Держась за грота-штаг, чтобы не потерять равновесия, Гектор осторожно пробрался к хижине.

— Мария, с тобой все в порядке? — спросил он, наклоняясь и заглядывая внутрь.

Там хватало места лишь для того, чтобы сидеть или лежать, и еще очень сильно пахло кокосовым маслом. Он увидел аккуратно разложенные мушкеты, завернутые в промасленные тряпки, причем тряпки были того же цвета, что и одежда, в которой была Мария в день, когда они бежали из пресидио.

Девушка поймала его взгляд и пожала плечами:

— Изреель сказал, что мушкеты испортятся, если их оставить на соленом воздухе.

— Скоро стемнеет, — сказал Гектор. — Устраивайся на ночь.

— Я предпочла бы спать на открытом воздухе, — призналась она.

Гектор огляделся — посмотреть, чем занята команда Мапанга, и понял, что вся работа на сегодня закончена. Люди укладывались на ночлег кто где мог. Мапанг и еще один человек уселись на корточки там, где сейчас была корма судна. Рулевого весла Гектор не заметил — команда явно полагалась на парус и ветер.

— Все собираются спать, — сказал Гектор. — Пойдем на нос.

Они вдвоем пробрались вперед. Один из чаморро тактично отодвинулся, чтобы молодые люди смогли встать рядом на остром носу. Перед ними расстилался огромный океан. Солнце было уже совсем близко к горизонту, сакман плыл прямо по сияющей золотисто-красной дорожке. Вдалеке неподвижно висела гряда облаков с розовой окантовкой, обещавших хорошую погоду. Ветер сейчас дул в траверз сакмана. Гектор ощутил легкое прикосновение к своей щеке. Это был локон Марии, выбившийся из прически. Она тут же поправила его.

— Будем надеяться, что ветер будет дуть в том же направлении всю ночь, — сказал Гектор.

Мария не ответила. Он понял, что она поглощена громадностью открывшейся ей картины. Девушка очень легко склонила голову к нему на плечо. Он боялся не то что пошевелиться, но даже вздохнуть, чтобы не потревожить свой драгоценный груз. Гектор нежно обнял ее за плечи. Так они и стояли молча, а лодка мчалась вперед, то поднимаясь на волнах, то стремительно ныряя с них.

Утро следующего дня было ясным и солнечным. Ветер несколько переменился, но так, что сакман мчался еще быстрее. По негласной договоренности с Мапангом хижину предоставили в распоряжение Марии. Дан, Жак и остальные по примеру чаморро улеглись там, где нашли свободное место — среди корзин с провизией и других вещей. Гектор ночь провел у мачты. Несколько раз он просыпался оттого, что кто-то черпал со дна воду и выливал за борт. И проснувшись, он всякий раз бросал взгляд на корму и видел темный силуэт Кепуа, тот сидел там, скрестив ноги и накинув на костлявые плечи плащ из пальмовых листьев. Старик не принимал никакого участия в управлении каноэ. Он просто сидел на удобном для наблюдения месте и смотрел. И утром он был все там же.

Гектор встал и пошел на корму. Мапанг протянул юноше наполненную водой половину скорлупы кокосового ореха, и тот благодарно ее принял.

— Как определяет Кепуа, куда нам плыть?

— Я думал, он тебе все объяснил, — ответил чаморро.

— Он объяснял, но я не понял, — признался Гектор.

— Он ведь показал тебе стену звезд. По ней учат читать по звездам.

— Да, но я не понял, для чего служат палочки, которые он клал на землю.

Мапанг подыскивал подходящее слово:

— Это то, что вы называете картой, — наконец сказал он и, увидев, что Гектор озадачен, продолжил: — На этой карте изображен океан вокруг тано’таси.

У Гектора блеснула догадка:

— Так ракушки на тех палочках обозначают острова? — спросил он.

— Да.

Гектор покосился на шамана. Рамки из веточек он не увидел. Вместо нее Кепуа держал на коленях пожелтевший от времени человеческий череп.

Мапанг перешел на почтительный шепот:

— Кепуа знает звезды на память. Он не нуждается в карте. Он взял ее с собой только из уважения к предкам.

Кепуа шевелил губами. Он что-то напевал тихим дребезжащим голосом, тягуче, то громче, то тише. Гектор вспомнил, как шаман пел около стены звезд, но теперь это было что-то совсем другое.

— Он просит морских богов послать нам хорошую погоду, — объяснил Мапанг.

Команда сакмана понемногу просыпалась. Люди потягивались, вставали. Начался новый день. Гектор поминутно посматривал на рубку — не выйдет ли Мария.

Крик одного из чаморро заставил Гектора оглянуться на корму. Полдюжины дельфинов резвились шагах в двадцати от кормы каноэ. Спины их блестели, когда они выпрыгивали из воды, изгибались и вновь исчезали в морской пене. Он слышал их резкие пронзительные крики — так они освобождали и вновь наполняли свои легкие. Они явно охотились. Один из чаморро вдруг ринулся на корму, оттолкнув Гектора. В руках у туземца был моток лески с костяным крючком — он молниеносно забросил крючок, почти сразу потянул леску — и вытащил серебристо-желтую рыбу более фута длиной. Еще один заброс — и новая рыбина забилась на планшире, а потом соскользнула в лужицу воды на дне лодки, оставляя след из серебристых чешуек. К первому чаморро присоединился второй, и через несколько минут они наловили дюжину рыбин. Дельфины внезапно исчезли, и рыбная ловля закончилась.

— Кажется, голод нам не грозит, — заметил Жак. Он тер глаза со сна и почесывал коротко остриженную голову. Должно быть, не выспался.

Вдруг потянуло дымом. Гектор с удивлением наблюдал, как у основания мачты, в защищенном от ветра месте, один из чаморро с помощью кремня высек огонь и поджег пучок кокосовой шелухи. Подождав, пока шелуха займется, он поднес ее к маленькой кучке угля, насыпанной на плоский камень. Он сгорбился над крошечным костром, дул на него, лелеял слабенькое пламя, пока оно не окрепло. Другие чаморро почистили и выпотрошили только что пойманную рыбу, нарезали ее на куски, поджарили и разделили между всеми.

Гектор вернулся к Мапангу, чтобы обсудить дальнейшие планы. От капитана он узнал, что воды им хватит на десять дней. Когда запас иссякнет наполовину, они вынуждены буду повернуть назад. Гектору трудно было сосредоточиться — он то и дело смотрел на хижину. Когда Мария наконец появилась, то выглядела отдохнувшей, получше, чем в последние дни. Она перевязала волосы лентой и надела простую нижнюю юбку. Ее руки и ноги были обнажены. Глядя, как она подходит к мачте, принимает из рук чаморро жареную рыбу, Гектор даже расстроился: она так близко от него, но все на них смотрят, и он вынужден держаться на расстоянии.

День, между тем, шел своим чередом. Сакман по-прежнему быстро и ходко шел вперед. Чаморро по очереди правили каноэ, изредка слегка меняя наклон паруса, повинуясь едва слышному бормотанию Кепуа. Старик сидел без движения час за часом, казалось, не замечая ни палящего солнца, ни ветра.

Днем поели плодов хлебного дерева, запив их несколькими глотками воды. Плоды в корзинах помялись и чуть-чуть забродили. Разогретые на горячем камне, они приобрели кисловатый вкус. Но Гектор проголодался, и еда показалась ему очень вкусной. Еще до наступления сумерек ветер совершенно стих. Он постепенно слабел весь день, и сакман двигался все медленнее и медленнее. Теперь его обогнал бы человек, идущий шагом. Большой парус провисал, потом ненадолго наполнялся и снова безвольно повисал. Сакман нехотя поднимался на волну и тяжело падал с гребня. Мапанг ловко пробежал по распорке к поплавку и опустился в море. Он провел в воде добрых десять минут, не шевелясь и держась за балансир, потом вскарабкался обратно на сакман и сразу же направился к Кепуа. Они о чем-то недолго поговорили.

— Что происходит? — спросил Гектор, когда Мапанг отошел от шамана.

— Я должен был сообщить макану.

— О чем сообщить? — не понял Гектор.

— О течении.

Гектор удивленно посмотрел на огромного чаморро. Мапанг еще не обсох. Его темная кожа лоснилась, в густых волосах блестели капельки воды.

— И чтобы рассказать ему о течении, тебе нужно было лезть в море?

— Конечно, — подтвердил Мапанг таким тоном, будто разговаривал с несмышленым ребенком. — Если не шевелиться, то почувствуешь течение. Куда оно течет и насколько сильное.