Наконец машина остановилась, Джека вытолкнули под дождь, повели по скользкой дороге и втолкнули в какое-то помещение, где стояла удушающая жара. Здесь Джеку завели руки за спину и, соединив запястья друг с другом, обмотали их клейкой лентой, после чего сняли повязку с глаз.

В помещении, освещавшемся только одной свечой, царил полумрак, и все же Джек сразу узнал человека, стоявшего перед ним и оказавшимся рядом Костасом. Это был Петер Рекснис. Узнать его не представляло труда: он был копией своего отца Андриса, фотографию которого Джек видел в хижине Кангиа.

Джек огляделся по сторонам. Помещение со стенами, сложенными из блоков, и высоким сводчатым потолком. Посреди — круглая постройка темного дерева. На стене, позади него, — роспись, освещавшаяся отблесками пламени свечи.

И тут Джек увидел Марию.

Она сидела, подтянув ноги и прислонившись к стене. Рот залеплен, запястья связаны, на щеке кровавая ссадина. Джек пришел в ярость и, встретившись с Марией глазами, спросил:

— Это он так с тобой обошелся? — Джек кивнул на Петера Рексниса.

Мария отрицательно повела головой, затем подняла глаза и мотнула головой снизу вверх. Джек обернулся и увидел выступившего из темноты человека. Внешностью он походил на Петера Рексниса. Такой же невысокий и коренастый, с зачесанными назад волосами и такими же пустыми безжизненными глазами. Локи — тотчас определил Джек.

Взглянув на Джека, Локи мерзостно ухмыльнулся, затем поднес к лицу левую руку и провел указательным пальцем по шраму, тянувшемуся от глаза почти до самого подбородка.

Ужаснувшись видом Марии и заметив подходившего Локи, Костас взревел и внезапно бросился на врага. Но что он мог сделать со связанными руками? К тому же Локи оказался на редкость сильным. Применив полунельсон, он оторвал с пола грузного Костаса и едва не свернул тому шею.

— Отпусти его, Локи — произнес Петер Рекснис, и Джек, впервые услышавший его голос, уловил в нем восточноевропейский акцент. — Этот человек нам еще пригодится.

Локи отпустил Костаса, подчинившись отцу, и, усмехнувшись, отступил в темноту. Костас, потерев о плечо занывшую шею, проводил его гневным взглядом. В руке Петера Рексниса неожиданно блеснул «люгер». Нацелив пистолет на Марию и переведя взгляд на Костаса, Рекснис угрожающе произнес:

— Если вы и дальше станете делать глупости, то я прострелю вашей коллеге нош. Сперва только ноги. И она на ваших глазах будет визжать и истекать кровью. Вы меня поняли?

Костас не шелохнулся, а затем, увидев, с каким ужасом Мария смотрит на пистолет, угрюмо кивнул.

— Вот и хорошо, так-то лучше, — усмехнувшись, произнес Рекснис и, обратившись к Джеку, продолжил: — А вас я попрошу внимательно изучить фреску на стене.

Джек взглянул на Марию. Она кивнула и даже попыталась что-то сказать, но издала лишь нечленораздельное бурчание. Тогда Джек подошел к стене и стал рассматривать роспись.

Это была композиция из четырех отдельных частей, образующих повествовательную последовательность. Справа — морское сражение: многочисленные каноэ с экзотически одетыми воинами атакуют гребной корабль с квадратным парусом. Левее — бой в джунглях. Одни сражаются на земле, другие — стоя кто по колено, а кто по пояс в реке с быстрым течением. Река, похоже, подземная. Ее берега усеяны поверженными людьми. Кто побеждает — ясно. Победителей возглавляет мускулистый гигант, на лице — маска орла, на спине — крылья, на ногах — дополняющие принятое обличье длинные когти. Его воины в ягуаровых шкурах, в ушах — серьги, на груди — тяжелые ожерелья из жадеита, на руках и йогах — браслеты. Вооружены копьеметалками и щитами. Их противники — бородатые люди в шлемах, вооруженные мечами и… Джек вгляделся и обомлел. Да это же боевые топоры викингов! Он обернулся и вопросительно посмотрел на Марию. Она кивнула — вероятно, сумела ознакомиться с росписью.

Джек стал рассматривать фреску дальше. Левее — группа людей, по виду, захваченных в бою пленников. Один лежит на земле, другие стоят на коленях. Некоторые пленники в кандалах — вероятно, обращенные в рабство. Джек вспомнил о найденном в Ланс-о-Медоус скелете со странными шрамами на запястьях, позволявшими счесть, что этого человека долгое время держали закованным в кандалы. Возможно, он был рабом у тольтеков, а потом ему посчастливилось: он бежал и сумел каким-то образом добраться до Ланс-о-Медоус.

Наконец Джек стал рассматривать заключительную часть композиции. Массовая казнь людей, приносимых в жертву богам, сопровождающаяся небывалой жестокостью. На верху высокого храма с широкой лестницей — верховный жрец в маске бога-орла. Он выносит приговоры схваченным в бою пленникам. На нижних ступенях лестницы обреченным на смерть вырывают ногти. Несколькими ступенями выше один из пленников воздевает руки в мольбе о пощаде. На верху храма, на алтаре, другой жрец, вонзив нож в грудь своей жертве, извлекает сердце умерщвленного. Рядом, на жертвенном камне, — отрубленная голова только что казненного пленника. Да и вся лестница в отрубленных головах, которые катятся вниз, обагряя кровью ступени. В ритуале деятельно участвуют сами тольтеки. Три воина, собственноручно нанеся себе раны, приносят в жертву богам свою кровь. Три женщины в украшениях, с обритыми головами, готовы последовать их примеру и заняться кровопусканием. Другая женщина продевает сквозь отверстие в собственном языке нить, усеянную шипами. Такую же нить богато одетый воин пропускает себе сквозь пенис.

Рассмотрев фреску, Джек обернулся.

— Полюбовались? — спросил Петер Рекснис с самодовольной улыбкой. — Не правда ли, великолепная техника исполнения? А здание, в котором мы с вамп находимся, это храм, о котором никто не знает. Обосновавшись в этих краях, я потратил несколько лет на то, чтобы его отыскать. Знаете ли, прочесывать джунгли — дело нелегкое. А теперь взгляните на эту постройку посредине. Это священный сенот, один из многих в этих краях, но об этом тоже никто не знает. — Рекснис замолчал, прошелся по помещению, а затем, взглянув Джеку в глаза, сказал: — По имеющейся у нас информации, вы разыскиваете менору.

— Вам, вероятно, сообщил об этом отец О'Коннор, не выдержав ваших пыток?

— Ну что вы, разве мы палачи? Мы всего лишь члены фелага. Но О'Коннор был нам полезен, не отрицаю. Служа в Ватикане, он вел себя несколько опрометчиво, порой занимался делами, не относившимися к его служебным обязанностям. Так, он поступил крайне неосторожно, посетив арку Тита. Некое высокопоставленное лицо в Ватикане ставило нас в известность обо всех его действиях и подозрительных связях. — Рекснис кивнул на Марию и, заметив, что Джек усмехнулся, жестко добавил: — Информацией, которую я довел до вашего сведения, вам не воспользоваться, да и она несущественна. Просто я счел возможным пооткровенничать со своим ученым коллегой, археологом, как и я.

Джек нарочито оглянулся по сторонам и язвительно произнес:

— Кроме меня, здесь не видно ни одного археолога.

Рекснис пропустил реплику мимо ушей и продолжил:

— Мы слышали, что вы побывали в Гренландии. Конечно, мы и до этого знали о погребенном во льду корабле викингов. Об этом мне рассказал отец, побывавший в тридцатых годах в Гренландии с экспедицией, организованной «Наследием предков». Вам, конечно, известно, что мой отец вместе со своим напарником Кунцлем провалился в расселину, где они и обнаружили судно викингов, а на его палубе — каменную плиту с рунической надписью. Этот негодяй Кунцль присвоил плиту, а моего отца чуть не убил, отняв у него кинжал. К счастью, мой отец обладал фотографической памятью и сумел воспроизвести надпись, которую после войны нам перевел знаток старо-норвежского языка.

— Надеюсь, эта редкая память позволила вашему отцу запомнить лица невинных детей и женщин, которых он убил во время войны, и не давала ему спать по ночам.

— Не станем ворошить прошлое, тем более что вы его искажаете. Вернемся к предмету нашего разговора. Рассмотрев фреску, вы получили ясное представление не только об искусстве тольтеков, но и об одном из ярких событий в их жизни. Кстати, могу похвалиться тем, что я очистил эту фреску от наслоений собственными руками.