– Миледи говорила, что у вас есть свои достоинства, и я вижу, она права. Какие волосы, мисс. Ах, каким удовольствием будет укладывать их! И вы такая изящная, да вы будете похожи на принцессу в этом голубом платье, вот увидите. Миледи заказала все новое нижнее белье для ваших платьев, и начнем-ка мы с кожи. Давайте-ка быстренько примем ванну. У нас времени в обрез.

Иззи ужасно не хотелось прерывать ее веселую болтовню, но когда она сообщила Элли, что с ее ванной придется подождать, девушка рассмеялась:

– Нет, мисс. Ваша ванна уже готова и стоит за ширмой. Миледи велела не позволять прислуге мешать мне. Так что пойдемте-ка.

Элли помогла Иззи забраться в успокаивающую горячую воду и начала мыть ей голову.

– Право, мисс. Это же просто богатство, а не волосы. А какие длинные, до самой талии. Не вздумайте подстричь их, мисс, хоть это сейчас и в моде. Они ваше главное достоинство, вот что я вам скажу. Обрезать такую красоту – преступление. Я могу уложить их в греческом стиле или поднять наверх и распустить.

– Элли, – спросила Иззи, хотя уже поняла, – а кто эта миледи?

– Миледи Боттомли, мисс. Она послала меня, потому что знает, как вам хочется быть красивой на балу. Поэтому я уложила в сумку кое-какие секреты.

– Секреты?

– Право, мисс, разве вы не знаете, что у миледи есть несколько секретов? Уж приходится потрудиться, да, чтобы быть такой красивой каждый день. Нет, конечно, миледи ослепительна, даже когда прямо из ванны, – заявила служанка, – но миледи знает, как все время оставаться хорошенькой.

Никогда особенно не задумываясь о красоте и ее поддержании, Иззи теперь гадала, что Селия уготовила ей.

После шести часов купания, притираний, похлопываний, массирования, выщипывания, подрезания и расчесывания Иззи решила, что быть дурнушкой не так уж и плохо. Но благодаря веселой болтовне Элли время пролетело быстро, и не успела Иззи опомниться, как настало время надевать платье и встречать Джулиана внизу.

– Очень хорошо, что миледи подобрала по две пары перчаток к каждому платью. Вы не должны никогда ходить без них, мисс. Не с такими руками. Я не видела ничего подобного с тех пор, как моя бабушка стирала белье в реке. Матушка моя тоже всю жизнь работала руками, но они были у нее мягкими, как масло, в сравнении с вашими. Вот вам крем, мисс, и мажьтесь им каждый вечер и утро. И надевайте перчатки для работы. Никогда не слышала, чтобы леди работала руками, как вы.

Иззи не слушала. Она ошеломленно смотрела на отражение в зеркале.

Это не она. Эта девушка почти хорошенькая. Да, почти хорошенькая, с красивыми волосами, в великолепном платье из мерцающего голубого шелка. На секунду, прикрыв глаза, Иззи снова открыла их. Платье облегало талию по последней моде, а косточки корсета приподнимали грудь. Горизонтальный вырез обнажал соблазнительную грудь, о наличии которой у себя она и не подозревала.

И у нее есть фигура! Не идеальная, возможно, но очень выгодно подчеркиваемая красивым платьем.

И волосы! То, что раньше было беспорядочной массой бесформенных, непослушных локонов, теперь ниспадало блестящими прядями до самой талии. Стиль, который Элли изобрела для нее, поднимал волосы на затылке, переплетал с жемчугом и лентой и позволял ниспадать свободным каскадом ухоженных локонов по спине. Крошечные колечки обрамляли лицо, смягчая тяжелый вес волос.

Лицо ее выглядело как обычно, поскольку Элли отказалась от косметики, сохранив естественный цвет лица, но нестрогая прическа украшала его, а лазурный оттенок платья делал кожу светящейся.

Платье не было обычным белым нарядом девушки в ее первый сезон. Скорее к нему больше подходило определение броскости, эффекта. Голубизна была насыщенно-сапфировой, как у ее матери.

Иззи улыбнулась. Милая Селия. Она не могла дождаться, когда поблагодарит ее, поэтому пока довольствовалась тем, что запечатлела поцелуй на щеке испуганной Элли.

Когда Спирс сообщил Элли, что его милость прибыл, Иззи перестала дышать. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Джулиан увидел ее преображение, но в то же время было боязно. А вдруг ему это не понравится? Вдруг он этого не увидит? Она не красавица и никогда ею не будет, даже со всем прекрасным оперением, которое только можно купить за деньги.

А если он ожидал чего-то большего? Надеялся, что в ней есть скрытая красота? И хотя они всего лишь играют в обручение, Иззи поймала себя на том, что хочет быть безупречной в своей роли. Судорожно сглотнув, она нащупала позади себя спинку стула.

– Ну, будет вам, мисс! Вы выглядите превосходно, точно вам говорю. И вы настоящая леди. В вас есть достоинство, и от вас исходит настоящая доброта. И от этого вы выглядите еще лучше, да. Просто будьте собой, мисс, и богатеи будут плясать под вашу дудку, вот увидите.

Иззи по-настояшему услышала лишь одно слово. Достоинство. Она расправила плечи, делая глубокие вдохи. Спустя несколько мгновений горячей молитвы она взяла свою элегантную бархатную накидку и вышла за дверь.

Джулиан стоял, локтем опершись о мраморного Адониса в переднем холле Маршвеллов. Милли – кузина Иззи, бледное белокурое дитя с отголосками Хильдегарды в лице и манерах – без умолку болтала, не обращая ни малейшего внимания на то, что он ее не слушает.

Хильдегарда ждала позади него, в который раз браня своего тряпку-мужа, очевидно, за само его существование. Спирс чопорно стоял у входной двери, прилагая все усилия, дабы выглядеть так, словно он живет лишь для того, чтобы открывать двери семейству Маршвеллов. Он был неубедителен, но куда интереснее, чем «кузины», как Иззи их называет.

Когда Милли умолкла, он не заметил. Когда придирки Хильдегарды оборвались, он испытал лишь облегчение. И лишь когда Спирс отбросил свои манеры истинного дворецкого и воскликнул «Оу!» с чистым акцентом уроженца Ист-Энда, Джулиан поднял глаза и увидел хорошенькую молодую незнакомку, спускавшуюся по лестнице.

Какие волосы! И вполне складная фигурка. Сколько же у Иззи кузин…

– Иззи! – воскликнула Милли. – Ты выглядишь так…

Иззи? Блэкуорт резко оттолкнулся от статуи и едва не опрокинул Адониса.

Иззи? Он заглянул ей в лицо, пытаясь отыскать тот невзрачный полевой цветок, который знал. Глаза у нее серые, впервые заметил он. Нет, серо-голубые. Они, казалось, то и дело меняют цвет.

С волосами, свободно обрамляющими лицо маленькими изящными завитками, и фарфоровой кожей, выгодно оттеняемой платьем цвета лазури, его Иззи была прехорошенькой. Сам того, не сознавая, он двинулся к нижней ступеньке, взирая на нее, словно застывшую на полпути вниз.

Такая хорошенькая! Он ожидал некоторого улучшения, надеялся, что она будет презентабельной, но даже не предполагал ничего подобного. Она сияла в своем мерцающем платье. Лицо было дорогим и знакомым и все же другим. Глаза казались огромными.

Его реакция, как ни удивительно, была отнюдь не одобрением. Он испытывал какое-то странное чувство, словно сорвал простую маргаритку, а обнаружил в руке розу. Замена определенно приятная, и все же он поймал себя на том, что скучает по маргаритке.

Чепуха, отругал он себя. Она безупречна. Теперь все увидят ее, и ни у кого не возникнет сомнений, что она была пылкой соблазнительницей на загородной вечеринке Черриморов. Это именно то, чего он все время хотел. Его сомнения – полнейшая чушь.

Он громко рассмеялся и, хлопнув в ладоши, повернулся к разинувшим рты Маршвеллам.

– Вы удивлены, да? Идем, Иззи. Давай покажем высшему свету, что побуждает меня заползать в темные спальни. Идем, дорогая. Мне не терпится похвастаться тобой.

Схватив Иззи за руку, Джулиан резво потащил ее за собой к карете. В преотличном настроении затолкав девушку внутрь, велел своему кучеру трогать, не обращая внимания на три ошеломленные фигуры, оставшиеся стоять на подъездной дорожке.

В своем затененном углу Иззи молча сидела на протяжении долгой поездки по Лондону. Ее молчаливость нисколько не волновала ее спутника. Он просто смотрел в темнеющую ночь, лишь время, от времени бросая в ее сторону веселую улыбку и самодовольную усмешку.