— Грег, нам необходимо, чтобы ты привел Виолет туда, назад, к тому месту, где она видела того человека, — проговорил дядя непререкаемым тоном начальника полиции.

— Нет, Стивен, ни за что. Речь идет о моей дочери. Я не допущу, чтобы она снова приблизилась к этому извергу. Она и так уже столкнулась с ним.

Виолет удивил холодный и резкий тон отца, который всегда разговаривал очень мягко и спокойно.

— Но послушай, все, что ей нужно сделать, — подать нам знак, что это он. Ей даже не придется ничего говорить. Достаточно сжать твою руку, а ты дашь мне знать. — Теперь дядя взывал к его чувству справедливости, и говорил осторожно и тактично. — После этого вы сразу же отправитесь домой, а я потом подъеду. Никто никогда не узнает, что Виолет в этом участвовала. Но пойми, нам нужно взять этого парня, мы должны остановить его до того, как он сделает это снова. Ведь Виолет единственная, кто может указать нам на него. — Он проследил за реакцией брата и добавил: — Я уверен, что, как отец, ты не хочешь, чтобы этот маньяк продолжал творить зло.

Они молчали, глядя друг на друга, и у каждого была своя правда. Виолет подумала, что папа, возможно, откажется от того, чтобы Виолет участвовала в задержании. Она чувствовала его железную решимость.

Дочь стояла рядом и вдруг ощутила момент, когда непоколебимость отца ослабла.

— Хорошо, я согласен, Стивен. Но никто не должен узнать об участии Виолет. А еще мы сразу уйдем, не станем ждать, что будет дальше.

Дядя кивнул, принимая эти условия, и посмотрел на Виолет:

— Как ты, Ви? Ты в состоянии сделать это?

— Да, конечно.

Единственное, чего она хотела, чтобы убийцу схватили.

Спустя три минуты шеф полиции Эмброуз привел своих людей в готовность, еще десяток полицейских отрядил отозвать из этой части леса всех волонтеров. Ему были нужны только те, что пришли с ним, когда он нашел Виолет. Он ничего им не объяснял, сказал только, что один из добровольцев обнаружил что-то подозрительное.

План был прост, поэтому его надлежало привести в исполнение быстро и тихо. Никто не должен узнать. Никто не должен пострадать.

Когда все было готово, дядя Стивен подал своим людям сигнал следовать за ним. Вопрос, почему Виолет с отцом последовали за группой полицейских во главе с их начальником, даже не задавался.

Все уложилось в несколько минут.

Во второй раз Виолет нашла этого человека легко. Он стоял на том же месте, над телом неизвестной убитой девочки.

Виолет изо всех сил сжала ладонь отца. Он подал знак брату в подтверждение того, что это и есть тот, кого они ищут. Подчиненные дяди Стивена молча обменялись взглядами, и отец сразу же потащил Виолет прочь из этого леса, мимо добровольцев, не подозревающих о том, что происходит там, в чаще, туда, откуда начиналась поисково-спасательная операция. Она уцепилась за его руку так же крепко, как он держал ее: они оба боялись даже на миг потерять друг друга.

Когда они наконец вышли на опушку леса, отец вздохнул с облегчением, словно оба только что прошли невредимыми по минному полю. В какой-то мере, считала Виолет, так оно и было.

— Дядя Стивен приедет рассказать нам, чем все закончилось? — спросила Виолет, когда они подошли к машине, и передала ключи папе.

— Он приедет, как только сможет, — честно ответил отец, — но это может занять много времени. Все это серьезно, Виолет. Оченьсерьезно. Стивену еще придется как-то объяснить всем остальным, каким образом он вышел на этого парня.

Виолет было все равно, как он это сделает, — даже если ему придется упомянуть ее имя. Все закончилось, и закончилось так, как она ожидала и надеялась.

Убийцу схватили.

Следующие несколько часов слились для Виолет в один неясный промежуток времени.

Когда они приехали домой, она ускользнула к себе в комнату как можно скорее, то есть почти сразу. Отцу предстояло рассказать маме о том, что произошло в лесу, и успокоить ее. Виолет вовсе не желала оказаться поблизости, когда мать придет в ярость, узнав, что она затеяла — в одиночку поймать убийцу.

Скрывшись от внимательных глаз родителей, Виолет наконец смогла прочитать сообщения на телефоне. Она сгорала от нетерпения с того момента, как они с папой сели в машину, и она услышала, как телефон вибрирует, оповещая о пропущенных звонках.

Девушка открыла телефон, пролистала список входящих номеров и поймала себя на том, что затаив дыхание надеется обнаружить среди них номер Джея — единственный, который вообще хотела там увидеть. Но его в списке не было однозначно, зато было два незнакомыхномера.

Она проверила голосовую почту, и автоответчик оповестил, что принято четырнадцать голосовых сообщений.

Виолет слушала их по очереди и сразу же стирала. Чем меньше оставалось сообщений, тем сильнее становилось разочарование, что они не от Джея. Когда сообщения закончились, Виолет подвела итоги.

Одно было от Челси. Одно от мамы — она спрашивала, встретились ли они с папой и когда собираются домой. Двенадцать— от Грэйди, который, похоже, и звонил с двух неизвестных номеров — на случай, если она проверяет, кто это, прежде чем взять трубку. Она бы, кстати, проверяла, если бы телефон в это время был при ней.

И ни одногосообщения от Джея.

Сообщения Грэйди были полны пространных объяснений и банальных «прости меня за то, что вчера выпил слишком много». Он каялся и извинялся, просил, а затем умолял ее перезвонить ему, чтобы он мог сказать, как сильно сожалеет о содеянном. Как будто дюжины извинений было недостаточно.

Но Грэйди был последним, с кем сегодня ей хотелось общаться.

Снизу доносились голоса, и Виолет сначала решила, что это родители о чем-то спорят — голоса были довольно громкими. Но потом услышала третий голос, не принадлежавший ни маме, ни отцу, и подумала, что это приехал дядя Стивен рассказать им новости.

Виолет вскочила и бросилась вниз по лестнице.

Внезапно она застыла на месте от изумления.

На кухне стояли отец и Джей и говорили о чем-то — судя по тону, разговор был серьезный. Виолет с удивлением заметила, насколько естественным кажется присутствие Джея в этот момент.

Ни один из них не взглянул на Виолет, хотя оба наверняка знали, что она уже здесь. И судя по тому, как они избегали взглядов в ее сторону, поняла — именно о ней они и беседуют.

Отец, должно быть, рассказывает Джею, что произошло утром в лесу. И говорят они при этом так, будто ее вовсе нет рядом.

Тут Джей повернулся к Виолет. В его настороженном взгляде читалось абсолютное неодобрение действий подруги и желание остаться с ней наедине.

Но было и что-то еще.

Виолет могла бы поспорить на деньги: когда Джей повернулся обратно к отцу, улыбка чуть скользнула по его губам. Легкая, почти неуловимая, никто другой бы и не заметил. И уж точно не отец. Он говорил, не останавливаясь.

А Виолет вмиг растаяла от этой неясной улыбки.

Стояла и смотрела, как они говорят друг с другом. И размышляла, что из произошедшего отец рассказал Джею и о чем умолчал.

Ни для кого не секрет, что Джей был в курсе «способности» Виолет, но она не припоминала, чтобы родители хоть когда-нибудь обсуждали с ним это. В их семье было негласное правило — не говорить вслух о ее «даре», да и вообще как можно тщательней оберегать эту семейную тайну, этот скелет в шкафу.

И тут отец протянул Джею руку. Это было удивительно — Виолет и не думала, что когда-нибудь случится такое официальное рукопожатие между ними.

Джей решительно пожал его руку. Папа взглянул на Виолет и кивнул. Словно дал ей знак, что все разрешилось, хотя она понятия не имела, о чем это он. А потом он тихо вышел через заднюю дверь и отправился в мамину мастерскую. Виолет представляла, как мама выплескивает весь накопившийся гнев на холст.

Внезапно смутившись от того, что они остались наедине, Виолет хотела спросить, о чем это Джей беседовал с папой. Она нервничала и чувствовала себя очень неуверенно.