Случившееся наложило на Ивана Ивановича свой отпечаток: он словно постарел за этот сумасшедший день, осунулся и теперь выглядел нездоровым. Энергия, с которой он начал расследование «дела Зуйкова», куда-то ушла, и усталость вновь беспощадно навалилась на него. Не каждый день Управление обнаруживает предателей в своих рядах. Правда, факт предательства ещё нужно доказать. Одно дело — слова Алексея, другое — неопровержимые улики. Последних пока не было.

Поэтому Тарасов хмуро выслушал доклад Алексея и посоветовал ему самому поговорить с тёщей Суркова, так сказать, по душам. Алексей так и сделал.

Рассчитывая, что предстоящий разговор займёт немного времени, он поехал к дому Суркова…

Тёща встретила его недружелюбно. Это была высокая с прямой, как палка, спиной женщина. Она глядела строго, чуть поверх очков в большой старомодной роговой оправе, и в ней сразу же чувствовался педагог с многолетним стажем.

Жена Суркова вместе с двумя детьми (у них были близнецы) уже две недели находилась на отдыхе в Феодосии. Ей, естественно, сразу же позвонили и осторожно попытались узнать — не появлялся ли там Сурков. Но пропавшего там не оказалось, так, по крайней мере заявила жена.

Уже зная, что предварительный допрос женщины ни к чему не привёл, Алексей решил пойти окольным путём. Он довольно долго говорил сам, рассказывая, какие они с Сурковым были закадычные друзья, как он волнуется о нем и как ему обязательно нужно хоть что-то узнать о его местонахождении. Выслушав его, тёща лишь поджала губы. «Да, эту старую клюшку на мякине не проведёшь», — грустно подумал Алексей.

— Вы закончили? — напрямую спросила она, когда Николаев, иссякнув, замолчал.

— В общем… да. Вы что-то хотите добавить?

— Нет. Сегодня я уже довольно долго беседовала с вашими товарищами, — отчеканила тёща Суркова. — И чтобы мы с вами напрасно не тратили время, давайте сразу же условимся — вы будете говорить мне правду. Договорились?

Это было настолько странно, что Николаев невольно согласно кивнул. Что за ерунда? Это ведь он должен произносить подобные фразы! Уж не собираются ли тут допрашивать его самого?

— Нет, — словно отвечая на его вопрос, кратко но энергично произнесла женщина, — я решительно не понимаю, зачем вы ко мне приехали! Видно, у наших доблестных органов теперь куча свободного времени! Вот вы… — Она ткнула пальцем в сторону Николаева. — Находитесь здесь уже полчаса и нагло мне врёте!

— В каком смысле?

— В прямом! Ваша фамилия Николаев? Только не отпирайтесь — я её успела прочитать, когда вы махали у меня перед носом своей бумажкой. А кстати, где ваше удостоверение?

Алексей окончательно смутился. Во даёт железное поколение! Да они нас не просто переживут, они же нас ещё всех в гроб загонят и последний гвоздь вколотят. Как же ей отвечать? Ведь не станешь же рассказывать про неудачу в «Поплавке» и про то, что случилось с его удостоверением! Вот ведь старая ведьма, прямо в точку попала… — Не хотите отвечать? И не надо. Я сама знаю. Вы его утопили.

— Откуда вы знаете!

— Мне об этом любимый зять рассказал. И никакой вы его не приятель! А даже совсем наоборот. Вспоминая вас, — а он вас частенько вспоминал! — он всегда добавлял, что вы «шпана лиговская» да ещё пару непечатных… Не делайте больших глаз, молодой человек! Теперь я вижу, что он не ошибался. Вы действительно похожи на бандита с большой дороги.

Николаев от такой наглости опешил. Даже не сразу сообразил, что ответить.

— Извините, но… — Тихо! — вдруг прикрикнула женщина баском. — Не перебивайте меня.

Повторяю, я уже имела сомнительное удовольствие беседовать с вашими коллегами.

В отличие от вас, они вели себя более интеллигентно — не врали, как вы, про свою нежную дружбу с моим зятем. И я уже им все рассказала, больше мне прибавить нечего. Все. Давайте прощаться. Дверь, кстати, находится прямо за вашей спиной!

Вот и поговорили по душам! Проклиная про себя излишнюю болтливость Сурка, Николаев был вынужден покинуть квартиру.

Вспомнив про «честное слово», которое он дал родственникам, Алексей решил сначала заскочить домой — переодеться и привести себя в порядок.

Дома, по привычке, он первым делом включил автоответчик и хотел было направиться в ванную комнату, чтобы включить воду, но, сделав пару шагов, замер.

После щелчков и коротких гудков автоответчик заговорил искажённым голосом Саши:

— Лешенька, это я! Лёша, это ужасно! Я тебя целый день разыскиваю.

Умоляю, приезжай ко мне. Я не могу выйти из дома! Полный кошмар! — И Александра громко заплакала в телефонную трубку.

— Что случилось?! Перестань реветь! Объясни… — закричал в ответ Николаев, не сразу сообразив, что разговаривает не с живым человеком. — О черт! — Он подскочил к автоответчику, быстро нажал на несколько кнопок, посмотрел, когда ему последний раз звонили. Затем промотал всю плёнку с записями. Действительно, Александра ему звонила четыре раза.

Что же с ней стряслось?! Неужели Сурок все же нашёл её? Проклятие! При желании он конечно же мог это сделать — ведь чему-то его научили в ФСБ!

Подумав, он резко поднял трубку и набрал телефон дяди Максима.

— Да?

— Дядя максим, это Алексей. Вы меня извините, но я не могу сегодня прийти к вам. К сожалению, так складываются обстоятельства. Ещё раз извините.

— Дела или бабы? — коротко спросил дядя Максим.

— Два в одном, — уклончиво ответил Николаев, перефразируя известную рекламу.

На том конце провода вздохнули.

— Понятно… Честно говоря, я тебе немного по-стариковски завидую, — после некоторой паузы, слегка понизив голос, произнёс дядя Максим.

— Первому или второму?

— И первому, и второму… Ну что же, удачи тебе, Джеймс Бонд! Только смотри, не надорвись, правильно рассчитай свои силы. А я тебя уже здесь прикрою, что-нибудь совру убедительное для нашего Штирлица. Все, бай!

Николаев невольно улыбнулся — Штирлицем дядя Максим называл совершенно справедливо свою жену, и комментарии здесь были излишни.

Несколько этажей Алексей проехал на лифте. Последний этаж он решил пройти пешком. Из невнятного текста Шуры явно следовало, что ей угрожает какая-то опасность. Торопливо поднимаясь по стёртым ступеням, Николаев пытался рассуждать логически. Конечно, Саша работала тележурналисткой на известной всему Питере студии, и порой с её репортажами случались казусы — она сама в этом призналась Николаеву. То выбирала слишком крупную политическую «мишень», то вдруг умудрялась откровенно нахамить «браткам» из бесчисленных питерских группировок… В таких случаях ей, бывало, и угрожали. Но случалось это крайней редко — Саша вспомнила всего два случая, и оба были связаны с выборами. К тому же их студия была достаточно солидной и своих сотрудников старалась в обиду не давать. Это с одной стороны… Но есть и другое. А вдруг это сектанты? Если при помощи Суркова (а он единственная ниточка от Николаева к тележурналистке) они действительно добрались до неё? Тогда дело плохо… — И этот странный голос, — увлёкшись, тихо прошептал Алексей.

А вдруг они находятся у неё в квартире? Схватили и специально заставили позвонить ему? И все это — лишь для того, чтобы схватить его, Леху Николаева… Зачем? Чтобы обрубить концы. Один раз они уже пытались это сделать… Прикидывая подобные варианты, он счёл разумным подойти к квартире подруги, не привлекая особого внимания… Он легко и почти бесшумно поднялся по ступеням, замер и в трех шагах от Сашиной квартиры. Пригляделся… Дверь была плотно закрыта, следов взлома также не наблюдалось двери соседей выглядели вполне безобидно. Алексей сделал последние три шага т остановился. Приник ухом к двери и прислушался.

Из квартиры не раздавалось никаких подозрительных звуков. Едва был слышен шум льющейся воды. Может, её пытают? Решив действовать, он осторожно толкнув дверь — вдруг не заперто. Но та не поддавалась. Николаев опять прислушался. Он не знал, чего можно ожидать, и на всякий случай ещё несколько секунд простоял у двери… Все тот же шум воды. Что бы это значило? Странно. Непонятно: только что человек взывал о помощи, и на тебе — судя по звукам, Александра собирается принять душ… Это ещё что за кроссворд?