Хэмилтон еще из Женевы забронировал номер в отеле «Литтл Нелл».

Он заметил черно-белую машину полицейского, регулирующего движение, притормозил рядом и поинтересовался:

— Офицер, как доехать до отеля «Литтл Нелл»?

— Езжайте по главной улице до перекрестка с Саут-Хантер. Там повернете направо и доедете до конца улицы.

Адвокат думал, что увидит обычную гостиницу альпийского тина с минимумом удобств, однако «Литтл Нелл» оказался люксовым заведением с отличным английским баром.

Из номера Сэмпсон позвонил в местное полицейское управление.

— Мне нужно поговорить со следователем Уинкертоном. Я звонил ему неделю назад из Швейцарии. Скажите, что это Сэмпсон Хэмилтон.

Вскоре в трубке раздался голос:

— Следователь Уинкертон слушает.

— Не знаю, помните ли вы меня. Это Сэмпсон Хэмилтон, адвокат семьи Брукс. Я звонил вам из Женевы.

— Что вам угодно?

— Меня интересует информация об одном происшествии двадцатилетней давности. Это случилось здесь, в Аспене. Я хотел бы увидеться с вами и поговорить. Скажите, у вас хранятся отчеты о несчастных случаях за тот период?

— Да, но не у нас, а в мэрии. Происшествиями занимается Служба национальных парков, так как большинство из них происходит на подконтрольной ей территории — в лесах, в горах. Если это была автокатастрофа, то сведения хранятся в полиции. Еще десять лет назад отчеты заполнялись от руки, они существуют в единственном экземпляре. Потом их стали печатать на машинке. Копии хранятся в офисе шерифа графства Питкин.

— Можно ли получить доступ к отчету о катастрофе, которая произошла с родителями моей клиентки?

— Вы хотите вчинить нам иск?

— Ни в коем случае — только ознакомиться с отчетом.

— Я пойду на ланч в «Олд Сэйбрук», это под номером два на главной улице. Если хотите, мы можем встретиться там, затем пойти в управление.

— Прекрасно. Буду минут через пять.

«Олд Сэйбрук» оказался ресторанчиком, типичным для горного курорта: лосиные головы над входом в туалет, чучело крупного медведя-гризли, индейские ковры на стенах, шумный бар, где толпились девушки в ярких лыжных комбинезонах.

Не успел Сэмпсон войти, как к нему подошла официантка с меню в руке.

— Ищете столик?

— Мне нужен следователь Уинкертон.

— Вон там, у дальней стены, видите?

Раньше Том Уинкертон расследовал кражи и убийства в Денвере, но после того, что произошло с его напарником, опытный полицейский предпочел перевестись в тихий Аспен.

— Во время катастрофы, о которой вы говорите, я служил в Денвере. Почему вы так интересуетесь этим давним случаем?

— Моя клиентка считает, что за ним могло скрываться преступление.

— Последнее убийство здесь случилось девять лет назад. Парни из хорошей семьи изнасиловали и убили девятнадцатилетнюю девушку из Огайо. С тех пор ничего подобного не было.

— Рад это слышать, но меня волнует вовсе не статистика преступлений, совершенных в Аспене. Я только хочу разузнать о том происшествии. Тогда погибли Джон Хаксли и Женевьева Брукс.

— Брукс? Миллионеры?

— Вот-вот. Насколько я понимаю, официальный вердикт был — несчастный случай.

— А вы считаете, что нет?

— Я всего лишь хотел бы проверить это и успокоить мою клиентку.

— Ладно. После порции филе и кружки холодного пива мы пойдем в управление и поищем отчет. Советую вам поговорить также с Гаррисоном, шерифом графства Питкин. Он работает здесь уже много лет.

— Почему именно с ним?

— Потому что происшествие случилось на территории, подконтрольной ему, а не полиции. Мы могли занести это в реестр несчастных случаев, но расследование вели они.

— Хорошо. Вам не очень сложно будет позвонить ему и спросить, нельзя ли нам встретиться? Я был бы очень вам благодарен.

— Конечно. Я позвоню шерифу из своего кабинета.

После сытного ланча оба пошли в сторону управления.

Кабинет следователя был увешан почетными грамотами под стеклом, медалями и фотографиями хозяина в форме морского пехотинца.

— Вьетнам, — пояснил Уинкертон. — Шесть лет в этих джунглях я стрелял по долбаным чарли.

— Почему вы перебрались сюда из Денвера?

— Мы с напарником патрулировали северные кварталы, когда услышали выстрелы. Он бросился в ту сторону, а я стал вызывать подкрепление. Еще один выстрел — и мой приятель упал замертво. Я выскочил из машины, побежал по улице и наткнулся на тело стрелявшего человека. Это оказался парнишка лет тринадцати. Он взял поиграть отцовский револьвер. Вот тогда я решил, что буду заниматься только кражами лыж, и перевелся в Аспен.

— Боже!..

— Вот и рассказал вам о себе. Итак, почему же ваша клиентка горит желанием расследовать автокатастрофу двадцатилетней давности?

— Она подозревает, что ее родителей убили, и поэтому я хотел бы ознакомиться с отчетом. В Египте и Швейцарии недавно произошло несколько убийств, связанных с неким предметом. Моя клиентка хочет знать, не стоит ли в этом ряду смерть ее родителей.

Уинкертон принялся листать толстую книгу, лежавшую на его столе.

— Вот номер вашего дела! — Он взял карандаш и бумагу. — Вам осталось найти отчет.

— Как я это сделаю?

— Я помогу.

Выяснилось, что отчет находится в полицейских архивах мэрии. Следователь позвонил туда:

— Хелен, мне нужен один из отчетов за шестьдесят третий год. Это в тех коробках, которые переносили от нас к вам, помнишь?

— Шестьдесят третий год! Как я найду?

— Это нужно для расследования.

— Если это так срочно, то приходи и ройся сам в этих коробках.

— Жди.

Уинкертон с Хэмилтоном вышли наружу и вскоре оказались в чистеньком подвале. На полу стояли кипы коробок, снабженных этикетками.

— Ищите с этой стороны, а я с той, — сказал следователь.

— На этой коробке буква «К».

— Значит, тут кражи. Нам нужна буква «Н» — «несчастные случаи», за шестьдесят третий год. Наверное, это где-то здесь.

Сняв несколько коробок, Уинкертон радостно вскрикнул:

— Вот она! — Он снял пломбу с помощью ключа от машины. — Так, посмотрим… Ага, Джон Хаксли и Женевьева Брукс. Авария.

— Дайте взглянуть, — попросил адвокат.

— Подождите. Сначала поставим все обратно на места, иначе Хелен нас убьет.

Когда они оказались на улице, Сэмпсон попросил у следователя отчет, чтобы прочитать его.

— Ладно, я вам верю. Но обязательно верните его завтра. Я не имею права отдавать его кому бы то ни было без судебного решения, так что не говорите никому.

— Большое спасибо, Уинкертон. Даже не знаю, как вас отблагодарить.

— Пригласите меня на обед перед отъездом.

— Обещаю.

В номере Сэмпсон скинул ботинки, лег на диван и погрузился в досье. Первую страницу занимал отчет спасателей, обнаруживших тела. Адвокат отметил про себя, что это было на северном склоне горы Кларк, в десяти километрах к западу от Питкина. Дальше шла документация службы спасения и показания медика, первым прибывшего к месту трагедии. На одной из страниц была начерчена схема с двумя крестиками. Сэмпсон догадался, что они отмечали места, где были найдены тела, хлебнул бурбона и продолжил чтение.

Четыре страницы зеленого цвета с эмблемой больницы Аспен-Вэлли занимало описание ран и повреждений. Отмечалось, что на шее у Хаксли имелась глубокая рана, вероятно, вызванная падением с большой высоты. У Женевьевы были сломаны ногти, а три из них сорваны. Возможно, она цеплялась за выступ скалы, чтобы не упасть.

Хэмилтон заглянул в полицейский отчет, желая выяснить, не было ли под ногтями женщины человеческой кожи — признака борьбы, но ничего такого не нашел. Прихлебывая виски, адвокат вдруг увидел сквозь стекло стакана что-то желтое. Это оказался толстый конверт с черно-белыми фотографиями, вклеенный в дело с помощью скотча.

Сэмпсон разложил снимки на кровати. На них было место происшествия, тела Хаксли и Женевьевы в морге, конец веревки, личные вещи погибших. Сэмпсон рассеянно глядел на фотографии. Внезапно одна из них привлекла его внимание. На белом столе лежали пустой рюкзак, фляжка свитер, перчатка, шапка, ботинки с шипами, ключи, фонарик, сигнальный пистолет, покореженный фотоаппарат и какой-то небольшой белый предмет.