— И кто же будет сопровождать вас на рынок?

— Никто, сэр.

— А Люси?

— Она отправилась в деревню навестить родственников, — напомнила Россу София. — Уехала еще вчера утром.

Росс прекрасно знал, что такое Ковент-Гарден, — место, где полным-полно карманных

воров, бездельников, высматривающих, где что плохо лежит, театральных завсегдатаев без конкретного рода занятий и просто подозрительных личностей, что слонялись без дела по всему рынку. Для такой женщины, как София, появляться одной в таком месте, как Ковент-Гарден, небезопасно. К ней там могут пристать, вырвать у нее кошелек, ее могут затащить куда-нибудь в темный переулок и надругаться над ней, причем так быстро, что не успеешь и глазом моргнуть.

— Одна вы никуда не пойдете, — решительно заявил он ей. — Иначе вам не отбиться от толпы воров и мошенников.

— Но ведь Элиза ходит на рынок одна, и с ней никогда не случалось никаких историй. Почему же нельзя мне?

— Я бы не хотел отвечать на этот вопрос, чтобы не сделать обидных замечаний в адрес Элизы, поэтому позвольте мне промолчать. Тем не менее говорю вам в очередной раз — вы не пойдете на рынок одна. Возьмите с собой кого-нибудь из наших констеблей.

— Но они все разошлись по своим делам, — вмешался в их разговор Морган, глядя на Росса и Софию с явной тревогой в глазах.

— Как, все до единого? — не смог сдержать раздражения Росс.

— Да. Вы отправили Флэгстада в Английский банк — сегодня там день выплаты квартальных дивидендов. Ратвен расследует кражу со взломом, а Джи…

— А что делает Эрнест?

В ответ Морган только развел руками — мол, ничего не могу поделать, этот тоже занят.

— Эрнест должен отнести печатнику последний выпуск бюллетеня уголовной хроники.

Росс переключил внимание на Софию:

— Тогда вам придется подождать, пока не вернется Эрнест. Он и составит вам компанию для похода на рынок.

— Но ведь его не будет все утро, — сердито возразила София. — Не ждать же мне его до самого обеда. К тому времени самый свежий товар уже будет раскуплен. Если что-то и покупать на рынке, то только сейчас, пока еще не так многолюдно.

— Весьма сожалею, — произнес Росс, правда, без тени сожаления в голосе, — но на рынок я вас одну не пущу. Это мое последнее слово, и не вздумайте спорить.

София наклонилась через весь стол. Впервые за два дня она осмелилась посмотреть ему в глаза. Почувствовав на себе ее пристальный взгляд, Росс почему-то испытал немалую радость, особенно от того, что ее голубые глаза светились дерзким огнем.

— Сэр Росс, когда мы с вами только познакомились, я все ломала голову над вопросом, а есть ли у вас недостатки. И вот теперь я наконец знаю, что они у вас все-таки есть.

— Вот как? — Он удивленно выгнул бровь. — И каковы они, позвольте у вас спросить?

— Вы заносчивы и чересчур упрямы.

— Знаете, мисс Сидней, — вмешался в их словесную перепалку Морган, — мне, чтобы выяснить это, потребовался целый месяц.

— Я отнюдь не заносчив, — спокойно возразил Росс. — Я всего лишь знаю, что на пользу тому или иному человеку.

София лишь рассмеялась и, не говоря ни слова, задумчиво посмотрела на него. Росс ждал, что она скажет дальше, любуясь ее надутыми губками и складочкой, которая появилась между нахмуренных бровей. Затем выражение ее лица вновь прояснилось, словно она пришла для себя к какому-то решению.

— Отлично, сэр Росс, — сказала София наконец, — я не пойду на рынок одна. Но я согласна взять с собой только одного провожатого — и это вы. Буду ждать вас у выхода через десять минут, — заявила она и вышла.

Росс растерянно посмотрел ей вслед, не в состоянии ответить на этот выпад. «Как ловко она добилась своего!» — подумал он, ощутив укол раздражения. И как давно ни одна женщина не пыталась диктовать ему свои условия, притом успешно. По какой-то неведомой ему причине Росс неожиданно обрадовался.

Как только за Софией захлопнулась дверь, Морган повернулся и посмотрел на Росса. По глазам своего помощника главный судья тотчас понял, что тот о чем-то догадывается.

— Почему вы на меня так смотрите? — пробормотал Росс.

— Потому, что первый раз вижу, чтобы вы ругались из-за пустяков.

— Мы не спорили, у нас состоялся обмен мнениями.

— И все-таки вы ругались, — стоял на своем Морган. — Правда, так, что со стороны это можно было принять за флирт.

— Морган, мы обсуждали вопрос безопасности мисс Сид ней, — раздраженно отреагировал Росс, — что не имеет к флирту ровным счетом никакого отношения.

— Как скажете, сэр. — Морган криво улыбнулся и пожал плечами.

Росс демонстративно поднял чашку кофе и одним глотком выпил половину. Встав со стула, он взял сюртук и накинул на плечи.

Морган воззрился на него в полной растерянности:

— И куда вы собрались, Кэннон?

Росс только подтолкнул ему через стол стопку документов.

— На рынок, куда же еще? Просмотрите вместо меня эти ордера.

— Да, но… — Впервые за все их довольно длительное знакомство Морган неожиданно лишился дара речи. — Мне еще надо подготовиться к судебному заседанию!

— Оно начнется не ранее чем через четверть часа, — заметил Росс. — Ради Бога, сколько времени вам на это требуется?

И, едва сдерживая улыбку, он вышел из кабинета, чувствуя в груди какую-то странную легкость.

София уже несколько раз ходила на рынок вместе с Элизой, и поэтому знаменитая рыночная площадь была ей не в новинку. По обеим сторонам открытого пространства тянулись крытые галереи, называемые на итальянский манер «пьяцца». Здесь располагались лучшие цветочные, фруктовые и овощные ряды, здесь же толпился, не чураясь друг друга, самый разный народ — аристократы, воры, театральная публика, писатели и шлюхи. Казалось, что здесь, на этой площади, с ее едва ли не карнавальной атмосферой, стираются любые сословные различия — лишь бы продать подороже, купить подешевле.

Сегодня сюда пожаловала труппа уличных циркачей — несколько жонглеров, акробат с разрисованным, как у клоуна, лицом и даже шпагоглотатель. София с ужасом наблюдала, как он, засунув себе в горло шпагу по самую рукоятку, вытаскивал ее обратно. София же вся онемела, ей казалось, фокусник должен был вот-вот скончаться на месте от внутреннего кровотечения. Но нет, вместо того чтобы корчиться в предсмертных муках, он как ни в чем не бывало улыбнулся и отвесил ей поклон, ловко поймав на лету монетку, которую ему кинул сэр Росс.

— И как у него только это получается? — спросила София у своего спутника.

Главный судья улыбнулся, глядя в ее широко открытые от изумления и страха глаза.

— Обычно, перед тем как выступать на публике, они заглатывают длинную трубку — получается что-то вроде предохранительного чехла для горла.

— Бр-р-р. — София содрогнулась и, дернув Росса за рукав, потащила его в овощные ряды. — Давайте поскорее, иначе, боюсь, нам не достанется хороших яблок.

София деловито переходила от одной палатки к другой. Ее спутнику ничего не оставалось, как покорно следовать за ней по пятам. Он не мешал ей торговаться и лишь терпеливо ждал, когда она наконец сойдется с продавцом товара в цене. Зато ему пришлось — правда, делал это он без особых усилий — тащить немалого веса корзину, которую София загрузила овощами и фруктами, головкой сыра и жирным белым палтусом, завернутым в коричневую бумагу.

Как только рыночный народ сообразил, что к ним пожаловал не кто иной, как сам главный судья с Боу-стрит, и без того оглушающий гомон, царящий здесь всегда, перерос в нескончаемый гул. Продавцы и покупатели — все, кто пришел сюда в этот час, — относились к сэру Россу с величайшим почтением. Каждый пытался дотянуться до него, потрогать хотя бы за рукав или за полу сюртука. Со стороны могло показаться, будто все с ним лично знакомы или по крайней мере притворялись, что знакомы. София неожиданно обнаружила, буквально со всех сторон рыночный люд пытается сделать подарок: кто-то совал ей в руки яблоко, кто-то — копченую селедку, кто-то — пучок зелени.