Толпа ошеломленно замерла, затем послышались робкие смешки, и через секунду хохотали все. Сейчас Бойл не казался страшным. Он шел, опустив голову, в одном грязном длинном нижнем белье, босиком, переваливаясь с ноги на ногу. И хотя гомерический хохот заглушал все звуки, было ясно, что Бойл… рыдает!

Теперь его не боялись даже дети. Все звериное слетело с Бойла как короста, и всем открылось, какое он ничтожество и трус.

Позже доктор Симпсон скажет Изабель, что Дуглас придумал Бойлу наказание получше, чем смерть: лишил его гордости.

Бойл лил слезы до самых церковных ступенек, потом он опустился на колени перед Уэнделлом и попросил прощения. Уэнделл, не собиравшийся его прощать, упрямо молчал…

Законопослушные жители Суит-Крика изгнали Бойла из города. Никто из них не сомневался, что негодяй никогда не осмелится вернуться. Но если даже такое произойдет, то теперь, когда всем открылось истинное лицо Бойла, они сумеют найти на него управу!

Конюх Питер Коллинз вышел вперед и предложил свои услуги шерифа. Коул, все еще изображавший Дэниела Райана, не спеша и с достоинством привел его к присяге.

Через несколько часов Клейборны покинули город, Дуглас оставил в нем свое сердце.

Большую часть времени Дуглас посвящал работе, стараясь, чтобы у него не оставалось ни минуты на раздумья об Изабель. Его дело процветало: даже из Ныо-Иорк-Сити приезжали в Блю-Белл посмотреть на замечательных лошадей, которых разводили братья Клейборны.

Дуглас купил земли, прилегавшие к главному ранчо. Дикие лошади, которых отлавливали Коул и Адам, паслись на зеленых пастбищах, их объезжали, а затем выставляли на продажу.

Конюшня в Блю-Белл была расширена, как и вторая, купленная Дугласом на окраине Хаммонда.

Он работал от зари до зари, но ни время, ни расстояние, ни тяжелый труд не смягчали боль при мысли об Изабель. Братья старались держаться от Дугласа подальше. Настроение у него все время было крайне мрачным, он рычал на всех, кроме мамы Роуз и сестры, и Адам даже окрестил его медведем. Все согласились, что прозвище очень подходящее. Дуглас редко улыбался и был угрюмым и раздражительным, но наотрез отказывался объяснить причину, по которой впал в подобное состояние.

Впрочем, последнего и не требовалось: Коул, Адам и Трэвис сами обо всем догадались. Познакомившись с Изабель Грант и проведя пять минут в одной комнате с ней и Дугласом, они сразу поняли, что брат влюбился в красивую вдову, и про себя одобрили его выбор. У Изабель ласковый голос, чудесный характер, она гораздо умнее Дугласа и более открытый человек — не пытается скрывать свои чувства. Дуглас ведет себя как последний осел. Если даже им ясно, что он любит Изабель, то уж ей-то это точно известно!

Но они терпеливо ждали, когда брат наконец опомнится и что-нибудь предпримет.

Коул предположил, что Дуглас возьмется за ум месяца через три, и поставил пять долларов. Трэвис тоже поставил пять долларов, но на срок в два месяца, а потом удвоил сумму. Адам возмутился и сказал, что заключать пари в подобных случаях отвратительно и бесчеловечно, но счел, что брату понадобится месяцев восемь, чтобы поехать за Изабель. Не выдержав, он забыл все свои упреки и поспорил с Трэвисом па двадцать долларов.

Дуглас ничего обо всем этом не знал. Полтора месяца назад он расстался с Изабель и Паркером, и не было дня, чтобы он не думал о них. Больше так продолжаться не могло, он вконец измучился и понятия не имел, сколько еще протянет, прежде чем сдастся и поедет к ним.

Дуглас собирался уехать из Хаммонда на аукцион в Риверз-Бенд, когда получил телеграмму от Адама, в которой тот просил его срочно вернуться домой.

Решив, что у сестры начались преждевременные роды, Дуглас спешно отправился в Роуз-Хилл. Мэри Роуз потребова всех братьев клятвенное обещание собраться дома, когда ей придет время рожать первенца. Она не боялась за себя и не нуждалась в их утешении и тем более помощи — Мэри Роуз волновалась за мужа. Так что братьям предстояло позаботиться о Харрисоне.

Дуглас подъехал к Роуз-Хиллу примерно в три часа дня. Солнце обжигало плечи, он два дня не брился, и единственное, о чем сейчас мечтал, — это ванна и стакан чего-нибудь холодного.

Спускаясь с последнего холма, Дуглас увидел Пегаса, который разминался в загоне, и удивился. «Должно быть, показалось», — подумал он. Прищурившись, Дуглас заметил Адама и Коула, сидящих на крыльце в любимой позе — уперев ноги в перекладину.

Проезжая мимо загона, он перевел жеребца на шаг. Нет, ему не показалось — в загоне был Пегас. Пока Дуглас слезал с лошади, открылась дверь сарая, и Трэвис вывел… Минерву.

— Погляди, какая красавица! — как ни в чем не бывало обратился он к Дугласу.

Тот онемел.

— Как они здесь оказались? — спросил он хриплым от волнения голосом.

Трэвис пожал плечами.

— Спроси у Адама. Может, он знает.

Дуглас вошел в дом, Адам тут же предложил ему холодного пива.

— Ну ты и поджарился!.. — заметил он.

— Похож на больного с высокой температурой, — сказал Коул.

— Как они тут оказались? — требовательно спросил Дуглас.

Кто? — вскинул брови Адам.

— Лошади.

— Наверное, сами пришли, — невозмутимо проговорил Коул.

— Или примчались галопом, — добавил Адам. Они обменялись загадочными улыбками, желая подразнить Дугласа.

Он прислонился к столбу, глядя через стеклянную дверь в холл. В его глазах была такая мука, что Адам почувствовал себя виноватым.

— Слушай, Коул, может, скажем ему?..

— Нет уж, пусть еще немного пострадает. Последние полтора месяца он был просто невыносим. И к тому же я проиграл. Или проиграю, стоит ему только ее увидеть.

— Она здесь? — встрепенувшись, отрывисто спросил Дуглас.

— Была, — сказал Адам.

— А где сейчас, черт побери?!

— Что ты орешь? Мы не глухие, — нарочито обиженным тоном ответил Адам.

— Изабель Грант — женщина противоречивая, — медленно произнес Коул. — Она выглядит такой невинной и милой, и характер у нее ангельский, но у нее есть и темные стороны, Дуглас, из-за которых, кстати, я к ней и неравнодушен. Ты должен знать, что тебе предстоит, прежде чем пойдешь искать ее.

— Да о чем вы говорите? Нет у Изабель никаких темных сторон. Она совершенство, черт побери! Она очень добрая и…

— Великодушная? — спросил Адам.

— Да, именно.

— Согласен, — сказал Адам. — И все же Коул прав — у всех женщин есть темные стороны. Эта, например, хочет подарить тебе арабскую лошадь в благодарность за помощь. Великодушно и благородно, правда, Коул?

— Конечно. Но… — Коул предостерегающе поднял вверх указательный палец, — она приехала сюда еще и затем, чтобы убить тебя. Она полна решимости. Может, мне не стоит заряжать ей ружье? Как ты думаешь, Адам?

— Да, пожалуй, не стоит.

— Она еще здесь? — нетерпеливо спросил Дуглас и направился к двери.

— Да, здесь, — с серьезным видом ответил Адам.

— Если Изабель тебя убьет, лошади наши! — крикнул Коул. — Она нам это обещала.

Дуглас даже не обернулся — он был уже в доме. Бросился наверх, заглянул в гостиную, в библиотеку, в столовую, потом на кухню… Мама Роуз стояла у плиты. Когда сын вошел, она повернулась, и он увидел у нее на руках Паркера.

Дуглас замер и уставился на ребенка.

— Право, никогда не видела младенца милее этого, — проворковала мама Роуз. — Он все время улыбается. Посмотри, посмотри на него, вот опять…

Дуглас потянулся, чтобы прикоснуться к ребенку, и кончиками пальцев нежно дотронулся до его макушки. Паркер посмотрел на него и улыбнулся.

— А где его мать? — сдавленным голосом спросил Дуглас.

— Пошла в сарай, — сказала мама Роуз. — На твоем месте я была бы поосторожней. Она на тебя очень сердита.

Дуглас вдруг улыбнулся:

— Я уже слышал.

Он вышел через заднюю дверь, завернул за угол дома и побежал к сараю. Коул издал заливистый свист. Дуглас обернулся и увидел Изабель. Она стояла па верхней ступеньке крыльца и смотрела на него.