Все закончилось в час ночи. К этому моменту рука Диц Боя, игравшего на скрипке, совсем онемела. Джек проводил Эмили в холл. Он стиснул ее пальцы, наклонился и поцеловал руку. Потом что-то шепнул ей на ухо, Эмили рассмеялась. Джек тоже ухмыльнулся, а после того как она чмокнула его в щеку, расплылся в широчайшей улыбке. Подождав, пока Эмили поднимется по лестнице, Джек повернулся и прошагал через холл с видом чрезвычайно довольного собой человека. Но едва он вышел на улицу, как глазная повязка уже валялась на земле, пиджак повис на столбе, к которому постояльцы гостиницы привязывали лошадей, а галстук плавал в корыте. Джек Хэнрахэн, которого хорошо все знали и боялись, снова стал самим собой.

Эмили уже легла, когда услышала странный скрип в коридоре, как будто по полу двигали стул или тащили корзину. Она отбросила одеяло, вскочила и босиком побежала проверить, хорошо ли заперта дверь. Закрыв ее еще на один запор, Эмили немного постояла прислушиваясь. Все было тихо.

Девушка вернулась в постель, собираясь как следует выплакаться: возможно, ей станет легче и она наконец забудет о существовании Трэвиса Клейборна.

Но надежды Эмили оказались напрасными: от слез у нее всего лишь опухли глаза, но изгнать из сердца Трэвиса они ей не помогли.

Что ж, тут ничего не поделаешь. Видимо, пора возвращаться домой. Время залечит ее душевные раны.

Эмили открыла глаза и поняла, что проспала. Если она не поторопится, то опоздает на дилижанс. Завтракать уже некогда, но это даже хорошо, потому что сейчас она не смогла бы проглотить даже маленький кусочек. Эмили быстро оделась, побросала вещи в сумки и побежала вниз, чтобы попросить кого-нибудь отнести багаж на станцию…

Пока девушка дожидалась прибытия дилижанса, улица, к счастью, была совершенно пустынной и никто, слава Богу, не пытался докучать разговорами. Эмили не хотелось уезжать, но иного выхода у нее не оставалось. Эмили попыталась взбодрить себя размышлениями о предстоящей встрече с семьей, но тщетно — отвратительное настроение, в коем она пребывала последние дни, нисколько не улучшилось. Да и то сказать, какой толк от возвращения в Бостон? Это всего лишь самый безопасный для нее вариант: останься Эмили здесь, она наверняка кинется в объятия Трэвиса и не только погубит свою репутацию, но и сломает себе жизнь. А что скажут ее родители?..

Терпение Эмили было почти на исходе, когда из-за угла наконец показался дилижанс и остановился перед ней, подняв такое огромное облако пыли, что девушка поспешно отступила подальше.

Кучер, высокий, тощий человек, явно не был расположен к шуткам. Он соскочил на землю, поправил ярко-голубой шейный платок и дотронулся до полей шляпы, приветствуя девушку.

— Я опаздываю, мэм, устраивайтесь, а я пока схожу за водой, когда вернусь, расскажу о правилах, которые вам придется соблюдать в дороге, — без пауз, на одном дыхании отбарабанил он и, открыв перед Эмили дверцу, пошел на станцию.

Через несколько минут кучер вернулся и уложил ее багаж на крышу дилижанса. Работал он так же быстро, как разговаривал.

— Если вы вдруг услышите выстрелы, немедленно падайте на пол и попытайтесь залезть под сиденье, — зачастил кучер. — Не выглядывайте в окно, как бы вас ни разбирало любопытство. Вы даже не представляете, мэм, насколько важно именно это правило. Так что постарайтесь его запомнить. Я не жду неприятностей, но всегда готов к ним. И еще один момент. Если вам понадобится минутная остановка, выгляните в окно и крикните мне. Но сперва прислушайтесь, нет ли выстрелов, и только потом выглядывайте. Я очень надеюсь, что вы не захотите останавливаться, потому что я и так еду с опозданием.

— Остановка мне не потребуется, — заверила его Эмили.

Кучер снова забрался на крышу дилижанса, привязал багаж попрочнее, спрыгнул вниз и еще раз открыл дверцу.

— Вы приготовили билет?

— Да. — Она подала ему билет и села на кожаную скамейку.

Он бросил на нее быстрый взгляд.

— Что-то не в порядке, мэм? У вас на глазах слезы. Это, конечно, не мое дело, но если вы себя плохо чувствуете…

— Нет, сэр, я чувствую себя вполне сносно. Глаза слезятся от пыли.

— Незачем обращаться ко мне «сэр». Меня зовуг Келли. И все же… Если вдруг вам станет плохо, выгляните в окно и крикните. Если не услышите выстрелов. А услышите, то не выглядывайте. Я подчеркиваю это снова и снова, мэм, потому что это очень важно.

Он наконец закрыл дверцу и уселся на свое место, прежде чем Эмили успела сказать ему свое имя. Впрочем, подумала девушка, для него это не имеет значения — главное, чтобы она не высовывалась в окно.

Кучер хлестнул лошадей, дилижанс мягко тронулся с места и покатил по главной улице. Из-под колес заклубилась пыль. Облако ее постепенно становилось все больше, и скоро из-за него не стало видно ничего, даже самого крупного магазина Притчарда…

Эмили сложила руки на коленях и закрыла глаза. Итак, все кончено. Она сама решила уехать, возврата назад нет и быть не может. Никогда больше она не увидит Трэвиса Клейборна. Ну и слава Богу. Эмили показалось, что она почувствовала некоторое успокоение.

Внезапно раздался выстрел. Келли закричал, изо всех сил натянул вожжи, и лошади резко остановились. От толчка Эмили качнулась вперед и шлепнулась на пол; пышные юбки оказались у нее на голове. Девушка быстро вскочила и поправила одежду. Взглянув в окно, она увидела взволнованных людей, выходящих из гостиницы.

Эмили не понимала, что происходит. Она высунулась наружу, желая узнать, в чем дело. Заметив это, Келли вздохнул:

— Да что же это такое?! Я ведь говорил: не высовываться!

— Мистер Келли, а что случилось?

— Трэвис Клейборн! Вот что случилось, мэм.

Не успела Эмили осмыслить это сообщение, как дилижанс содрогнулся от рева Трэвиса:

— Эмили Финнеган! Выходи! Я хочу с тобой поговорить!

Она так перепугалась, что стремительно откинулась на сиденье, ударившись головой, но через секунду-другую снова выглянула в окно. И увидела Трэвиса, неспешной походкой направляющегося к ней.

Эмили показалось, что сейчас у нее сердце выскочит из груди. Он был такой красивый, такой… любимый, такой обожаемый… и совершенно взбешенный! Клейборн вышагивал со свойственной ему надменностью, и вид у него был настолько самоуверенный, что Эмили опешила: просто не верилось, как мог человек, совсем недавно находившийся на краю могилы, держаться подобным образом. Словно доктор Стэнли и не говорил никогда, что выздоровление Трэвиса Клейборна — настоящее чудо!..

Эмили вздохнула. Как бы она ни испугалась, а попрощаться с ним все-таки нужно. Она будет держать себя в руках, вежливо и сухо скажет несколько слов, а потом уедет. Надо бы вылезти из дилижанса и пойти навстречу, а затем быстро пожать Трэвису руку и сказать ему «спасибо» и «до свидания».

Но, открыв дверцу, Эмили передумала. Выражение лица приближающегося Трэвиса не предвещало ничего хорошего. Девушка быстро захлопнула дверцу дилижанса. Она знала, почему Клейборн оказался здесь: выскочил из постели в доме Перкинсов и помчался верхом в Притчард, чтобы снова сказать ей, что она сумасшедшая. До чего же упрямый! Сколько можно повторять одно и то же!

— Мистер Келли, поехали.

— Прошу прощения, мэм, но ни один нормальный человек не станет спорить с кем-то из братьев Клейборнов или противиться их желанию. Поэтому вам лучше выйти и выяснить, чего он хочет.

— Выходи, Эмили! — снова закричал Трэвис. Девушка решила подчиниться.

— Без меня не уезжайте, мистер Келли, — попросила она, направляясь к Трэвису.

— Это уж как решит Клейборн.

Эмили, не соглашаясь, покачала головой и пробормотала:

— Если этот чертов Трэвис заставит меня разреветься, то, клянусь, я выхвачу у него револьвер и пристрелю его. Вот увидите, я это сделаю.

— Я был бы крайне удивлен, если б Клейборн позволил кому-то воспользоваться его револьвером.

Эмили пропустила его слова мимо ушей. Остановившись шагах в двадцати от Трэвиса, она вытянула вперед руку, давая понять, чтобы он не подходил к ней ближе, на что Трэвис не обратил никакого внимания.