– Сайты знакомств?

– Вроде того. «Фейсбук». Чаты. Мы проверяем. И в другом направлении уже покопались.

– В каком другом?

– Я о людоедстве. Не поверите, сколько сайтов посвящено этой теме. Все англоязычные. Бредовые форумы, чаты, объявления желающих участвовать в расчленении, рецепты блюд из человечины. И даже кандидаты на роль угощения для людоедов-любителей! Рехнуться можно. Тысячи людей хотят, чтобы их сожрали.

Таковы были точные слова, которые произнес на суде «ротенбургский людоед» Армин Майвес. Человек, мечтавший сожрать себе подобного, в 2001 году через интернет нашел добровольца – Бернда Юргена Брандеса.

В ночь с 9 на 10 марта 2001 года Майвес перед камерой отрезал ему пенис. Они съели его вместе, затем Майвес зарезал, расчленил и съел Брандеса, вслух комментируя все свои действия.

– И что? – продолжал Тэн.

– Ничего. По мне, так это сплошной блеф. И трудно выследить тех, кто пишет подобную чушь. Так или иначе, там нет ни следа убитой, Марион Кантело. С этими придурками она дела не имела. Я считаю, она просто оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. Как оно всегда и бывает.

– А мне кажется, он давно ее выслеживал.

– Верно. Но сперва она, себе на горе, попалась ему на глаза.

– А отпечатки пальцев? ДНК? Помнится, там повсюду его пальчики. Слюна…

– И его дерьмо.

– О’кей. Так что?

– Да ничего. В базе данных его отпечатков нет. Результаты анализов на ДНК еще не готовы. Но похоже, и здесь нам ничего не обломится. Раз он не принимает мер предосторожности, значит, нигде не засветился.

Судья, понизив голос, спросил:

– Родным новой жертвы уже сообщили?

Райшенбах показал на своего напарника за рулем автомобиля:

– Этим займется Леру. Я смотрю, он нынче в ударе.

Леру что-то проворчал и ткнул пальцем в дисплей навигатора.

– Ладно, – буркнул он. – Приехали.

Лаборатории находились в отдельно расположенной промышленной зоне. Мощные корпуса из стекла и бетона, сборные конструкции, хозблоки из стекловолокна. При каждом здании – несколько гектаров заросшей травой, раскисшей, усеянной лужами земли. Вокруг ни души.

Подъезжая к длинному трехэтажному строению со стандартными окнами, Леру притормозил. Вывеска гласила: «Лаборатории Павуа». Здание окружали полицейские фургоны, служебные машины, кареты скорой помощи. Жанну охватила дрожь. То и дело вспыхивали синие мигалки, отражаясь от низких дождевых туч, дробясь в стеклах фасада и стекая по ним брызгами блестящей краски. В мутных струях суетились люди в глянцевых дождевиках. Весь этот адский круг был очерчен желтыми лентами полицейского ограждения.

Они вышли из машины в сотне метров от корпуса. Горячий воздух казался липким. Упрямые порывы ветра то и дело осыпали их брызгами. Асфальтированная подъездная аллея утопала в грязи. Жанна на своих каблуках едва не упала и оперлась на руку Тэна. Согнувшись, они добрели до двери. Чтобы их впустили за ограждение, Леру высоко поднял руку с удостоверением. Жанна была сбита с толку. Вся эта сырость, грязь, заводская обстановка… Совсем не таким представляла она идеально стерильное место, где проводят амниоцентез.

Навстречу им вышел капитан территориальной жандармской бригады. Заместитель прокурора уже уехал. Тело не увозили до приезда Тэна. Полицейский в двух словах рассказал о жертве, ничего не добавив к тому, что они узнали от Райшенбаха.

– Нам направо, – предупредил он, махнув рукой. – Вход на парковку в задней части здания. Но имейте в виду, зрелище… еще то.

Словно из-под земли выросли полицейские. Послышались хлопки зонтов. По аллеям из бирючины они обогнули здание, оскальзываясь и увязая в грязи. В этой процессии было даже что-то смешное, а Жанна на своих шпильках от «Джимми Чу», в промокшем насквозь пиджаке и перепачканных белых джинсах вообще походила на пугало.

– Нам сюда. – Капитан указывал на бетонный скат, терявшийся во тьме. – Рольставни подняты. А иначе надо заходить в корпус и спускаться на лифте. Понадобятся пропуска, коды. Это не лаборатория, а бункер какой-то.

Жанна с Тэном переглянулись. Как же сюда проник убийца? Дождевая вода мутными волнами с журчаньем стекала в туннель. Воздух до того пропитался влагой, что они буквально дышали паром. Жанне казалось, что она попала в перегретую пещеру. Древнее и тайное место, порождающее городские легенды.

Парковка с низким потолком была разделена на части колоннами. Ни одной машины, кроме окруженного желтой лентой крохотного «смарта». Очевидно, он принадлежал жертве. Полицейские в дождевиках прочесывали помещение, подметая пол пучками света от карманных фонариков.

– Нам еще ниже, – сказал капитан. – На второй уровень. Приходил кто-то из мэрии, объяснял нам, зачем нужно это подземелье, только я ничего не понял. Под парковкой находится система стоков, построенная еще в шестидесятых, туда попадает вода со всей промышленной зоны. Может, наденете маски? Там такая вонища!

От масок они отказались. Еще один спуск. А вот и первые сотрудники научно-технического отдела в белых комбинезонах с надписью «Криминалистическая служба». Освещая пол прожекторами, криминалисты фотографировали место преступления, собирали фрагменты в специальные пакеты.

Они подошли к бетонному люку, который охраняли двое полицейских. Похоже, сюда созвали легавых со всего Иль-де-Франс. У их ног собирались отбросы, обрывки бумаги, жевательная резинка, принесенные сюда водой, натекшей из-под двери.

Крышку люка открыли. Перешагнув через мусор, они начали спускаться по бетонной лестнице. Жанна снова оперлась на плечо Тэна. К потолку крепилась штормовая лампа. И все равно темнота была такой густой, что казалась осязаемой. Непроходимой.

– До дна здесь спускаться метров пятнадцать. Наверное, он тащил ее на спине…

Снизу доносились тошнотворные запахи канализации с примесью машинного масла и бензина. Но все испарения перебивала какая-то стойкая, острая вонь. Запах паленой свиньи.

– Чем это так разит? – спросила Жанна.

Капитан бросил на нее недоверчивый взгляд. С самого начала у него на языке вертелся один вопрос. Если на дело приехали два следственных судьи, кто из них лишний?..

– Это все убийца, – сказал он, обращаясь к Франсуа Тэну. – Какие-то куски он поджарил. А кроме того…

– Что «кроме того»?

– Нашлись необычные куски. Криминалисты не исключают, что это сало.

– Что вы называете салом?

– Животный жир. Он вроде бы хорошо горит. К тому же долго. Убийца использовал его для освещения. Криминалисты все растолкуют. Вам сюда.

Еще одна дверь. Несколько ступенек. Здесь Жанну ждало потрясение. Помещение в двести-триста квадратных метров, без окон, со сводчатым потолком. Почерневшие от сырости бетонные стены. Пол, блестящий от сточных вод. Настоящая пещера новой эры. Эры бетона и бензина. Когда-то был железный век. Затем бронзовый. И вот пришел нефтяной.

В лужах отражался свет прожекторов криминалистической службы. Вокруг суетились эксперты в масках. Не прекращая работу, один за другим они оглядывались на вновь прибывших.

И снова Жанну поразило двойственное впечатление, какое на нее всегда производило место преступления. Все вокруг пропиталось насилием. Но еще сильнее – покоем, облегчением. Тем, которое испытал убийца. Эта кровь, этот труп. Ошметки плоти стали ценой его умиротворения. Здесь убийца насытился. Успокоился. Расслабился…

– Можно увидеть тело? – спросил Тэн.

Капитан сунул фонарик под мышку и натянул одноразовые перчатки. Осторожно откинул брезент, покрывавший жертву. Внезапно свет фонарика выхватил труп из темноты. Жанна отшатнулась. Ноги подкосились. Чтобы взять себя в руки, ей пришлось вспомнить о своем статусе судьи. О годах учебы. О своем непоколебимом призвании. Думать как судья, и только как судья.

Тело расчленили не меньше чем на пять кусков.

Туловище с распоротым животом, из плеч и таза торчат беловатые кости. Руки и ноги оторваны. Голова женщины, вернее, того, что осталось от женщины, закинута назад и не видна. Волосы плавают в луже.