Она обратится за помощью к Тадеушу. Ей нужно больше заказов, больше денег, чтобы вырваться из этого затруднительного положения. Она поклялась, что не станет любовницей Вайльдхевена, значит, так тому и быть. Тадеуш сможет посоветовать ей, куда лучше вложить свои сбережения, и поможет с поиском новых заказов. Тогда она перестанет зависеть от Вайльдхевена и его снобистских запросов. Ей все еще предстоит найти верный способ сдержать данное Летти обещание, но теперь уж она постарается сделать это самым удобным для себя образом.

Направляясь из столовой в спальню, чтобы привести себя в порядок, она все еще ощущала, как каждая мышца, каждый ее нерв поет от его прикосновений. Она не могла не думать — из одного лишь простого Любопытства, конечно, — какие еще удовольствия были возможны помимо тех, что он ей продемонстрировал.

От одной только мысли об этом по телу пробежала сладостная дрожь, но она отбросила прочь эти фривольные мысли. Какая разница, какие эротические фантазии рождались в его изощренном мозгу? Она не собиралась исполнять его прихоти. Но стоило ей увидеть в зеркале свои пылающие щеки и взъерошенные волосы, как ее охватила паника.

Хватит ли у нее выдержки ему противостоять? Или ей суждено стать очередной женщиной для утех богатого мужчины?

К вечеру Миранда приняла два важных решения. Во-первых, она больше не позволит, чтобы ситуация с Вайльдом вышла из-под контроля. Впредь она должна быть сильной и пресекать малейшие поползновения с его стороны. Теперь, когда она знала, какие соблазнительные коварства имеются в его арсенале, ей, как она полагала, будет легче противостоять его чарам. И не важно, что от одного лишь воспоминания о том головокружительном приключении в столовой ей хотелось позабыть все приличия и окунуться с головой в безумный вихрь страстей и опасности. Зато теперь она предупреждена, а значит, вооружена. Но, правда, снедаема любопытством.

И тем не менее ей удалось сохранить свое целомудрие. Сейчас настало время усилить оборону и готовиться к атаке. Именно она должна выйти победителем из этой схватки!

Во-вторых, она пришла к выводу, что, скорее всего, это не Вайльдхевен прислал ту записку с угрозой. Не в его духе было красться в ночи и пугать женщин угрожающими посланиями. Стоило ему только захотеть, как он с легкостью выжил бы ее из Лондона! Люди его склада идут на противника с открытым забралом, не прячась и не таясь. С Вайльдхевеном ты всегда знаешь, кто бросает тебе вызов и почему.

А это значило, что в Лондоне есть человек, желающий ее смерти.

Стараясь не обращать внимания на закрадывающийся в душу страх, в тот же вечер в гостиной за чашечкой кофе она заставила себя трезво осмыслить ситуацию. Будучи женщиной здравомыслящей, она, естественно, беспокоилась о собственной безопасности. Мысль о том, что у нее имеется некий недоброжелатель, который в любой момент может выскочить из темноты как черт из табакерки, вселяла в нее панику. Первым ее порывом было обратиться за помощью к Тадеушу, но, предположив, что он косвенно может быть к этому причастен, она передумала. Тот факт, что он водил знакомство с безжалостным ростовщиком и этими жуткими громилами, выколачивавшими долги, не вязался с образом защитника.

Что до Вайльдхевена, то она скорее станет уличной попрошайкой, чем раскроет перед ним свои слабые стороны. Он не упустит возможности «защитить» ее, запретив ей выступать на публике, а этого допустить она не могла. Она не хотела, чтобы они остались на мели, без средств к существованию, когда Вайльдхевен наконец решит, что с него довольно заботы о ней и о ребенке.

От ее мизерных сбережений теперь почти ничего не осталось — они ушли на оплату кормилицы, миссис Купер, и на покупку вечерних платьев для выступлений. И хотя герцог взял на себя расходы на кормилицу, включив миссис Купер в штат нанятой им прислуги, Миранда не могла ему позволить платить еще и за ее наряды. Стоит мужчине начать оплачивать счета от дамского портного, как это станет началом конца — женщина вскоре окажется у него в постели, отдавая взамен свое тело и независимость.

Очевидно, Вайльдхевен с холодной расчетливостью подталкивал ее именно в этом направлении. Как же легко было бы сдаться ему на милость и позволить себя опекать! И пусть себе платит за жилье, экипаж, покупает ей украшения и роскошные наряды. Все, что от нее требовалось, это уступить его умелым рукам и позволить ему делать с ней все, что заблагорассудится. Но что, если его интерес пропадет? Нет, она никогда не станет так рисковать. Это неприемлемо ни для нее, ни для Джеймса.

Как же он не понимает, что ей нужна уверенность в завтрашнем дне! Он все так же отрицает свою причастность к появлению на свет Джеймса и продолжает рассказывать небылицы о человеке, похожем на него как две капли воды, который якобы и есть виновник всего. Неужели он считает ее такой доверчивой простушкой? И думает, будто она бросится ему в объятия, слепо поверив его словам, что он станет заботиться о ней и о ребенке?

Но как долго все это может продолжаться?

Она уже много раз наблюдала нечто подобное на примере своей матери. Очередной новоиспеченный кавалер Фанни с кое-какой копеечкой за душой уговаривал ее стать его любовницей.

— Наконец-то выгодная партия подвернулась, — говорила мама, прижимая ее к себе с радостной улыбкой. — Этот будет заботиться о нас всю жизнь.

Но спустя всего несколько месяцев, а то и недель, они с Фанни вновь оказывались на улице. Мужчину, который клялся до конца дней носить ее на руках, тянуло на более свежие пастбища, у него появлялась новая пассия. И эта история повторялась снова и снова.

Она не сомневалась, что с Вайльдхевеном все сложится точно так же. Так что лучше им было держаться на расстоянии и не поддаваться соблазну. Потому что, переступив черту, она навлечет беду на себя и на Джеймса, ведь Вайльдхевен никогда не предложит руку и сердце. По крайней мере, ей.

Она запретила себе даже мечтать о такой заманчивой перспективе, злясь на себя за то влечение, которое к нему испытывала. Сколько ни мечтай, а реальное положение вещей от этого не изменится. Нельзя допускать и мысли об этом, иначе разбитое сердце ей будет обеспечено.

На пороге гостиной возникла экономка, миссис Поттс.

— Извините за беспокойство, мисс. Его милость прислал для вас новую камеристку. Он просит вас лично с ней встретиться и утвердить ее кандидатуру. После чего я смогу поселить ее внизу вместе с остальными слугами.

— О! — удивленно воскликнула Миранда, ставя чашку с чаем на журнальный столик. Камеристка? Новый изощренный способ усыпить ее бдительность? — Что ж, хорошо.

Миссис Поттс выглянула в коридор.

— Можешь войти.

В комнату скользнула молодая светловолосая девушка, примерно одного возраста с Мирандой. В руках она сжимала потертый саквояж.

— Энни, познакомься, это мисс Фонтейн.

Энни слегка присела, но стоило ей заговорить, как манера речи сразу же выдала в ней представительницу лондонского дна.

— Рада познакомиться, мисс Фонтейн.

Миранда приветливо кивнула.

— Здравствуйте, Энни. Его милость прислал вас в качестве моей камеристки?

— Да, мисс.

— Понятно. — Миранда изучала внешность девушки, на которой отразились следы лишений и дурного обращения. — Вам прежде приходилось быть камеристкой?

Энни решительно выпятила подбородок и произнесла:

— Нет, мисс.

Миранда улыбнулась при виде проявления такой твердости характера. Даже несмотря на отсутствие определенных навыков, эта девушка не упустит ни единой возможности пробиться в жизни.

— У меня тоже никогда не было камеристки, так что это будет в новинку для нас обеих. Миссис Поттс, оставьте нас на пару минут.

Экономка, хоть и выглядела встревоженной, покорно вышла из комнаты, чтобы девушки могли пообщаться наедине.

Миранде очень хотелось отправить протеже Вайльда куда подальше. При гардеробе из шести платьев ей совершенно не нужна была камеристка! Но стоило ей взглянуть на девушку повнимательнее и увидеть зеленовато-желтые пятна сходящих синяков, штопаное-перештопаное платье, тяжелый жизненный опыт во взгляде, — и она поняла, что просто не сможет выставить Энни обратно на улицу. Она видела такой же изнуренный, измученный взгляд слишком у многих девушек, последовавших по стопам ее матери. И хотя джентльмену не подобало приставлять к женщине, претендовавшей на статус леди, горничную с сомнительным прошлым, Вайльд безошибочно определил, что она не сможет отказать девушке, так отчаянно нуждавшейся в приличной работе.