Водица, надо признаться, была не то чтобы ледяная, но очень бодрящая. Военстал открыл глаза, увидел впереди свет и погреб на ориентир. Но не успел он пройти под водой и пары метров, как свет потух. Чингиз остался в полнейшей темноте. Даже не знаю, как бы я повел себя на его месте. И знать не хочу!

Бравого вояку атаковал приступ паники — и довольно успешно. Чингиз бестолково барахтался, вместо того чтобы плыть в намеченном направлении. Он настолько обезумел от страха, что позвал на помощь. Только открыл рот — воздух вырвался из легких, взамен залилась вода. Темно, нечем дышать, автомат и мокрый рюкзак тянут на дно… Кстати, дно было совсем рядом — ведь труба ни куда не делась, она просела, и ее просто заполнили грунтовые воды.

А когда Чингиз смирился, что все, он свое отбегал, его подхватили чьи-то сильные руки и вытянули из воды. Военстала тут же вывернуло, и он жадно, взахлеб задышал.

«Сухой участок, светло, воздух, жив», — пронеслось в голове Чингиза. Вдохи чередовались с судорогами диафрагмы. Но главное — жив!

Те же сильные руки, что вытащили его из подводной могилы, похлопали по спине, мол, давай, извергни из себя всю дрянь.

— Спасибо!.. — пробормотал Чингиз и, скосив глаза, увидел, что руки у спасителя вовсе не человеческие. И пальцев пять, и большой отставлен — а все же не человек вытащил Чингиза из воды. Это сделал бюрер.

Спаситель — мерзкий карлик?!

Чингиз вскочил и нацелил автомат на коротышку в мокрых лохмотьях. Но кто-то схватил военстала сзади и заломал так, что мой боевой товарищ захрипел от боли и бессилия.

Угодил в плен к бюрерам?!..

Много их здесь было, бюреров. Сидели на полу коллектора, бродили туда-сюда, нянчили потомство, спали…

Чингиз вроде успокоился, и я чуток ослабил хватку. Но тут мой друг, почуяв, что стало легче, резко присел и ударил затылком назад. Мимо, я успел увернуться. Иначе мой нос превратился бы в отбивную. Удар пришелся в ухо, что тоже малоприятно.

Военстал напрягся изо всех сил, пытаясь вырваться.

— Да тише ты, медведь! Еще немного — и сделал бы меня инвалидом. Разве товарищи так поступают?!

Чингиз обмяк, будто ему хорошенько двинули в челюсть:

— Это ты, Край?

— Ну а кто еще? Бюрер, что ли? — Удостоверившись, что военстал не намерен больше бодаться и стрелять по мутантам, я отпустил его.

Дело в том, что кидаться на стаю бюреров — плохая примета. Такая плохая, что о ней мало кто знает. Потому как мертвецы — существа молчаливые.

Чингиз обвел взглядом скопление мутантов и вопросительно уставился на меня: мол, как это понимать? Вокруг десятки бюреров, а ты, Край, ведешь себя так, будто зашел в супермаркет купить фруктов. Солдафон не заметил, что карлики не подавали признаков агрессии. Даже наоборот — они держались от нас на расстоянии и чуть ли не кланялись.

— Ты гляди, Чингиз, как они перед тобой вытанцовывают… — прошептал я.

— Ага, чуют, кто здесь хозяин. — Заметив странное поведение мутантов, мой друг воспрянул духом.

Конечно же дело не в Чингизе. Все из-за моих новых способностей. Ну да ладно, не буду разочаровывать товарища.

Медленно, не делая резких движений, мы двинули через лагерь мутантов. Не знаю, как военстал, а я впервые попал на экскурсию к карликам. Я всегда думал, что бюреры чураются света, но на полу стояли грязные, битые, самые разные фонари и ночники — и как ни странно, светили. Проводки здесь не было вообще, электроприборы сами по себе… Впрочем, я такое в Зоне уже видел.

Особо меня поразил карлик, который орудовал здоровенной ржавой иглой, ремонтируя свои лохмотья. Выглядело это так, будто бюрер не лишен зачатков интеллекта. Тем хуже для него. В Зоне зверем быть комфортней.

Времени и сил на то, чтобы удивляться, попросту не было. Поэтому, приняв странности мутантов как должное, мы двинули во тьму. Военстал предложил ударить по лагерю из двух стволов, но сделал это без особого энтузиазма, по привычке. Его так учили: никаких переговоров и соглашений с мутантами, только бескомпромиссная война на уничтожение!..

Вскоре мы обнаружили вертикальную шахту, отмеченную на карте. Сверху брезжил свет, чувствовалось освежающее дуновение ветерка, которого так не хватало в подземелье.

Но и свет, и ветерок я не колеблясь променял бы на лестницу. Простую металлическую лестницу. Или деревянную. Или какую угодно. Потому что путь наверх открывался лишь тому, кто умел летать.

— А ведь была лестница… Когда-то… — глубокомысленно заметил Чингиз, когда я осветил шахту.

Была, да. Об этом говорили отверстия в бетоне, расположенные через равные расстояния — в них раньше крепились железные скобы.

— Найдем еще одну шахту! — Я источал уверенность. Я — рубаха-парень, которому Каховское море по причинное место. Голос бодрый, настроение нормалёк. Жизнерадостное такое настроение. Раз не застрелился до сих пор, какое же еще настроение? Конечно, жизнерадостное! Подумаешь, очередной облом. Мало, что ли, их было?..

Но Чингиз не разделял моего оптимизма.

Он как-то сразу сник, потянулся за флягой с коньяком и даже вытащил размокшую пачку сигарет из внутреннего кармана комбеза. Пачку, виновато взглянув на меня, спрятал обратно.

— Болтов нам, а не шахту! — выдал он после того, как опустошил флягу.

Нехорошие предчувствия не обманули моего напарника.

Следующая вертикаль обнаружилась довольно скоро, и лестница была в порядке, но!..

Ствол шахты оккупировала «электра». Она бушевала так яростно, что было понятно: аномалия свежая, погаснет очень нескоро.

— Вот и все… — сник Чингиз. — Погуляли, и хватит. Где твоя водка? Ты все равно зарок дал, так чего добру пропадать?..

Что тут было сказать?.. Вот именно. Потому я промолчал. Но флягу зажилил. Мало ли, вдруг досрочно освобожу себя от обязательств?

— Стоп. А это что? — насторожился Чингиз.

В тишине раздался звук шагов, точнее — шажков. Кто-то семенил, причем делал это специально громко, чтобы мы обратили внимание. Я сразу понял, кто к нам пожаловал, и вскинул автомат, чтобы подсветить коридор примотанным фонарем. Луч выхватил из мрака низкую, по пояс Чингизу, фигуру.

Это был тот самый бюрер, который штопал свое одеяние. Я узнал его по лохмотьям и ржавой игле, торчавшей из воротника. А ведь он — вождь… не стаи, нет, но племени. Или лучше сказать — доминантный самец?

Не дойдя до нас метров пять, вождь лег на пол и пополз, подвывая и скуля. Чингиз брезгливо сморщился. Не поднимаясь, бюрер жестами показал, что нам необходимо пойти с ним.

— Шлепнуть его? — предложил Чингиз.

— Это мы всегда успеем. Прогуляемся. Чую, есть у него приятный сюрприз для нас.

— А если в ловушку заведет?

— А мы разве не в ловушке?

Чингиз кивнул, соглашаясь с моими доводами. Бюрер проворно вскочил на ноги и потопал обратно по коридору. Мы двинули следом. Попутно, рисуясь перед нами, мутант с помощью телекинеза поднимал с пола разную всячину — мелкие камни, арматурные прутья, полуистлевшие трупики крыс — и жонглировал ими. Он оборачивался к нам и корчил отвратительные рожи — самые обаятельные улыбки, на какие был способен.

Я молчал, а вот Чингиз пару раз похвалил карлика:

— Отлично! Превосходно! Браво!

Не знаю, как бюрер понял, что его талант оценили, но он аж подпрыгнул от радости. Прям не вождь мутантов людоедов, а трехлетний мальчишка.

— А ты знаешь «Сердце красавицы склонно к измене»? Ну, чего ломаешься? Сбацай, а? — навис над карликом Чингиз.

Но тот, уронив жонглерский реквизит, заковылял быстрее вперед. Петь бюрер отказался категорически. Мы двинули следом и вскоре наткнулись на боковой коридор, квадратный в сечении, выложенный из кирпича. Странно, что мы не заметили его раньше. Да и на карте он не был обозначен. Что ж, оставалось только пожать плечами и довериться мутанту. Тем более что коридор оптимистично уходил вверх.

Вскоре нам попался лестничный пролет, по которому мы поднялись на следующий уровень коллектора, тоже никак не обозначенный на картах. Вот уж не знал, что коллекторы бывают в два яруса. Что это за сооружение такое?! Да еще и возле самого Периметра, на краю Зоны?..