По-прежнему лукаво улыбаясь, Росс обхватил жену за талию:

— Миледи, сегодня если кто и осмелится покусывать вас за лодыжки, то только я.

София бросила взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Росс, — проговорила она дрожащим голосом, — я должна тебе что-то сказать…

— Что здесь находится твой старый знакомый? Я знаю.

— Откуда? — удивилась она. — Я ведь никогда не называла тебе его полного имени.

— Мне было достаточно видеть твое лицо, когда он разговаривал с тобой, — улыбнулся ей Росс. — Все в порядке. Линдхерст не посмеет тебя шантажировать. Теперь ты — только моя.

У Софии словно камень с души свалился. Она была несказанно рада тому, что никакой сцены ревности не последует и на ее голову не обрушатся обидные обвинения. Какой, однако, удивительный человек ее муж, подумала она, и ее сердце исполнилось любовью к нему. Ведь сколько мужчин на месте Росса, узнав, что их невеста не девственница, с презрением отвергли бы ее, отнеслись к ней как к испорченному товару. А вот Росс неизменно обращался с ней уважительно.

Муж наклонился к ней и нежно поцеловал в висок.

— Не тревожься, моя дорогая. Он больше не посмеет докучать тебе. Более того, подозреваю, что мистер Линдхерст предпочел раньше времени уйти с нашего бала.

Что-то в голосе Росса было не так, и София заподозрила, что между ее мужем и Энтони состоялся серьезный разговор.

— Росс, — обратилась она к супругу, — я не совсем поняла, что ты имел в виду, говоря, что избавился от мелкого грызуна…

— Слышишь, заиграли марш, — перебил он ее и потащил за собой в гущу гостей.

— Да, но ты…

— Потом. Сейчас мы с тобой должны открыть бал.

Как и надеялся Росс, музыка отвлекла Софию от грустных мыслей.

— Я не совсем уверена, что у меня получится, — пожаловалась она. — Мне не раз доводилось наблюдать бальное шествие, но ни разу не пришлось самой участвовать в нем.

— О, это совсем просто! — с воодушевлением воскликнул Росс и велел ей взять его под руку. — Главное, следуй за мной.

И хотя рука ее была затянута в перчатку, София ощутила приятное давление его пальцев.

— Я последую за тобой куда угодно, — взволнованно ответила она, поднимая на Росса полный любви взгляд.

Его серые глаза были спрятаны за длинными ресницами, однако София едва ли не кожей ощутила, что в эти мгновения ему хочется, чтобы они поскорее остались одни.

— Еще три часа, — пробормотал он, будто разговаривал сам с собой.

— Что-что? — недоуменно переспросила она.

— До полуночи остается еще три часа. И тогда ты поднимешься в спальню, а вскоре за тобой последую и я.

— Не слишком ли рано оставлять гостей, когда бал будет в самом разгаре? Подозреваю, что многие из них не прочь танцевать до самого утра.

— Пусть танцуют без нас, — возразил Росс и повел ее в гостиную. — Мне известен куда более приятный способ провести остаток ночи.

— То есть мы ляжем спать? — невинно поинтересовалась София.

Чтобы прошептать ответ на этот вопрос, Росс наклонился к самому ее уху. Увидев, как лицо жены заливает краска смущения, он лукаво улыбнулся.

Когда празднества отшумели и молодожены, к их великому неудовольствию, наконец вернулись на Боу-стрит, приветствовать их вышли полдесятка сыщиков. Причем все до единого настаивали на своем праве поцеловать новобрачную. Выстроившись в очередь, они один за другим запечатлевали на ее щеке поцелуй — скорее братский, нежели любовный. Однако и этого было довольно, чтобы Росс начал злиться, дожидаясь, когда его законная половина вновь перейдет в его полное распоряжение. И разумеется, каждый из охотников до поздравления молодой удостоился его хмурого взгляда.

— А теперь всем живо разойтись по своим делам, — скомандовал Росс, когда церемония встречи наконец завершилась.

Недовольно ворча себе под нос, сыщики вынуждены были покинуть дом номер четыре по Боу-стрит. Правда, сначала Эдди Сейер рискнул обратиться к Софии с просьбой:

— Умоляю вас, сделайте все, что в ваших силах, чтобы смягчить упрямый характер вашего мужа. Вы наша единственная надежда, миледи.

София рассмеялась и, обняв Росса за шею, поцеловала его в сурово поджатые губы.

— Ну как, этого будет достаточно?

И правда — на губах Росса тотчас заиграла улыбка, и он вернул Софии ее поцелуй, правда, гораздо более страстно и требовательно.

— Боюсь, эта мера приведет к прямо противоположному, — произнес он. — Однако прошу тебя, не надо останавливаться.

София лукаво посмотрела на мужа из-под густых ресниц:

— Больше никаких поцелуев до самого вечера. Даже не надейся. Тебя ждет слишком много дел.

— О них позаботится Морган. Я задержусь ненадолго — рассмотрю несколько незначительных дел, зато потом мы с тобой отправимся по одному, и притом весьма значительному, делу.

— Это по какому же? — спросила София и довольно зажмурилась. Это Росс нежно уткнулся ей в шею, после чего его губы начали неспешное путешествие к мочке ее уха.

— Мы с тобой должны кое-что посмотреть.

— Что-то маленькое или большое? — полюбопытствовала София.

— Большое, — ответил он и легонько куснул ее в шею. — Даже очень.

— И что это такое? — Софию мучило любопытство, и ей не терпелось узнать, что за сюрприз приготовил ей муж, но Росс поцелуем заставил ее умолкнуть.

— Больше никаких вопросов. Будь готова через час.

София была уверена, что Росс задержится на работе, но он, несмотря ни на что, точно в

назначенное время усадил ее в карету. София забросала мужа вопросами, но тот упорно хранил молчание и не поддавался ни на какие уговоры, ни словом не обмолвившись о том, куда они едут и что их там ждет. Карета катила в западном направлении от Боу-стрит. София приподняла занавеску и выглянула из окошка. Ее взору предстали шикарные дома и такие же шикарные магазины, в которых продавалась всякая роскошь, — галантерейные, ювелирные, парфюмерные и даже один совершенно невероятный, с интригующим названием «Плюмажи», — в этом продавались перья для шляп.

В этой части Лондона София еще не была ни разу. Она смотрела на толпы нарядно одетых людей, что неспешно прогуливались по широким, обсаженным деревьями улицам. Здесь леди и джентльмены могли заглянуть в кондитерскую, отведать мороженого, выпить чашку чаю в павильоне посреди зеленого сада или же от нечего делать поглазеть в витрину магазина писчебумажных принадлежностей, в которой выставлены яркие, красочные открытки. Это был мир, совершенно непохожий на Боу-стрит, хотя, казалось бы, до него было рукой подать.

Карета доставила их в Мейфэр — самый шикарный район Лондона, где строгими рядами выстроились фамильные особняки. Они остановились на Беркли-сквер перед внушительным зданием в классическом стиле, с изящным фронтоном и высоким крыльцом. Огромные окна придавали фасаду из светлого камня ощущение легкости и величия одновременно. Дверцу кареты открыл лакей, услужливо выдвинув для Софии подножку. Другой, приняв у Росса связку ключей, тотчас бросился вверх по ступеням открывать массивные двери.

— Мы приехали к кому-то в гости? — спросила София, с восхищением разглядывая особняк.

— Не совсем, — ответил Росс и легонько подтолкнул ее к крыльцу. — Когда-то этот дом принадлежал лорду Кобхэму. Лорд — ровесник моего деда и предпочитает жить в деревне. А чтобы дом не пустовал, он решил его сдать.

— А что здесь делаем мы?

София вступила под гулкие, прохладные своды вестибюля; здесь было пусто — ни мебели, ни произведений искусства. Лишь на фоне ослепительно белых стен выделялись своей голубизной колонны из ляпис-лазури.

Росс встал с ней рядом, глядя на высокий узорный потолок, украшенный позолоченной лепниной.

— Я был уверен, что тебе здесь понравится. Мы поживем здесь, пока не построим свой собственный дом, — пояснил он с виноватыми нотками в голосе. — К сожалению, здесь нет мебели. Старый лорд забрал все фамильные реликвии в свое поместье. Так что, если мы согласимся взять особняк в аренду, тебе придется заняться его обстановкой.