Сьюзен сразу понравился этот аккуратный, серьезный молодой человек, она понимала его тревогу. Она не усомнилась в его искренности, когда он сказал, что ему очень жаль Тиффани, и посочувствовала ему, когда он объяснил, почему не хочет быть замешанным в расследовании дела об убийстве.

— Доктор Чандлер, — сказал он, — я встречался с Тиффани всего пару раз. Три раза, если уж быть совсем точным. В первый раз — когда я однажды обедал в «Гроте». Я пригласил ее на свидание, а она тут же предложила мне сопровождать ее на свадьбе подруги.

— Вам не хотелось идти? — догадалась Сьюзен.

— Не особенно. С Тиффани было весело, но я сразу понял, что никакой искры между нами не пробежало, и к тому же я видел, что ей хочется серьезных отношений, а не случайного свидания.

Вспомнив взволнованный, полный наивной надежды голос Тиффани, Сьюзен понимающе кивнула.

Официантка подала им кофе, и Мэтт Бауэр отхлебнул глоточек, прежде чем продолжить рассказ.

— На свадьбе ее подруги я упомянул про фильм, который мне хотелось посмотреть. Он получил Гран-при на фестивале в Каннах, о нем писали в газетах. Тиффани сказала, что просто умирает, как ей хочется его увидеть.

— И вы ее, конечно, пригласили?

Мэтт кивнул:

— Да. Его показывали в маленьком кинотеатре в Гринвич-Вилл идж. Я сразу увидел, что Тиффани умирает со скуки, хотя она сделала вид, что фильм ей понравился. Еще перед сеансом мы пошли перекусить. Я спросил ее, нравится ли ей суши, и она сказала, что просто обожает суши. Доктор Чандлер, она буквально позеленела, когда нам подали еду. Она попросила меня сделать заказ для нее. Я думал, она знает, что суши — это сырая рыба, а она потребовала, чтобы ее порцию пожарили. Потом мы просто погуляли немного, полюбовались на витрины. Я совсем не знаю Гринвич-Виллидж, и она тоже не знала.

— А потом вы зашли в сувенирную лавочку? — спросила Сьюзен, моля бога, чтобы он вспомнил ее местонахождение.

— Да. Собственно, это Тиффани остановилась, когда что-то увидела в витрине. Она сказала, что ей так весело и что ей хочется получить какой-нибудь пустячок на память о нашем свидании. Вот мы и вошли внутрь.

— Вам этого хотелось? — спросила Сьюзен.

— В общем-то, нет, — ответил он, пожав плечами.

— Что сохранилось у вас в памяти об этом магазине, Мэтт? — Сьюзен помедлила. — Может быть, вы предпочитаете, чтобы я называла вас Мэттью?

— Только мать называет меня Мэттью, — улыбнулся он, — а для всего остального мира я — Мэтт.

— Ну хорошо, Мэтт, что вам запомнилось, когда вы вошли в магазин?

Он на минуту задумался.

— Это была обычная лавочка, забитая дешевыми сувенирами, но... не знаю, поймете ли вы меня, там было славно — все так чисто и аккуратно. Хозяин... или продавец, не знаю, кто он такой, был из Индии, и знаете, что здорово? Там были не только обычные статуи Свободы, трикотажные майки и значки «Я люблю Нью-Йорк». Он держал на полках целую коллекцию бронзовых обезьянок, слонов, Тадж-Махалов и индуистских богов — все в таком роде.

Сьюзен открыла сумку, достала бирюзовое колечко, которое дала ей мать Регины Клаузен, и протянула его на ладони Мэтту Бауэру.

— Узнаёте?

Он внимательно изучил кольцо, но в руки не взял.

— Там есть надпись «Ты мне принадлежишь»?

— Есть.

— Ну, тогда, я бы сказал, что это то самое кольцо, которое я подарил Тиффани, или его точная копия.

«И наверняка точная копия того, что было у Кэролин», — подумала Сьюзен. Вслух она сказала:

— Из того, что мне рассказала Тиффани, я поняла, что вы купили ей это кольцо, потому что какой-то мужчина зашел в магазин и купил точно такое же, а продавец сказал вам, что этот человек уже не раз покупал такие кольца. Вы это помните?

— Помню, но я его практически не видел, — ответил Мэтт. — Насколько я помню, магазин был маленький, и он был разделен пополам расписной деревянной ширмой, она заслоняла от меня прилавок. К тому же я отвлекся: стал читать историю одной статуэтки — у нее было тело человека и голова слона, считалось, что это бог мудрости, процветания и счастья. Так было сказано на карточке. Я подумал, что это был бы неплохой сувенир, но когда я повернулся и хотел показать его Тиффани, она говорила с продавцом у прилавка. Она держала в руке кольцо с бирюзой, а он рассказывал ей, что покупатель, который только что вышел, купил несколько таких колечек. Я показал ей бога с головой слона, но Тиф-фани он не понравился, она хотела колечко. — Бауэр улыбнулся. — Она была смешная. Когда я показал ей бога-слона и рассказал легенду, она сказала, что он похож на завсегдатаев «Грота» и счастья ей не принесет, поэтому я поставил его обратно на полку и купил кольцо. — Мэтт помрачнел и покачал головой. — Колечко стоило всего десять долларов, но она была в таком восторге... можно было подумать, что я купил ей обручальное кольцо. Потом, по дороге к метро, она держала меня за руку и распевала «Ты мне принадлежишь».

— И сколько раз вы потом встречались?

— Только один раз. Она часто звонила мне домой и, если включался автоответчик, напевала несколько строчек из песни. Наконец я пригласил ее выпить по коктейлю и сказал, что она придает слишком большое значение этому кольцу и, хотя мы пару раз весело провели время, я считаю, что нам лучше расстаться.

Он допил кофе и посмотрел на часы.

— Доктор Чандлер, вы меня извините, мне, честное слово, пора идти. В шесть тридцать я встречаюсь со своей невестой Дебби.

Он сделал знак официантке.

— Я угощаю, — торопливо вставила Сьюзен.

Она нарочно не спросила о местонахождении магазина. У нее все еще была слабая надежда, что Мэтт хоть мельком видел клиента, покупавшего кольца, и что по ходу разговора он сам упомянет какие-нибудь ориентиры, которые помогли бы ей отыскать магазин.

Когда ей все-таки пришлось задать прямой вопрос, он смог сказать ей только одно: они смотрели фильм в кинотеатре, расположенном неподалеку от Вашингтон-сквер, суши-бар находился в четырех кварталах от кинотеатра, и они были неподалеку от остановки метро на перекрестке Четвертой улицы и Шестой авеню, когда зашли в магазин.

У Сьюзен остался последний вопрос.

— Мэтт, Тиффани упомянула о порномагазине прямо напротив сувенирной лавки, где вы купили кольцо. Вы его помните?

Поднимаясь из-за стола, Мэтт отрицательно покачал головой:

— Нет, не помню. Извините, доктор Чандлер, жаль, что от меня так мало толку. — Он помолчал. — Знаете, Тиффани только с виду казалась крутой, а на самом деле была славной девочкой. Мне становится смешно всякий раз, как вспомню, что она сказала про посетителей «Грота» — что они похожи на бога-слона. Надеюсь, они найдут того, кто это с ней сделал. До свидания.

Сьюзен заплатила по чеку, подхватила сумку и взяла такси до пересечения Четвертой улицы и Шестой авеню. По дороге она сверилась с картой Гринвич-Виллидж. Хотя она прожила в этом районе несколько лет, здесь по-прежнему можно было заблудиться. Она собиралась сделать станцию метро своей отправной точкой и пройтись по нескольким разбегающимся в разные стороны улочкам Гринвич-Виллидж в поисках сувенирной лавки с товарами индийской тематики, находящейся напротив порномагазина. Этот план казался довольно простым: в конце концов, сколько может быть на свете магазинов с такими ориентирами?

«Я могла бы обратиться к Крису Райану, — подумала она, — но Гринвич-Виллидж не настолько велик, и надо попробовать справиться самой». Она решила зайти в лавку и попробовать разговориться с индийским продавцом. А потом, когда у нее будет фотография Кэролин Уэллс с капитаном круиза, на которой запечатлен мужчина, подаривший ей бирюзовое колечко, она вернется в лавку и спросит продавца, узнает ли он его.

Она еще не дошла до цели, но чувствовала, что сеть затягивается вокруг убийцы.

Кэролин опять ощущала боль. Ей было очень страшно. Она не знала, где находится, а когда пыталась заговорить, губы ее не слушались. Она попыталась поднять руку, но что-то ей мешало.