Роберт молча следил за их приближением, не сводя глаз со стягов Мара, Росса, Леннокса, Стратэрна, Атолла и Ментейта, двигавшихся вслед за большим черным штандартом с тремя снопами пшеницы, гербом рода Темных Коминов, которые захватили земли его семьи. Вместо самого Ментейта, некогда их союзника, прибыл его сын. Роберт помнил отпрыска Ментейта по собранию в Терберри, тот сидел напротив него за столом отца. Кто бы мог подумать, что настанет такой день, когда он будет смотреть на него в бойницу со стены английского города или на горячего и вспыльчивого графа Джона Атолла — собственного шурина? Но изо всех знамен Роберту тяжелее всего было видеть флаг Мара. Граф Дональд был ближайшим другом его деда, и именно меч графа коснулся его плеча, посвящая в рыцари. Он был женат на дочери Мара, а его сестра Кристина вышла замуж за сына и наследника графа. Уму непостижимо, как этот пожилой человек, к которому он всегда относился с большой симпатией и теплотой, мог желать его смерти. Но правда заключалась в том, что его штандарт сейчас колыхался в поле, у Роберта перед глазами, освещаемый светом костров. Дед наверняка перевернулся бы в могиле, знай он об этом.
Когда войско противника рассредоточилось, окружая город со всех сторон, Роберт обнаружил, что ему противостоят семьсот человек под знаменами Бучана, Мара и Росса. В их рядах был замечен и герб Рыжих Коминов. Его носил сын лорда Баденоха, недавно женившийся на сестре Эймера де Валанса. Джон Младший, уцелевший на войне в Гаскони, дезертировал из армии короля Эдуарда, чтобы вместе с отцом сражаться против Англии. Несмотря на муки, надрывавшие его душу при виде недавних союзников, объединившихся против него, Роберт полагал, что шотландцы не смогут причинить городу особого вреда, поскольку у них не было осадных машин, способных разрушить его стены. Но тут солдаты стали носить к воротам факелы под прикрытием щитов, и спокойствие в рядах защитников Карлайла сменилось откровенной тревогой.
Гуще всего дым клубился перед самыми воротами, где солдаты подожгли вязанки хвороста и соломы, принесенные с собой по мосту. Крикнув лучникам, чтобы те продолжали обстрел, Роберт бессильно ругался сквозь зубы, видя, что стрелы, по большей части, втыкаются в щиты, которые уже топорщились деревянными древками, и не приносят никому особого вреда. Он заметил, как один из щитов провалился внутрь, когда стрела угодила державшему его солдату в плечо, но брешь быстро заткнули соседи. Роберт закашлялся — от густого дыма уже саднило горло. С верхушки башни по его приказу продолжали лить воду, но она лишь безвредно расплескивалась по поверхности щитов. Им надо каким-то образом пробить этот заслон, если они хотят добраться до солдат и огня, который те разводили внизу.
Отвлекшись на мгновение, Роберт беглым взглядом окинул улицы за спиной. У одной из ручных тележек он заметил брата — тот руководил разгрузкой мешков с песком, которыми они рассчитывали погасить огонь. Лицо Эдварда было мрачным и блестело от пота, но, похоже, обуревавшие его сомнения рассеялись в суматохе осады и он вознамерился защищать Карлайл с не меньшим пылом, чем любой из солдат гарнизона. Трудно сострадать людям, которые пытаются убить тебя. Взгляд Роберта скользнул дальше, по выстроившимся в ряд женщинам, передающим мужчинам ведра с водой, и переместился на священников, которые пожаловали на рассвете, вооруженные Библиями и молитвами. Но тут он замер, зацепившись взором за груду камней, сваленных у стены ближайшей башни. На тот случай, если шотландская армия пойдет на штурм, отец приказал отремонтировать слабые места в стенах и разрушенные укрепления, особенно в непосредственной близости от ворот. Старую осыпающуюся кладку разобрали рабочие, заделав пробоины новыми камнями, скрепленными цементным раствором.
— За мной, — прокричал Роберт, махнув рукой нескольким рыцарям и показывая, чтобы они следовали за ним, когда он устремился вниз со стены. Оказавшись на улице, он со всех ног припустил к тележке, у которой стоял брат. Схватив первый попавшийся мешок, он стащил его на землю. — Нужно высыпать из них песок, — сказал он своим рыцарям и развязал горловину. — Набивайте их камнями.
— Брат? — Эдвард в недоумении уставился на него.
Но Роберт уже подбежал к груде обломков и принялся набивать мешок камнями. Он продолжал отдавать распоряжения, когда рыцари обступили его. Капли пота срывались с кончика его носа, а кольчуга тяжким грузом давила на плечи. Он привык к тому, что основную ношу несла на себе лошадь, но сейчас он был пешим, к тому же меч, висевший на поясе, изрядно мешал ему. Выпрямившись, Роберт поискал взглядом Неса, который был где-то наверху, на стене. Не найдя своего оруженосца, Роберт огляделся по сторонам, и глаза его загорелись, остановившись на долговязом юноше со светлыми волосами, который лез на кучу битого камня, чтобы помочь ему. Это тоже был оруженосец, сын одного из рыцарей из Йоркшира, вассала его отца.
— Тебя зовут Кристофер, верно? — окликнул его Роберт, расстегивая перевязь с мечом.
— Да, сэр, — отозвался юноша, перебираясь к нему. — Кристофер Сетон.
— Подержи-ка вот это.
Кристофер принял меч, который протянул ему Роберт.
— Что вы собираетесь с ними делать, сэр? — задыхаясь, спросил один из рыцарей, обеими руками сваливая камни в мешок, горловину которого держал для него открытой товарищ.
— Мы сбросим их на головы этим ублюдкам. — Взяв мешок, принесенный одним из воинов Карлайла, Роберт принялся сваливать в него камни. Эдвард, уразумев, что задумал брат, криками подозвал к себе еще несколько человек и отправил их с мешками, уже набитыми камнями, на стену. Рядом стоял Кристофер, сжимая в руках меч Роберта. Когда мешок наполнился, Роберт попытался приподнять его, но для одного человека он был слишком тяжел, а его спутники все до одного были заняты. Ругаясь, он нагнулся и принялся отбирать часть камней, как вдруг в поле его зрения возникли чьи-то руки и взялись за мешок. Подняв глаза, чтобы поблагодарить за помощь, он увидел перед собой женщину. Она была невысокой и коренастой, а рукава ее платья были закатаны по локоть. Роберт уже собрался заявить ей, чтобы она привела вместо себя мужчину, но тут прочел на ее лице непреклонную решимость и понял, что силой ее Господь не обидел. К ним присоединились и другие женщины, подносившие воду, и принялись набивать камнями мешки. Кое-кто из женщин принялся даже складывать обломки в подол. Странное это было зрелище — женщины в шерстяных платьях, расхаживающие среди рыцарей в сверкающих доспехах. Когда матрона приподняла свой край мешка, Роберт ухватился за свой, и они вместе потащили его на башню. Кристофер последовал за ними, сжимая в руках клинок Роберта.
Поднявшись на парапетную стену с бойницами, Роберт приказал сложить мешки по обе стороны башни, а часть занести на самый ее верх. Дым стал еще гуще, он разъедал глаза и затруднял дыхание, хотя вода, которую лили осажденные на головы солдат внизу, и мешала им поджечь ворота. Роберт крикнул лучникам, чтобы те прекратили стрельбу, но были наготове, а потом приказал Эдварду передать его слова всем защитникам стены, а сам быстро взбежал на верхушку башни. Отсюда ему открылась жутковатая картина — все подступы к крепости были заняты шотландскими войсками, военачальники которых направляли все новых и новых солдат к воротам крепости со связками хвороста и соломы в руках. Со своего места Роберт мог видеть и город за спиной. Где-то на улице неподалеку от замка уже вовсю полыхал пожар, и в небо вонзался столб черного дыма. Мельком подумав о том, уж не прорвал ли враг оборону где-то в другом месте, он отбросил эту мысль, занятый более насущными делами.
Когда Роберт выкрикнул команду, рыцари и горожане приподняли корзины и мешки с камнями, держа их на коленях или прислонив к парапету. Когда все были готовы, он взмахнул рукой и взревел, отдавая приказ. И тогда защитники, среди которых были и женщины, дружно вывалили свой груз вниз. Кристофер Сетон, прицепивший меч Роберта себе на пояс, подскочил к нему на помощь, когда тот взялся за мешок. Они вдвоем водрузили его на парапет. Поймав взгляд Роберта, оруженосец-англичанин кивнул, и они вместе опорожнили мешок.
