорошо представляю, как он радовался, сидя у компьютера.

Пора было перейти к главному вопросу, что и сделал Бойжер.

— Итак, где Клонкерри? Где он, черт побери?

Латрелл переводил взгляд с одного полицейского на другого. Наконец высказался Дули:

— Видимо, в Англии?

— Или в Ирландии, — заметил Бойжер.

— Мне кажется, он во Франции, — добавила Кристина.

Форрестер насупил брови:

— Поясните.

— Когда я сидела там, связанная и с мешком на голове, то слышала, как он снова и снова заговаривал о Франции и своей семье. Он ненавидел родню, семейные тайны и все такое. Свое ужасное наследие. Основная тема его бесед — как сильно презирает близких, в особенности мать… и ее дурацкий дом во Франции.

— Иногда мне приходит в голову… — Бойжер выразительно посмотрел на Форрестера, и тот угрюмо кивнул. — Может, женщина на видео, которую он убил, его мать?

— Господи!

В комнате воцарилось молчание. Первым его прервал Роб:

— Но разве французская полиция не держит под наблюдением дом его родителей?

— Предполагается, что да, — ответил Бойжер. — Но мы связываемся с ними отнюдь не ежечасно. И они вполне могли упустить мать, если она тайком покинула дом.

Внезапно в разговор вмешалась Салли:

— Но как он мог добраться туда? На частном самолете? Вы сказали, что контролируете все авиарейсы.

Форрестер вскинул руку.

— Мы проверяли все отчеты авиадиспетчерских служб. Поддерживали постоянный контакт со всеми частными аэродромами в восточной Англии. Денег у преступников хватило бы на любой самолет. Марсинелли имел лицензию; может, и Клонкерри тоже. Тут вот какая проблема… — Он вздохнул. — В Объединенном Королевстве тысячи частных самолетов, а в Западной Европе десятки тысяч. Если Клонкерри под чужой фамилией успешно летал несколько месяцев, а может, целый год, как его поймать? Он имеет визу, все честь по чести. И вторая проблема: все искали шайку мужчин в машине или на частном самолете, а не парня, который летал один… — Он задумчиво потер подбородок. — Не думаю, что Франция позволила бы ему проскочить между пальцев — все крупные аэродромы начеку. Но в принципе такое возможно.

— Эти рассуждения не приближают нас к нему! — взорвался Роб. — Клонкерри может быть в Британии, Франции или Ирландии. Прекрасно. Надо обыскать всего три страны. Моя дочь по-прежнему у него. И возможно, он убил собственную мать. Что нам-то делать?

— А как насчет вашей подруги в Турции, Исобель Превин? — спросил Форрестер. — Она чего-нибудь достигла в поисках Черной Книги?

В душе Роба вспыхнула надежда, смешанная с отчаянием.

— Ночью я получил от нее сообщение. Она говорит, что близка к цели. Это все, что мне известно.

Солнце вспыхнуло на светлых волосах Салли, когда она наклонилась вперед.

— Что насчет Лиззи, вот главное? Хватит Черной Книги. Кого она волнует? Что Клонкерри собирается сделать с Лиззи? С моей дочерью?

Кристина подошла к дивану и мягко обняла Салли.

— Лиззи сейчас в безопасности. Я ему не нужна, потому что я всего лишь подруга Роба. Игрушка. Бонус. Материал одноразового использования, так сказать. Но этот парень не дурак. Он рассчитывает шантажировать Роба, пока не получит то, чего хочет. А хочет он Черную Книгу. И считает, что она у Роба.

— Но на самом-то деле я ничего не знаю, — подавленно сказал журналист. — Я солгал ему, сказал, что мне кое-что известно, но с какой стати он должен верить? Он не дурак, как ты только что сказала.

— Ты ездил в Лалеш, — ответила Кристина. — Я слышала, как он говорил об этом. Сколько неезидов побывало там? Может, несколько десятков за сотни лет. Вот что его зацепило. Он одержим Книгой и уверен: тебе что-то известно. Из-за Лалеша. Поэтому я думаю, сейчас Лиззи в относительной безопасности.

Последовала пауза, а за ней общий разговор на протяжении пары минут; беспомощный, фактически — о тех же самолетах, аэродромах и паромах, перевозящих машины. А потом сработала звуковая сигнализация портативного компьютера.