Кража печенья и чипсов являлась подтверждением такого предположения.

Пострадавшие дали полиции достаточно полное и на редкость четкое представление о росте, весе, телосложении, цвете кожи и одежде грабителей. Двое свидетелей видели молодых людей соответствующей наружности, убегающих из магазина.

«Мелочь пузатая, – размышляла Ева. – Пара глупых детишек». Следователи по делу отыскали татуировочную мастерскую и уже готовы были преследовать и задержать семнадцатилетнего Денни Су, носившего наколку с драконом на правом запястье.

Никакому семнадцатилетнему идиоту и его пока еще не установленному тупому дружку не хватило бы мозгов проникнуть в дом Колтрейн и свалить полицейского.

В деле о вторжении со взломом – в буквальном смысле, так как проникновение было осуществлено через разбитое для этой цели окно – улов оказался более существенным. Но если парень сумел взломать солидную защитную систему в доме Колтрейн, зачем ему в другом случае было разбивать стекло? Мог бы вскрыть куда более хлипкую систему в магазине электроники! К тому же стекло было разбито изнутри, и это привело следственную группу к выводу, что поработал кто-то из своих. Они уже успели нажать на одного из служащих. Судя по тому, что Ева прочитала в их заметках, следствие шло в верном направлении.

И в этом случае подозреваемый был молод, довольно глуп и имел за плечами скромный послужной список воровства в магазинах. Парень любил воровать, вот и все. Убить копа? У него кишка тонка, решила Ева.

Тем не менее она не пожалела времени и провела вероятностный тест по обоим. В обоих случаях машина была с ней согласна: вероятность ниже восемнадцати процентов.

Ева отодвинулась от стола и взглянула на доску.

– Мне что – прокачать через компьютер всю твою команду, Колтрейн? Гнусное это дело – копам проверять копов. Комп наверняка их забракует. В их данных нет ни намека на грязь. Зачем чистому – по крайней мере чистому на бумаге – копу убивать другого копа? Машина решит, что это нелогично. И я тоже так считаю. Но прокачать придется.

– Ева!

– Что? – Она обернулась и увидела Рорка, стоящего в дверях смежного кабинета. – Извини, это я сама с собой разговариваю. А ты нашел что-то интересное в Атланте?

– Я кое-что нашел. Над этим делом она работала три года назад. Ты еще не проверяла эти файлы?

– Нет, я их получила только сегодня после обеда. И что насчет этого дела трехлетней давности?

– Ограбление. Роскошный антикварный магазин. Менеджер был избит, украдено товара на несколько тысяч долларов и – примерно на ту же сумму – поломано и испорчено. Грабители заставили его открыть сейф и отдать наличные, кредитные карточки, а также квитанции с данными о кредитных и дебетных карточках клиентов. Один из служащих, придя первым на работу, нашел менеджера, вызвал полицию и медиков. Дело досталось Колтрейн.

– Ясно. Ну и что?

– В ходе следствия она опрашивала владельца магазина и, согласно записям в деле, обсуждала с ним инцидент несколько раз. Его фамилия Рикер. Алекс Рикер.

– Рикер. – Это имя оглоушило Еву как предательский удар по затылку. – Сын Макса Рикера?

– Да, я проверил.

Ева глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.

– Итак, у Алекса Рикера есть собственность и бизнес в Атланте. Помнится, он жил в Германии или что-то в этом роде?

– Его там воспитывали и учили, отец держал его в изоляции. Когда у меня с Рикером… гм… был общий бизнес, Алекс в этом не участвовал, он был за кулисами. Я с ним ни разу не встречался. Мне кажется, в то время никто из партнеров Рикера с ним не контактировал.

Ева взяла себя в руки и принялась за тщательный анализ.

– В то недоброе старое время ты работал с Рикером. Потом оторвался от него, начал действовать самостоятельно и весьма преуспел. Потом, много лет спустя, ты помог мне свалить Рикера, свалить его так глубоко, что он теперь отбывает остаток своей жалкой жизни в бетонном мешке за пределами планеты. Хотелось бы мне знать, что об этом думает его золотой мальчик.

– Я ничего не знаю об их отношениях, зато мне известно, что Рикер был связан не только со мной, но и с моим отцом, и с твоим. Знаю, он приложил массу усилий, чтобы меня свалить, но у него ничего не вышло. И чтобы покончить с тобой, но и тут ему ничего не обломилось. А теперь выходит, что его сын, возможно, связан с твоей убитой.

Ева сидела в глубоком раздумье, барабаня пальцами по коленям.

– У Макса Рикера многие копы были на жалованье. Многие чиновники, многие политики. В прошлом году мы кое-кого из них выявили, но вряд ли выпололи всех. Мог Рикер передать свои связи сыну?

– Я пока точно ответить не могу, но… кому же еще?

– Вот именно. Да, и его «предприятия» – те, что мы не нашли и не закрыли. Конечно, сын унаследовал его контакты, его связи, его финансы! Колтрейн знакомится с сыном известного преступника, сейчас отбывающего пожизненный срок. Уточним: несколько пожизненных сроков. Наверняка она его прокачала. Не могла не прокачать владельца ограбленного магазина. Это стандартная процедура. Ну хотя бы чтоб устранить такую версию, как мошенничество со страховкой. А прокачав его, установила связь с отцом. И спросила его об этом. Не могла не спросить.

Ева вскочила, подошла к доске и стала изучать увеличенное фото с удостоверения Колтрейн.

– Она должна была спросить. Три года назад Рикер был еще на свободе, все еще демонстрировал чудеса ловкости, ускользая от полиции, но любая стандартная проверка сына должна была привести к отцу. Выдать хоть что-нибудь.

– Не знаю, имеет ли это отношение к твоему делу, но…

– Вот именно. Вечное «но». – Ева оглянулась на Рорка. – Она закрыла дело?

– Если можно так сказать. Она свела поиск к трем подозреваемым. Всякий раз, как она получала ордер и ехала на обыск, подозреваемого на месте не оказывалось, зато она находила несколько предметов, украденных из антикварного магазина. Через два дня тела всех трех мужчин были выловлены из реки Чаттахучи. Трупы были скованы вместе.

– Какой-какой реки? Ты это придумал?

– Ну, я мог бы и придумать, но нет. Если не ошибаюсь, это название придумали индейцы сколько-то там веков назад.

– По-моему, это как-то стыдно – утонуть в реке Хучи-Пучи.

– Чаттахучи.

– Да какая разница?

– Для жителей Атланты, я думаю, существенная. – Рорк подошел к ней, похлопал ее по щеке. – Ну а теперь, когда ты разрядила обстановку, можем поговорить о существе дела.

«Рано или поздно, – подумала Ева, – брак превращает стены в прозрачное стекло, и супруги наблюдают сквозь него друг за другом, как за рыбками в аквариуме».

– Ладно, ладно. Ты хочешь сказать, что каков отец, таков и сын? Рикер – убийца. Глотки резать – это ему раз плюнуть. Сына ощипали? Папаша нашел тех, кто его ощипал, – а может, это Колтрейн провела для него пунктирную линию, – и рассчитался с ними. Или кто-то с ними рассчитался по его заказу. Она должна была это проверить.

– В деле говорится, что в момент смерти трех подозреваемых Алекс Рикер был на благотворительном мероприятии в Майами вместе с несколькими сотнями свидетелей.

– Не захотел пачкать ручки, заказал убийство на тот час, когда у него самого было железное алиби, – пожала плечами Ева.

– Возможно. Если так, он проявил чудеса ловкости. Не хуже, чем его папаша. Да, я вскрыл отчет медэксперта по убитым грабителям. – Рорк увидел, что Ева, конечно, недовольна и хочет что-то возразить, но она в последний момент передумала. – Их избивали в течение нескольких часов, у них множество костей было сломано, прежде чем им перерезали глотки. По-моему, это почерк Рикера.

– Она должна была знать. – Ева вновь изучила фотографию Колтрейн, попыталась заглянуть ей в глаза. – Все говорят, что она тщательно прорабатывала детали. Она не пропустила бы связь с папашей.

– В деле есть запись беседы с Алексом после обнаружения тел. Его алиби подтверждено. Дело «остыло», а тем временем вся украденная у Рикера собственность была найдена и возвращена.