— Добро пожаловать, господа, — произнес Патрик О'Коннор. — Проходите, пожалуйста.

Впустив в комнату визитеров, он закрыл дверь.

На этот раз О'Коннор был не в иезуитской сутане, а в будничной монашеской рясе, на которой покоился простой деревянный крест. В этой одежде он походил на монаха Средневековья.

Войдя в комнату, Джек огляделся по сторонам. Комната была маленькой и оказалась заваленной книгами и бумагами. В углу стоял письменный стол, вокруг него — стулья, как видно, приготовленные специально для ожидавшихся посетителей. Над небольшим камином напротив висела репродукция Маппа Мунди (в общедоступном исполнении), а рядом — копия Маппа Мунди, найденная Марией и Джереми в Херефордской библиотеке, и Джек остановил взгляд на левом нижнем углу этой карты, где красовалось изображение Винланда.

— Я слышал, вы совершили опасное путешествие, — взглянув на Джека, сказал О'Коннор.

— Таким уж оно оказалось, — ответил Джек и достал из портфеля найденные кинжал и золотое кольцо с изображенной на нем менорой.

Покрутив в руке то и другое, О'Коннор откашлялся и сказал:

— Прежде всего, позвольте мне принести извинения Джереми. Я поставил его в трудное положение, попросив держать язык за зубами. Я привлек его к совместной работе около года назад, когда он появился на Айоне, чтобы изучать раннее руническое письмо. Я искал трудолюбивого и исполнительного помощника, и Джереми оправ дал мои ожидания. Но, правда, я заставил его поклясться, что он не станет разглашать секретные сведения, касающиеся нашей совместной работы, пока я не дам на то разрешения. Сегодня пришло время поделиться этой информацией с вами.

— Но мы же недавно виделись, — сказал Джек. — Что вам мешало при той нашей встрече поделиться с нами имеющимися у вас сведениями?

— Я хотел убедиться в вашей благонадежности. Поверьте, я держу вашу сторону, и у нас общие нешуточные враги, с которыми необходимо считаться.

— Что за враги? — удивился Джек. — Я уже второй раз слышу о них.

О'Коннор взял со стола кинжал и, разглядывая свастику, тихо проговорил:

— Начнем с нацистов. Неужели вы не догадываетесь, что не вы одни охотитесь за менорой?

— Да искатели сокровищ были во все времена, — беззаботно произнес Костас. — Есть и сейчас.

О'Коннор иронически улыбнулся.

— Нам противостоят не заурядные искатели ценностей. Чтобы лучше понять, что у нас за противник, для начала стоит охарактеризовать тех людей, которые побывали в Гренландии, принимая участие в экспедиции, организованной «Наследием предков», специальной службой СС, в 1938 году.

— Один из них — Кунцль, известный археолог. — Джек достал фотографии, полученные от Кангиа. — А вот об этом человеке с нарукавной повязкой ничего не известно?

— Я помогу вам, — сказал О'Коннор. — Начну с того, что во время Второй мировой войны папа Пий XII проявил нерешительность и не смог заклеймить позором нацистов, и Ватикан до сих пор старается загладить его вину. Недавно мне поручили заняться вопросами холокоста. Сотрудничая с Израилем, мы разыскиваем нацистских преступников. К сожалению, большинство из них умерли, избежав суда. Но все же мы продолжаем изобличать этих преступников во имя исторической справедливости.

— Их всех покарает Бог, — буркнул Костас.

— Конечно, Бог воздает каждому по заслугам, — согласился О'Коннор. — Несомненно, в аду уготовлено место для каждого изверга.

Раздался стук в дверь. О'Коннор поднялся, подошел к двери, посмотрел в глазок и впустил Марию. Сев на свободный стул, она сообщила:

— Я только что говорила по телефону со своим старым приятелем, который работает в Центре Симона Визенталя.

Джек неожиданно вспомнил, что Мария наполовину еврейка: ее отец был сефардом.

— Так вот, он сказал, что нацист, запечатленный на фотографии, проходил обучение в Гейдельберге и собирался прославиться на ниве антропологии. Однако университет он не закончил и в 1933 году стал членом СС. Побывав в Гренландии с экспедицией, он добровольно вступил в «Тогенкопфвербанде», подразделение СС «Мертвая голова». Его имя Андрис Рекснис.

— По имени вроде не немец, — заметил Джек.

— Он литовец, — пояснила Мария.

— И за пределами Фатерлянда хватало молодчиков, желавших послужить Гиммлеру, — добавил О'Коннор.

У Марии зазвонил телефон, и она, извинившись, выскользнула из комнаты.

— Мария права, — произнес О'Коннор. — Нацист, запечатленный на фотографии, и в самом деле Андрис Рекснис. Он — злостный преступник. Сейчас вы в этом удостоверитесь.

О'Коннор открыл свой лэптоп и нашел нужный сайт. Джек, Костас и Джереми уставились на экран.

— Айнзацгруппа, — О'Коннор произнес это слово с видимым отвращением, — детище Гиммлера. Его молодчики только на территории СССР уничтожили более миллиона евреев. К великому сожалению, многим из этих извергов удалось избежать суда. Среди них и Андрис Рекснис.

— Как же ему удалось скрыть свои злодеяния? — спросил Джек.

— Обычная история. В 1945 году, в самом конце войны, когда русские вели бои за Берлин, Рекснис, переодевшись в форму солдата вермахта и сфабриковав себе документы на имя Шмидта, перебрался на Запад и сдался вступившим на территорию Германии англичанам. Став заурядным военнопленным, он освободился из лагеря в 1947 году. Рекснис забрал из сиротского дома своего сына Петера и вместе с ним уехал в Австралию. Там ему повезло: он нажил крупное состояние на опаловом руднике неподалеку от Дарвина. В середине шестидесятых он неожиданно продал дело и тут же исчез.

— Можно понять, что в годы войны Петер, сын Рексниса, был малым ребенком.

— В 1945 году Петеру было одиннадцать, но он был мал да удал. В 1947 году на Нюрнбергском процессе, когда разбирались преступления айнзацгруппы, один из свидетелей обвинения показал, что Петер в форме нацистской молодежной организации «Гитлерюгенд» перезаряжал «люгер» своему отцу, когда тот в концлагере расстреливал узников. Юнец этим не ограничивался и порой сам упражнялся в стрельбе по живым мишеням. Но лишь в девяностых годах, когда делом Рекснисов занялся Интерпол, их нашли в Мексике, где Петер держал большую антикварную лавку. Сейчас ему перевалило за семьдесят, но он, как и раньше, видно, не бедствует.

— Почему же этих преступников так долго не могли найти? — спросил Костас.

— Это только в голливудских боевиках нацистских преступников быстро ловят. На самом деле все обстоит иначе. Вскоре после Второй мировой войны политическая ситуация в мире коренным образом изменилась. Соперничество сверхдержав привело к холодной войне, разразилась шпиономания, и «Интеллидженс сервис» и ЦРУ стало не до нацистов. Этим секретным службам было известно, что Эйхман, Менгеле и другие высокопоставленные нацисты скрываются в Южной и Центральной Америке, но активных действий по их поимке эти службы не предпринимали. Только Израиль продолжал искать нацистских преступников. — О'Коннор вынул из ящика письменного стола поблекшую фотографию. — Около восьми лет назад в газетах появились небольшие заметки о смерти высокопоставленного нациста. Вот иллюстрация к тем заметкам.

На фотографии был запечатлен лежавший на спине в луже крови мужчина преклонных лет в темном костюме; на его левой руке виднелась повязка с изображением черной свастики в красном круге.

— Этот человек, — продолжил О'Коннор, — оставался убежденным нацистом до конца своих дней и дома не отказывал себе в удовольствии щеголять в нарукавной повязке с изображением свастики. Это и есть Андрис Рекснис. Ему выстрелили в живот, чтобы он умер медленной смертью и мог представить, что ждет его впереди.