От него не ускользнуло, что мужчина был вооружен.

— Армия? — уточнил рейнджер, крепко пожимая ему руку.

— Так точно.

— Мы ожидали, что вы приедете еще до закрытия, майор. Мои ребята сейчас запирают ворота и прочесывают местность, чтобы убедиться, что никто из туристов не заблудился.

— Нам бы взглянуть на артефакты. Это очень важно.

— Знаю, знаю, связано с национальной безопасностью, мне уже говорил ваш босс. Так кого вы, говорите, представляете?

— Смитсоновский институт, а мисс Макинтайр и доктор Натан из Национального архива.

— Что ж, мой босс из округа Колумбия приказал мне впустить вас, поэтому я, разумеется, проведу вас в музей, но прошу руками ничего не трогать, можно только смотреть, договорились? — Рейнджер по очереди посмотрел на всех четверых.

Они дружно кивнули.

— Тогда добро пожаловать в Литтл-Бигхорн. Я рейнджер Национального парка Макбрайд, и если вы не бывали здесь раньше, то не забудете этот день, — с гордостью сказал рейнджер, вынимая из кармана связку ключей.

Он открыл дверь, и они последовали за ним в музей.

Один из рейнджеров Национального парка закрывал ворота, перебрасываясь шутками с индейцами, пикетирующими въезд. Сменяя друг друга, они находились здесь круглосуточно, и рейнджер уже успел подружиться со многими из них, тем более что с некоторыми он вместе вырос. По меньшей мере пятеро из пикетирующих представляли полицию совета племен и носили свои значки под куртками.

Внимание рейнджеров привлекли два больших микроавтобуса, мчавшихся к воротам, причем один из них едва не задел пикетчиков, из рядов которых послышались недовольные возгласы и проклятия. Оставив ворота полуоткрытыми, рейнджер вышел на дорогу и поднял руку, не то приветствуя, не то останавливая автомобили.

— Извините, ребята, но мы теперь откроемся только завтра в восемь утра. — Рейнджер подошел к ближайшему микроавтобусу.

Боковое стекло кабины опустилось, и он оказался лицом к лицу с усатым мужчиной, который направил ему в лоб пистолет с глушителем. Задняя дверца фургона распахнулась, и рейнджера втолкнули внутрь. Там его оглушили, сняли форму, и в нее тут же переоделся один из подходящих по комплекции людей. Он не спеша вышел из фургона, открыл ворота. Машины въехали на территорию Национального парка, а он закрыл ворота и запер их ключом, все еще торчавшим в замке. Потом сел в пикап рейнджера и поехал следом за микроавтобусами к зданию музея.

Индейцы в двух сотнях ярдов от ворот не заметили подмены, но они знали, что после закрытия в Национальный парк никого не пускают. А сегодня, на ночь глядя, сюда съехалась целая толпа белых, и это не сулило ничего хорошего священной земле, на которой сражались и умирали предки.

Как только все четверо вошли в помещение музея, Макбрайд включил подсветку экспонатов и зал мгновенно преобразился, словно ожил. Это было потрясающее зрелище. Здесь были представлены все племена, принимавшие участие в битве, а также манекены в мундирах Седьмого полка и в живописных боевых нарядах индейцев. Под стеклом хранилось множество артефактов, собранных с того самого рокового 25 июня 1876 года по наши дни. Лошадиные мундштуки, несколько ржавых винтовок «спрингфилд», армейские «кольты», ядра и пули самых разных калибров и даже старый рог для пороха, поскольку некоторые племена все еще пользовались тогда кремниевыми ружьями. На стеллажах лежали также наконечники стрел и копий и боевой флаг Седьмого полка, на котором по приказу Кастера были изображены две скрещенные сабли.

Джек прошелся вдоль экспонатов и повернулся к Макбрайду.

— Нас интересуют артефакты с последних раскопок.

Рейнджер кивнул.

— Их каждый день убирают вечером из зала, чтобы до полудня поработать с ними, а потом опять на полдня выставляют. Они там, в лаборатории. — Макбрайд кивком показал на дверь, ведущую в служебные помещения.

— Удивительное дело, — сказал он, открывая дверь. — На этом континенте состоялось много сражений, куда побольше этого, но людей почему-то притягивает именно Литтл-Бигхорн. Наверное, место такое.

Сара прекрасно понимала его с того самого момента, когда увидела мемориал в мрачно-торжественном свете заходящего солнца. Это место было словно создано для теней прошлого.

Макбрайд провел их в лабораторию с длинными столами для изучения артефактов, лежавших на них. Это были те самые предметы, ради которых они приехали.

— Прошу, это наши последние находки, — не без гордости объявил рейнджер.

Джек подошел к полуистлевшей седельной сумке, покоящейся на столе, включил мощную лампу и сел на стул.

— Эй-эй, мы же договаривались, что вы не будете ничего трогать.

— Спокойно, брат, мы ничего не повредим. — Капрал Менденхолл одной рукой обхватил высокого крепкого рейнджера, а другой вытащил у него из кобуры пистолет.

— В чем дело?! Что происходит? — возмутился Макбрайд.

— Вам же сказали, что речь идет о национальной безопасности, — напомнил ему Менденхолл.

— Мы действительно ничего не испортим, — заверила Сара, чтобы успокоить рейнджера.

— О Господи, — только и смог выговорить профессор Элбан, глядя на пистолет, который Менденхолл отобрал у Макбрайда.

Джек в это время внимательно рассматривал седельную сумку через увеличительное стекло.

— В ней что-нибудь нашли? — спросил он у рейнджера, который был все еще в объятиях Менденхолла.

— Нет, их еще только собирались изучать.

Джек кивнул, взял два пинцета и осторожно попытался отогнуть клапан сумки, но тот был такой ветхий, что тут же оторвался. Коллинз тихо выругался.

— Что вы делаете?! Вы же все погубите! — возмущенно сказал рейнджер.

Профессор Элбан мягко отобрал пинцеты у Коллинза.

— Думаю, лучше просветить ее рентгеном, он отлично покажет нам содержимое. — Он осторожно взял сумку и отнес ее к рентгеновскому аппарату в углу лаборатории.

— Ты как слон в посудной лавке, — сердито прошептала Сара, наклонившись через плечо Коллинза, чтобы лучше рассмотреть старую металлическую шкатулку на столе.

Коллинз только пожал плечами. Через пять минут снимки были готовы.

— В сумке только остатки органики, скорее всего, армейский паек. Боюсь, нет ничего, напоминающего распятие. На сумке вообще не уцелело ни кусочка металла, все проржавело и рассыпалось в прах.

— Черт! — Джек повернулся к Саре, державшей в руках металлическую шкатулку с двумя оставшимися инициалами «У. К.». — Открой коробку, — приказал он.

— Что ты! Нельзя, она может рассыпаться.

— Тогда тем более поставьте ее на место! — Макбрайд был вне себя от варварского обращения с артефактами, которые он должен был охранять.

— Мы ищем распятие, — мягко объяснила ему Сара. — Вы не можете помочь нам?

— В мои обязанности не входит помогать ворам и вандалам, — отрезал рейнджер, поворачиваясь к Менденхоллу.

Капрал отступил на шаг, крутанул на пальце пистолет рейнджера и сунул его обратно в кобуру Макбрайда.

— Считай это жестом доброй воли, рейнджер. Если она уничтожит коробку, можешь меня пристрелить, — сказал он и взглянул на Коллинза, который одобрительно кивнул в ответ.

Макбрайд еще несколько секунд колебался, и его рука, казалось, готова была метнуться к кобуре, но, подумав, он заметно успокоился.

Сара поставила шкатулку на стол.

— Понимаете, нас интересуют вещи, принадлежавшие капитану Кеогу, а эта шкатулка, возможно, единственное, что осталось.

Макбрайд прокашлялся.

— Не знаю, зачем я говорю вам об этом, но шкатулка — не единственная вещь, принадлежавшая капитану Кеогу, которую здесь нашли. — Он подошел к одному из лабораторных столов.

Менденхолл бросил тревожный взгляд на Коллинза, но тот покачал головой.

Макбрайд откинул черное покрывало, открывая христианский крест, лежавший там.

У Сары заколотилось сердце. Большое распятие семи дюймов в длину и четырех в ширину. Этого креста не было на присланных фотографиях.