— Ваше Святейшество, — вполголоса проговорил секретарь и дотронулся до плеча понтифика, чтобы вывести его из оцепенения. — Ваше Святейшество, пришел кардинал Льенар.
Папа открыл глаза, протянул правую руку. Льенар поцеловал перстень рыбака.
— Садитесь, — слегка хлопнул по стоявшему рядом стулу понтифик. — Хотите лимонаду?
— Нет, благодарю вас, Ваше Святейшество.
Прежде чем начать беседу, Папа велел своему секретарю не беспокоить его ни под каким предлогом.
Когда тот удалился на почтительное расстояние, он завел разговор на совершенно невинную тему:
— Знаете ли вы, дорогой Льенар, кого изображает этот древнеримский бюст? — Понтифик показал на статую, покрытую мхом.
— Нет, Ваше Святейшество.
— Это циклоп Полифем, сын Посейдона и нимфы Тоосы, от которого некогда спасся Одиссей. Помните, что ответил этот герой, когда циклоп попросил назваться?
— Должен признать, Ваше Святейшество, я не большой знаток мифологии.
— Одиссей ответил: «Улис», что означает «никто». То же самое ответил мне тот молодой турок, стрелявший в меня, когда я спросил, кто послал его. Я ничего не понял, но, когда уже стоял на пороге, этот человек сказал: «Святой Отец, Бекет — вот ключ». Знаете историю Томаса Бекета и короля Генриха Второго?
— Разумеется, Ваше Святейшество. «Неужели никто не избавит меня от этого назойливого попа?»
— Не совсем так, мой дорогой Льенар. «Неужели никто не избавит меня от этого мятежного попа?»
— Кто же, по-вашему, Бекет и кто король?
— Очень просто, мой дорогой Льенар. Я стал для вас Бекетом, а вы для меня — королем Генрихом, — объяснил Папа, глядя в глаза изумленному Льенару. — Кто-то сказал однажды: «Хочешь узнать человека — дай ему власть». Наверное, это было моей ошибкой — дать вам столько власти.
— Ваше Святейшество, ведь именно я возвел вас на трон святого Петра. Помните, что происходило на последнем конклаве? Я сделал все, чтобы избрали вас. Или вы предпочитаете думать, что это устроил Святой Дух? Даже осел может управлять, будучи облечен абсолютной властью.
— Когда я разговариваю с вами, то искренне благодарю Бога за то, что я не шестеренка в созданной вами машине. Лучше уж быть размолотым в порошок этими шестернями. Высшая добродетель, мой друг, состоит в том, чтобы обладать неограниченной властью и не злоупотреблять ею. Но тот, кто жаждет власти, не способен остановиться на полдороге между вершиной и пропастью. Вы все ближе подходите к пропасти.
— Aequam memento rebus in arduis servare mentem; eram quo des, eris quod sum. [45] Быть малым — в этом и есть величайшая мудрость. Мне не нужен трон святого Петра, пусть даже вы думаете иначе. Прикидываться тем, кем ты не являешься, — значит желать быть похожим на Бога, а это недоступно никому из смертных. Все учатся на своих ошибках, как, например, вы, Ваше Святейшество, но мудрые, как я, учатся на ошибках других. В этом различие между нами.
— Ошибаетесь, кардинал. Тацит говорил, что власть, добытая неправедными средствами, никогда не послужит благородным целям. Если вы когда-нибудь станете преемником святого Петра, то этот день будет одним из самых черных для церкви. — Папа, на лице которого застыло скорбное выражение, выпрямился и оперся на спинку стула. — Существует лишь одна власть — сознание того, что ты служишь справедливости, лишь одна слава — служение истине. Вы же доказали, что не служите ни справедливости, ни истине.
Льенар смотрел на скорбное лицо своего собеседника. Он хотел видеть страдание в его глазах, а этот крестьянин старался показать ему, что способен все вытерпеть.
Кардинал встал и сказал на прощание:
— Ваше Святейшество, вы все еще верите в то, что существуют рай и ад, верующие и атеисты. Но лишь грешники попадут на небо, дабы Господь мог им простить их грехи. Праведникам же попадать туда незачем. Я Божий воин, готовый выполнять ту работу, от которой другие отказываются из боязни замараться. Лучше сделать ее и раскаяться, чем просить прощения за то, чего ты не сделал. Я не верю, как вы, в Господа, который карает и награждает, в Господа сельских священников. Это ваш Господь, но не мой.
Льенар уже шел к лестнице и не слышал пророческих слов, сказанных Папой, на лице которого теперь проступила таинственная улыбка:
— Любая чрезмерная власть дается ненадолго, мой друг.
Кардинал сел в свой «мерседес».
Человек, затаившийся среди кустов в ста метрах от машины, наблюдал за ним в оптический прицел.
— Да, ваше преосвященство, однажды мы непременно встретимся, — прошептал Архангел и положил палец на курок.
И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон. Он действует перед ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела… И чудесами, которые дано было ему творить перед зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив. И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем быт всякий, кто не будет поклоняться образу зверя. И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть.
Откровение Иоанна, 13:11-18
Благодарности
Мигелю Анхелю Линаресу — за чтение черновой версии книги и рекомендации, которые мне очень помогли.
Хосе Антонио Кабальеро Лопесу, сотруднику отделения испанской и классической филологии университета Риохи, — за советы по поводу латинских фраз, употребляемых членами «Братства восьмиугольника».
Франсиско дель Рио Санчесу, преподавателю семитской филологии филологического факультета Барселонского университета, — за блестящий перевод с арамейского послания Элиазара.
Гуадалупе Саис из центра арабских и исламских исследований отделения средиземноморских языков и культур Хаэнского университета — за помощь при работе с арабскими текстами тринадцатого века.
Наги Анри — за приобщение меня к истории коптской религии и к ее тайнам.
Доктору Хосе Кабрера, специалисту по психиатрии и судебной медицине, доктору криминалистики, — за помощь при написании фрагментов, требовавших медицинских знаний.
Эве Селада — за превосходные рецепты ватиканской кухни, собранные в ее книге. Кардинал Льенар очень ценит некоторые из этих блюд.
Мануэлю Гарсия — за справки по арабской картографии и навигации.
Моему сыну Уго Фраттини — за исправление ошибок в итальянских фразах.
Оскару Македе, директору журнала «Гольф дайджест», — за объяснение того, как можно спрятать винтовку в сумке для гольфа.
Карлосу (псевдоним), бывшему снайперу спецподразделения Гражданской гвардии, — за советы относительно оружия, которое выбирает Архангел.
Генералу Феликсу Эрнандо и подполковнику Мануэлю Льямасу из Цетрального оперативного командования Гражданской гвардии — за бескорыстную помощь при написании некоторых фрагментов этой книги.
Корто Мальтезу, вымышленному герою, и Уго Пратту — за то, что они показали мне потайные уголки Венеции.
Моей любимой Белен — за остро отточенный красный карандаш. Он стал для меня настоящим талисманом.
Мириам Галас, моей издательнице, — за теплое отношение, с каким она встретила эту книгу. Мы с ней часами обсуждали сюжет и персонажей «Водного лабиринта».
Наконец, особо хочу поблагодарить двоих человек. Во-первых, моего дорогого друга Хуана Игнасио Алонсо, терпеливо читавшего рукопись в процессе ее создания. Его замечания относительно сюжета, персонажей и всего прочего очень помогли мне. Во-вторых, Антонио Пиньеро, сотрудника кафедры греческой филологии мадридского Университета Комплутенсе, который является подлинным кладезем всевозможных знаний и одним из крупнейших мировых специалистов по раннему христианству. Своими превосходными советами он помог мне создать послание Элиазара.
