— Вы очень любезны, Себастьян. Я так и поступлю, — подавленно проговорила пристыженная девушка.

Так она и осталась на острове.

Настал день ее первого ультразвукового исследования. Сложно было сказать наверняка, кто больше этого ждал: Сиенна или Рэйф. Во всяком случае, ранним утром, когда она только встала, будущий отец уже готов был ехать в клинику и подгонял ее со сборами.

Этот визит обещал стать их первым совместным выездом в окруженный горами, словно сказочный городок, Велатте.

— Ты еще не готова! — поторапливал ее Рэйф Ломбарди.

Сиенна посмотрела на нетерпеливого мужчину и улыбнулась. Таким взволнованным он ей нравился гораздо больше, чем невозмутимым, самоуверенным, высокомерным.

В этот вопрос Рэйф вложил все свое раздражение, словно Сиенна мучила его долгими приготовлениями перед выходом в свет вот уже несколько десятилетий совместной жизни, а он до последнего момента находил в себе силы это терпеть и вот только теперь, наконец, возмутился. Это показалось Сиенне очень забавным и трогательным.

Рэйф же еще больше рассердился на ее легкомысленную улыбку и, замолчав, надулся, рассмешив этим Сиенну еще больше.

Впервые за долгое время девушка пребывала в превосходном настроении…

— Лежите спокойно и не двигайтесь, — велел ей доктор, пристально глядя в монитор.

— Что-то не так? — испуганно спросил его принц, находившийся здесь же.

— Нет, ничего тревожного, ваше высочество. Но приготовьтесь к тому, что это займет некоторое время.

— Не волнуйся, пожалуйста, если хочешь, чтобы и я не волновалась, — с улыбкой попросила Рэйфа Сиенна, тоже время от времени поглядывая на монитор и искренне удивляясь тому обстоятельству, что доктор может что-то разглядеть в этих причудливых очертаниях неясных ускользающих форм.

— Иногда все проходит быстрее, поскольку картинка сразу получается четкая, — мирным голосом пояснил врач. — Когда мы добьемся этого, у вас появится первая фотография вашего малыша, — обратился он к принцу Рафаэлю.

— А вы можете показать его на мониторе? — заинтересовалась Сиенна.

— Да, доктор Капоретто, если это возможно, — присоединился к просьбе местный правитель, нетерпеливо подавшись вперед.

— Ну вот, пожалуйста. Посмотрите сюда, — сказал врач, очертив жестом некую область на экране аппарата УЗИ.

Оба родителя пристально всмотрелись.

— Нет, я ничего не могу разобрать, — первая сдалась Сиенна.

— Да, объясните, пожалуйста, что есть что, — взволнованно попросил Рэйф Ломбарди.

Доктор Капоретто выразительно хмыкнул в ответ и потер подбородок, словно размышляя, как лучше преподнести новость.

— Мои поздравления. Вы будете родителями двойни! — оглоушил он Сиенну и Рэйфа.

Это объявление, как и следовало, произвело ошеломляющее действие на обоих будущих родителей. Они пристально вглядывались в монитор, все еще не понимая, откуда именно доктор черпает все эти сведения и как ухитряется давать подобные прогнозы с такой уверенностью.

Затем они все так же недоуменно переглянулись.

— Близнецы? — переспросил принц Рафаэль. — Но как такое возможно?

— А почему бы нет? — спросил его в свою очередь врач. — Для зачатья близнецов каких-то особенных усилий не требуется.

— И это точно? — настороженно поинтересовался Рэйф, все еще пытаясь что-то углядеть в размытом изображении на мониторе.

— Для меня это очевидно, — категорично отозвался доктор Капоретто, кивнув в сторону вещественного доказательства.

— Мы поженимся так быстро, как только это возможно, — процедил будущий отец близнецов, когда вместе с Сиенной покинул процедурный кабинет.

Сиенна же была настолько обескуражена услышанным от доктора известием, что даже не находила в себе сил оспаривать слова Рэйфа.

Сценарий будущих событий полностью созрел в голове у принца Рафаэля, и он незамедлительно принялся претворять его в жизнь.

Для начала он решил отужинать с Сиенной в самом лучшем ресторанчике на побережье. Это понадобилось ему для того, чтобы местные уяснили, что она станет его женой и матерью наследников, ибо таково решение правителя.

Ей же Рэйф объявил, что хочет отпраздновать столь замечательную новость.

А новость и впрямь была замечательной. Это понимала даже Сиенна, хотя ее очень пугала перспектива вынашивать и рожать близнецов. Утешало то, что она не первая женщина на планете, которой предстоит это сделать. И все-таки ощущение легкой паники, усугубленное необходимостью пребывать вдали от привычной жизни, не покидало ее.

Но девушка-пилот была не из трусливых. Она прекрасно умела владеть своими эмоциями. И не пускала страх дальше его осознания, не позволяла ужасу перед неизвестностью принимать за нее жизненно важные решения.

У Сиенны не было причин отказываться от приглашения Рэйфа на ужин.

— Как ты стала пилотом? — спросил ее принц Рафаэль, когда они сделали заказ.

— Любовь к небу и страсть к полетам — это, пожалуй, единственное, что я унаследовала от своего отца. Он обожал путешествия, никогда не сидел на одном месте, объездил и облетел весь мир. Первые годы жизни домом для меня была его яхта. Это длилось до тех пор, пока меня не определили в школу.

— Должно быть, у тебя было очень интересное детство, — произнес Рэйф.

— Оно вполне могло бы быть таким, — обтекаемо отозвалась Сиенна Уэйнрайт.

— И что же помешало этому осуществиться? — поинтересовался мужчина.

— Я была своему отцу в тягость, — коротко ответила девушка.

— В каком смысле? — спросил принц Рафаэль.

— Ну, я не была для него желанным ребенком, — тяжело вздохнув, разъяснила Сиенна.

Рэйф хмыкнул и многозначительно покачал головой.

— Как это типично, — невзначай заметил он. — Но, может быть, тебе так только казалось? — предположил он чуть погодя.

— Нет, отец открыто обвинял меня в том, что с моим рождением его жизнь рухнула. Я же старалась ему всегда и во всем угождать, чтобы он не сердился на меня. Я искренне надеялась, что однажды он увидит во мне друга и единомышленника, а не маленькую девчонку, которая путается у него под ногами и мешает жить той жизнью, которую он считает для себя лучшей. Однако этого так и не произошло.

— Подло винить ребенка в том, что он появился на свет. Это отвратительно! — возмутился Рэйф Ломбарди.

— Зато мое общение с отцом не прошло даром: я искренне полюбила многие из его увлечений. Мой отец всегда был очень интересным человеком… Но это по большей части печальная история. Я затронула ее лишь для того, чтобы тебе было ясно, как я стала пилотом, — с грустной улыбкой завершила свое повествование Сиенна.

— Да, жизнь своеобразно истолковывает события прошлого. Порой от самой счастливой поры остаются только грустные воспоминания, тогда как пережитые неприятности приносят знания, опыт, понимание, как нужно жить, — рассудил Рэйф Ломбарди, качая головой. — Полагаю, в этом смысле твоя жизнь была чрезвычайно содержательной и интересной.

— Она до сих пор такая и есть, — охотно пошутила девушка. — Впрочем, ты совершенно прав, Рэйф. Мама была очень горда, когда я получила лицензию. Но несколько лет назад мамы не стало. Теперь я горжусь собой за нас обеих.

— А что же отец? — осторожно спросил принц Рафаэль.

— Признаться, я о нем ничего не знаю. Мы не виделись уже достаточно давно, с тех самых пор, как мы с мамой уехали, а он остался в Гибралтаре.

— Очень жаль, — отозвался Рэйф.

— А мне нисколько не жаль. В детстве я переживала, конечно, как любой нормальный ребенок. Но сейчас убеждена, что лучше полное отсутствие отношений, чем их имитация, — тихо проговорила Сиенна, подразумевая свое несогласие с идеей Рэйфа пожениться. — Ладно, оставим эту тему. Расскажи мне о своей сестре.

Рэйф Ломбарди кивнул и сделал глоток вина.

— Сестренка у меня забавная, вот увидишь. Мариетта большая умница, но, похоже, я единственный серьезный человек в нашей семье. А она романтик, идеалистка, живет собственными представлениями о мире, которые порой ее подводят. Однако Мариетта, чистая душа, никогда не унывает, не отчаивается. Удивительное и завидное свойство характера. Я так не умею, — задумчиво произнес мужчина.