Пауэрскорт ответил далеко не сразу.

— Я думаю, возможно. Но это всего лишь догадка. Давай, однако, посмотрим, что нам известно. Нам известно, что Грешем собирался дорогою в Рим заехать в Перуджу. Так что оказаться там он мог. Теперь спроси себя, кто мог пожелать убить его таким необычным способом. Даже в Италии, которая прославлена своими убийцами, они вряд ли перерезают иностранцам глотки и оставляют их истекать кровью в каком-нибудь дурацком фонтане.

— Это не обычный фонтан. Я почитал о нем, прежде чем прийти сюда. Это один из самых прославленных фонтанов Италии, как и сказано в газете.

— Ладно, забудь о фонтане. Если того человека в Перудже убил не итальянец, тогда кто? Предположим, что убили Грешема. Кто знал, что он убийца? Грешем, я имею в виду. Убийца принца Эдди. Ты, я, Роузбери. Больше никто. Ни единый человек.

Он снова окинул взглядом площадь. Пошел дождь, на навесах угольных тележек уже образовывались лужи.

— Ни единый человек. Кроме Сутера и Шепстоуна, разумеется.

Имена эти Пауэрскорт произнес очень тихо. Он потеребил край шторы. Потом перевел взгляд на Фицджеральда, дожевывавшего последний гренок.

— Ты же не думаешь, Фрэнсис, что эти джентльмены взяли короткий отпуск и отправились в Умбрию, верно?

— Нет, не думаю. Однако у них имеются люди, вполне на это способные. Они могли послать туда их. Имя убийцы я назвал Сутеру и Шепстоуну во вторник на прошлой неделе. Сегодня пятница, прошло десять дней. Когда я вернулся в Мальборо-Хаусе за моей записной книжкой, они разглядывали карту Италии. Они не ожидали моего возвращения.

— Господи, Фрэнсис, Господь всемогущий. Ты хоть понимаешь, что говоришь?

— Понимаю, Джонни. Понимаю. Я думаю об этом с тех пор, как прочитал заметку в «Таймс». — Пауэрскорт вспомнил расторопного майора Дони из особого подразделения Шепстоуна, вспомнил, как искусно удалось ему замаскировать смерть Ланкастера. Определенно, они могли сделать это. Но сделали ли?

Джонни, пока нам не известно, Грешем это или не Грешем, мы попусту сотрясаем воздух. Я должен поехать в Перуджу и попытаться опознать тело. Но перед этим мне нужно сделать один-два визита.

— А тебе не кажется, Фрэнсис, что в Перуджу могу съездить и я? Как выглядит Грешем, я знаю. Кроме того, я не помолвлен и не женат. Ты же не должен все делать сам. К тому же, говорят, тамошние вина заслуживают того, чтобы с ними познакомиться.

— Это очень благородное предложение, Джонни, очень. Однако после нашего разговора в Венеции я чувствую себя в долгу перед Грешемом. Я не успокоюсь, если туда поедет кто-то другой. Даже ты.

— Ты не думаешь, что мне лучше поехать с тобой? История эта становится довольно опасной. Мы же не хотим, чтобы и ты закончил свои дни в каком-нибудь итальянском фонтане. Мне еще, как-никак, речь на венчании произносить. Я уже припомнил пару отличных историй.

Пауэрскорт рассмеялся:

— Я уверен, что справлюсь и сам. А ты нужен мне в Лондоне. Чтобы я мог посылать тебе через Уильяма каблограммы, если придется.

— Ладно, Фрэнсис, как скажешь. Слушай, как по-твоему, там еще осталось что-нибудь съедобное? Селедочка, помнится, выглядела довольно мило.

Пауэрскорт послал записку Уильяму Литу, дворецкому Роузбери, знатоку расписаний, попросив его определить наискорейший путь до Перуджи — отправление сегодня, быть может, сразу после полудня.

Он написал также комиссару столичной полиции, попросив о немедленной встрече — под конец дня, если это возможно. Прибавив извинения за назойливость. Для него очень важно было повидаться с комиссаром именно сегодня.

Два кеба повезли его записки по двум адресам. Третий отвез Пауэрскорта на Маркем-сквер. Он надеялся, что леди Люси окажется дома.

Дверь открыла пожилая горничная. Да, мадам дома. Не согласится ли лорд Пауэрскорт обождать в гостиной? Мадам сейчас спустится.

— Фрэнсис. Фрэнсис. — Его нареченная, пританцовывая, прошлась по комнате. — Выглядишь ты просто ужасно. Ты не передумал, надеюсь?

— Конечно, не передумал, леди Люси. Конечно, нет, — он крепко прижал ее к себе. — Просто я вынужден снова уехать. Скоро. Думаю, сегодня. Я понимаю, это ужасно, мы почти помолвились и так далее, однако у меня нет выбора.

— Ты, помнится, говорил, что твое последнее дело закончено, — она нисколько не рассердилась. Просто хотела понять, что случилось.

— Я так и думал. Уверен был в этом. Однако оно не закончено. Потому мне и необходимо вернуться в Италию.

— Фрэнсис, бедный Фрэнсис. Но почему же ты так встревожен, так печален?

— Да, леди Люси, я встревожен. И опечален. Думаю, меня ожидает в Перудже еще один покойник. Я распростился с этим человеком в Венеции, неделю назад. Теперь он, по моим догадкам, мертв. В этом деле уже слишком много трупов. А ведь я только нынешним утром обдумывал наше венчание.

— Я тоже. Как хорошо, что мы думаем об одном и том же. И как, ты решил что-нибудь?

— Ну, я думаю, решение нам следует принять совместно, после того как я вернусь. Впрочем, шафера я себе нашел. И он только и думает о том, как будет целовать невесту.

— Это, надо полагать, Джонни Фицджеральд, — сказала леди Люси. — Что ж, пусть целует, я не против. Хотя твои поцелуи, Фрэнсис, намного лучше.

— Я не могу остаться, — отчаянным тоном произнес Пауэрскорт. — Я должен поспеть на поезд.

— Бедный Фрэнсис, — она притянула его к себе за отвороты пиджака и поцеловала в губы. — Я буду здесь, когда ты вернешься. Только будь осторожен, ладно? Побереги себя. Мне кажется иногда, что твоя работа очень опасна.

Послание Лита было, как и всегда, кратким. Пауэрскорт прочитал его по дороге к комиссару.

«Трехчасовой с Виктории, мой лорд. «Дувр-Кале». Экспресс до Парижа. Предлагаю заночевать в отеле у Лионского вокзала. В 7 утра экспресс на Милан. Прибытие в Милан в 4 вечера. В 4.30 поезд до Флоренции. Прибывает во Флоренцию в 9.30 вечера. В отеле «Риволи», это рядом с вокзалом, забронирован номер. Бывший францисканский монастырь, мой лорд. Поезд на Перуджу в 8 утра. Прибывает в 12.15, мой лорд. Гористая местность. Номер заказан в отеле «Поста» на корсо Ваннуччи».

— Лорд Пауэрскорт, дорогой мой, — комиссар столичной полиции выглядел нынче старым, усталым и несколько ослабевшим. Быть может, подумал Пауэрскорт, на этой неделе и в Лондоне совершилось слишком много преступлений. Четыре карты так и висели по стенам, Ист-Энд покрывали большие красные пятна происшедших там преступлений.

— Сэр Джон, я буду краток. И прежде чем я начну, позвольте сказать, как я благодарен вам за помощь, которую уже получил. Она очень и очень облегчила мне жизнь.

— Я хотел бы быть полезным вам в большей мере, — сэр Джон пожал плечами. — Пока все наши сведения негативны. Насколько нам известно, в настоящее время никакие шантажисты в обществе не подвизаются. Далее, мы проверили местонахождение пятерых названных вами людей в одну из январских ночей этого года, — он бросил на Пауэрскорта проницательный взгляд, словно подозревая о причине, которой вызваны его запросы. — Все они вели себя в соответствии с законом. Так чем же мы можем помочь вам теперь?

— У меня два вопроса, лорд Джон. Простите, если они покажутся вам слишком причудливыми. Первый таков: насколько легко нанять в нашей стране профессионального убийцу? Сколько времени это может занять? И будут ли они, профессиональные убийцы, готовы сделать свое дело за пределами страны? Отсюда, собственно, вытекает еще один вопрос: легко ли нанять такого убийцу за границей? В частности, в Италии. И наконец, нет ли у вас случаем каких-либо связей в полиции итальянского города Перуджа? Не знаете ли вы кого-то, кто мог бы помочь мне в расследовании?

— Последний вопрос самый легкий, — комиссар поднялся из-за стола и снял с одной из полок толстую папку. — Вы удивились бы, узнав, как часто нам приходится сотрудничать с полицейскими силами других стран. Сбежавшие дети, похищенные драгоценности, воры, которые, как считается, укрылись на родине. Мы ведем записи обо всех полицейских, с которыми нам доводилось работать. Не сомневаюсь, что и они ведут записи о наших офицерах.