Музыкальный центр обнаружился на стойке в дальнем углу. Из колонок негромко лился блюз. Гитара звучала смутно знакомо — может быть, Мадди Уотерс? Но это было бы слишком предсказуемо. Тесс была уверена, что Чарли выбрал для этого вечера что-то особенное и неизбитое, даже если она и недостаточно разбиралась в музыке, чтобы сразу узнать.

Пробежав взглядом по стопкам дисков, Тесс даже заволновалась. Что, если ему вдруг не понравится ее выбор? Она осторожно сняла с полки несколько верхних — явно те, что он слушал в последнее время. Что тут у нас? «Корнершоп», «Уилко», «Магнетик Филдс». Тесс увидела диск «Джейхоукс» под названием «Голливуд Таунхолл» и заправила его в слот проигрывателя. Эта группа из Миннесоты, с ее длинными, не слишком шаблонными и негромкими балладами, вполне подойдет к атмосфере вечера.

— Неплохо. Можешь оставаться, — вынес свой вердикт Чарли, появившись из кухни с шоколадным тортом в руках. Посредине торта была воткнута свеча.

— Ничего себе! Это по какому случаю?

— Твой день рождения.

— Да он у меня в феврале.

— Сентябрь, февраль — какая разница! По-моему, мы имеем полное право отметить его заранее — ты же все равно уезжаешь.

Он поднес торт поближе, чтобы она могла задуть свечку.

В этот момент Тесс почти растаяла, но где-то глубоко внутри звучал предупреждающий голос: будь начеку. Она попыталась внять этому голосу разума. Вот Чарли стоит здесь, такой высокий и красивый, огонек свечи играет в его глазах, на одной щеке ямочка, а торт кажется миниатюрным пирожным в его больших руках.

— Давай, — сказал он, — чего ты ждешь? Загадывай желание!

Он что, издевается или провоцирует меня? Таких людей не бывает. На всей планете Земля нет больше никого такого милого и симпатичного. Тесс задержала дыхание и загадала, чтобы он действительно был таким же идеальным, каким кажется. Она совсем уже собралась дунуть на пламя, как Чарли рассмеялся:

— Ты на самом деле купилась на этот прикол по поводу дня рождения?

Тесс тоже не смогла сдержаться и захихикала.

— Да, купилась, — сказала она и проткнула пальцем слой шоколадной глазури. — Ну, говори правду. По какому случаю торт?

— В честь годовщины победной подачи Теда Уильямса.

— Ты издеваешься?

— Нисколько, — ответил Чарли, ставя торт на стол. — На этой неделе в тысяча девятьсот сорок первом году Тедди Мяч сыграл свой лучший матч.

И благодаря ему наши выиграли: восемь — шесть. А парню было всего двадцать три года.

— О нет, только не это! — воскликнула она. — Ты фанат «Ред Сокс».

— А ты?

— Ненавижу бейсбол. Это же скука смертная. Я его называю стендболл. Девять иннингов они просто стоят на месте, и только кто-то один бегает. Футбол гораздо больше мне по душе, там все-таки скорость есть, и я болею за «Патриотов».

— Серьезно? — спросил он с некоторым недоверием. — Не представляю, чтобы тебе нравились парни без шеи.

— Очень даже нравятся, и особенно самые волосатые.

В этот миг Тесс внезапно почувствовала, как напряжение ее отпускает. Пузырь лопнул. Выяснилось, что их с Чарли мнения не во всем совпадают, и от этого ей сразу стало легче и уютнее. Значит, Чарли не совсем идеальный. Футбол против бейсбола. Конечно, это тривиально, но, в сущности, не так уж важно. Потом она поймала себя на мысли, что пытается вспомнить, как сейчас обстоят дела у бостонской бейсбольной команды. Обычно она этим не интересовалась и никогда не говорила с парнями на эту тему. Но сегодня она даже пожалела, что, с тех пор как умер папа, перестала следить, что там происходит с «Сокс».

Чарли положил ей кусок торта. Она попробовала, закрыла глаза и ничего не сказала.

— Ну как, ничего? — спросил Чарли. — У меня времени не было, пришлось готовить по самому простому рецепту — смешал все вместе и сразу.

— Вполне съедобно, — сообщила Тесс, катая кусочек шоколада на языке. Ей нравилось, как Чарли «завис», ожидая приговора своему кулинарному творению. Наконец она улыбнулась. — На самом деле просто чудесно. Как и все, что было сегодня вечером. — Она замолчала, посмотрела на то, что осталось от «Сэма Адамса», и поняла, что теперь у них с Чарли идет «пивной разговор».

— А ты любишь готовить? — спросил Чарли.

— Нет, я люблю есть, — ответила Тесс, медленно разжевывая следующий кусок торта. — Я могу приготовить заливное из полуфабрикатов, но результат не гарантирую, а мое коронное блюдо — макароны с сыром. Но во всем остальном я на кухне — пустое место. — Третий кусок торта. — Самое паршивое в одиночном плавании — это еда. Сплошной замороженно-сушеный рацион. — Четвертый кусок.

— Ты сбавь обороты, — сказал Чарли. — Я только один торт сделал.

Тесс улыбнулась. Почему все сегодня имеет какой-то особенный вкус, даже десерт? Может, это из-за Чарли, парня, который способен сделать лучше все, даже еду.

— А где ты научился так готовить? — спросила она. — У мамы?

В этом вопросе был некий подвох: если он маменькин сыночек, то это даже к лучшему: слезет с него часть позолоты и станет видно, какой он на самом деле.

— Да, у мамы, — ответил он без малейшего замешательства. — Я и сегодня звонил ей в Орегон, чтобы почерпнуть некоторые идеи для ужина. И знаешь что? Она была просто в ужасе, узнав, что на первом же свидании я собираюсь кормить тебя едой собственного приготовления. Она предупредила меня, что это большая ошибка с моей стороны и что у тебя после этого ужина может случиться несварение желудка или даже пищевое отравление. — Он подмигнул. — Слава богу, я не всегда ее слушаюсь.

— Может быть, она и была отчасти права. У меня в желудке что-то начинает бурлить.

— Я слышал, что алкоголь убивает все вредные микробы и бактерии. Как насчет того, чтобы еще по пиву?

— Напоить меня хочешь?

— Естественно, — ответил он и пошел к холодильнику на кухню.

— Знаешь, я тебя не только перепью, но и переем. Давай тащи свое пиво, — сказала Тесс.

В ее глазах Чарли только что сдал еще один зачет. Он не стеснялся признаться, что прислушивается к мнению матери и поддерживает с нею тесные отношения, но, судя по всему, сумел установить здравую для взрослого мужчины дистанцию, а это, должно быть, далось ему нелегко после той страшной аварии.

— А что же твоя мама делает в Орегоне?

— Она переехала туда сразу после аварии, — пояснил Чарли. — Не хотела, чтобы тяжелые воспоминания бередили душу. Там у нее жизнь заново началась. Она даже вышла замуж, и у нее теперь новые дети — ее мужа.

— Ты хочешь сказать, что она бросила тебя здесь?

— Нет, я сам отказался ехать. Я жил в семье Инголлов, пока не окончил школу, а после стал жить самостоятельно.

Тесс встала из-за стола, пошла в темный угол комнаты, увешанной картами, и зажгла лампу. На всех листах было изображено Восточное побережье — дороги, береговая линия, ближайшие острова. Карты были утыканы булавками, а еще Тесс заметила на всех них странные концентрические окружности. Их центром неизменно был Марблхед, а сами окружности доходили до Нью-Йорка и Канады. Рядом с картами висели таблицы, указывавшие точное время восхода и захода солнца на каждый день месяца.

— А это что такое? — спросила она, когда Чарли вернулся из кухни. Тесс приложила палец к одной из окружностей. — Я понимаю, что это как-то связано с расстоянием от нашего города, но не возьму в толк, как именно.

— Это просто один мой проект, — сказал Чарли, протягивая ей пиво и отходя в противоположный конец комнаты. — Ты лучше расскажи мне о своей кругосветке.

— А что тебя интересует?

— Для начала хотя бы маршрут.

— Ну вот: я стартую из Бостонской гавани в пятницу и иду на юг до самого Карибского моря, а потом, разумеется, прохожу через Панамский канал.

— Покажи мне.

Он стоял перед большой старинной картой, убранной в раму под стекло. Тесс подошла к нему. В комнате было тепло; Тесс сняла через голову верхнюю рубашку и бросила ее на диван. Теперь на ней был белый открытый топ, и Тесс не могла не обратить внимание, что Чарли непроизвольно проследил взглядом, как она поправляет выбившуюся бретельку лифчика. Потом он сделал несколько шагов и остановился рядом.