Вдоль стен тянулись жилы кабеля, изъеденные плесенью-мутантом или же погрызенные зверьем. Чингиза проводка почему-то особо смутила. Он заявил, что опасается монстра, зубки которого перемололи сталь.

— Хорошо бы здесь упырей не было… — хмыкнул я и осекся.

Только бы не накаркать!

— Кого? — спросил Чингиз, но я не ответил.

Я шагнул за угол — коридор резко поворачивал — и тут же вскинул автомат.

Сначала стреляй, потом думай.

Первой же очередью порвало в клочья с десяток тварей. Брызнула зеленая дрянь, лапы разметало в стороны, жвала отдельно.

Я никогда не видел таких больших пауков. Ни в Зоне, ни за ее пределами о подобных тварях не слыхали. Арахнофобией не страдаю, но, попав в коридор, усеянный здоровенными членистоногими, я мгновенно отреагировал огнем на поражение. Как-то по зомбоящику я смотрел передачу о камчатских крабах. Вот примерно такого же размера пауки обитали в здешнем подземелье.

Вслед за моим «калашом» раскатисто заговорил автомат Чингиза. Военсталу тоже не понравились мутанты, которые — судя по размерам — вместо мух охотились на крыс и тушканов. И тех, и других в Зоне стада непуганые, пауки с голоду не помрут.

Бюрер пронзительно заверещал. Он спрятался за большого дядьку Края, вцепившись руками в мои колени и прижавшись мордой к бедру. Меня передернуло от такого панибратства. Но я стерпел, потому что сейчас было важнее разобраться с тарантулами-переростками. Правда, не факт, что они вообще наследники паучьего генофонда. Может, эти твари — производные от клопов или блох? Я не паучник, утверждать не стану. Да и плевать на их родословную.

Мутанты огорчили меня тем, что умеют прыгать. Со скрежетом один из пауков поджал под себя мохнатые лапы и резко их распрямил — я едва успел убрать голову. Еще чуть-чуть — и паук бросился бы мне в лицо.

Сразу три мутанта атаковали Чингиза. Этим повезло больше. Один из них упал на грудь военсталу, второго заинтересовал рукав комбеза, а третьему достался ствол автомата.

Я всадил очередь в кубло на полу. Пауки сгрудились в центре коридора — спаривались они там, что ли? Я хотел помочь товарищу избавиться от напасти, но бюрер так вцепился в мои ноги, что я не смог сделать и шага — карлик хоть и ростом невелик, но довольно упитанный и тяжелый.

— Эй! — разозлился я. — Ты чего это?! А ну давай! Задай им жару!

Бюрер с опаской выглянул из-за меня, паук, который примостился на груди Чингиза и почти подобрался к горлу, вдруг оторвался от человека, взмыл в воздух и ударился о потолок. Его сломало и расплющило.

Чингизу удалось сбросить паука с автомата, затем он брезгливо сшиб на пол ту тварь, что вцепилась в рукав и слизистыми жвалами глодала плотную ткань униформы.

Осмелев, бюрер принялся расчищать коридор. За полминуты с помощью могучего телекинеза он уничтожил всех пауков. Разве что один, который прыгнул на меня, но промазал, сумел уйти. У остальных сегодня денек не задался. Со смесью восхищения и ужаса я наблюдал за работой бюрера. Какая неистовая сила таилась в маленьком тельце!..

Я не мог поверить, что все это происходит со мной. Прям эпизод из сериала о Зоне, где люди дружат с мутантами. Подобные байки активно спонсирует «Greenpeace». Но я-то никакого отношения к этой секте не имею. Я очень даже в курсе, что зверье Зоны ненавидит хомосапиенсов так же активно, как бойцы «Долга» — парней из «Свободы».

— Тупик, — вдруг сказал Чингиз.

Дальше прохода не было. На карте этот аппендикс не обозначен. Куда это мы забрались и как отсюда вырулить на знакомую тропу?

— Что скажешь? — спросил я у бюрера.

Тот в ответ скорчил морду в улыбке, от которой меня едва не стошнило. Поверьте, нет ничего ужасней дружелюбного бюрера.

Вряд ли мне удастся разговорить мутанта. Он умеет орать, как мартовский кот, которому прищемили детородный орган, но стихов с выражением от него не ждите. Я посветил по сторонам, ни на что уже не надеясь. И обрадовался, обнаружив в бетонной стене справа довольно-таки широкий пролом — я бы в него точно пролез. Только вот зачем?..

— Что это? — спросил Чингиз.

— Нора, — брякнул я и вдруг подумал, что, возможно, так оно и есть.

Но если это действительно нора, то какая тварь ее вырыла? Я поежился, представив когти, которые сумели взломать бетон. Рядом громко засопел Чингиз: у него с воображением тоже полный порядок.

— Это не бюреры, — наконец выдал военстал. Согласен, карлики со своими короткими ручками тут ни при чем.

— Будем надеяться, что тварь давно покинула подземелье, — сказал я.

И поведал товарищу об огромных норах в Рыжем лесу. Мол, говорят, это работа гигантских кротов. Так почему бы кротам не похозяйничать и здесь?

От воспоминаний меня отвлек бюрер, который странно себя вел. Подпрыгивая на месте, он хватал меня за ногу и что-то пытался объяснить. При этом он щелкал языком и корчил гримасы. Неужели бюреры обладают даром речи? А если они разговаривают, то… Я отогнал подлую мыслишку. Зверье они, да и всё.

Подхватив телекинезом небольшой камень, бюрер швырнул его в нору. Выразительно посмотрел на меня, затем на Чингиза, подхватил еще один булыжник и опять швырнул в отверстие, темнеющее на сером фоне бетона.

— Макс, он нам ориентир дает.

У меня тоже создалось впечатление, что карлик предлагает бродягам убраться подобру-поздорову Потому он и привел нас сюда и показал выход из подземелья. Подозреваю, что добрыми намерениями тут и не пахнет — мутант просто защищает свое племя. Вожака впечатлила смерть сородичей, и он решил с нами не ссориться. И вот теперь он выпроваживает нас с территории, населенной карликами. Мол, счастливого пути, не возвращайтесь больше.

Чингиз достал из кармана зажигалку, чиркнул колесиком, выбивая кремнем искру. Вспыхнул язычок пламени. Чингиз поднес зажигалку к дыре. Пламя затрепетало, отклонившись в сторону отверстия. Вывод однозначный: есть ток воздуха — и выход на поверхность. Мне очень хотелось верить, что наши злоключения закончились.

— Спасибо. — Чингиз кивнул бюреру и первым полез в дыру.

Бюрер словно того и ждал. Радостно пробубнив что то на своем наречии, он развернулся и побежал во тьму коридора. На этот раз его шаги были бесшумными.

Из дыры послышалась приглушенная ругань Чингиза. Он утверждал, что там, куда его заманила судьба, темно, как в заднице у партизана, деревню которого он зачистил с братишкой Максом в молодости. Что ж, поверю ему на слово, ибо я никогда не мечтал о карьере проктолога. Стянув из-за спины рюкзак, я полез вслед за товарищем.

Нора была достаточно широкой для меня, но не для богатырских плеч Чингиза — пару раз военстал застревал, но, слава Хозяевам, выкарабкивался. В такие моменты ругань усиливалась, выражения сплетались в чудные узоры — Чингиз вспоминал предков своего начальства и сержантов из учебки. Им всем военстал искренне желал всяческих бед и сдохнуть от диареи. К тому же на половине пути погас фонарь — дальше двигались во тьме. Чингиз воспользовался зажигалкой, и при этом поджег рукав комбеза. Посовещавшись, от подсветки отказались. Нора неизвестного мутанта добавила нам седых волос, честное слово.

Зато, выбравшись на поверхность, мы были безумно счастливы. Мы радовались как дети — и потому не сразу обратили внимание на мой счетчик Гейгера. А тот чуть ли не кричал: «Осторожно, парни! Очень высокий уровень радиации!»

Уровень, несовместимый с жизнью.

Э-эхх растуды твою!..

Место, где мы выбрались на поверхность, фонило так, что рентгены на зубах хрустели.

— Край, ты заснул?! Хочешь, чтобы мозги зажарило на фиг?! — Чингиз нацепил свой рюкзак и помог мне.

Здесь оставаться нельзя. Надо двигаться — причем все равно куда, лишь бы подальше и быстрее. Радиация — штука демократичная и лишенная предрассудков. И никакой дискриминации! Ей без разницы — благородный ты освободитель девиц или же коварный властолюбец. Она одинаково убивает и черных и белых, ей плевать на миллионы и социальный статус, на пол и возраст.