– Лейтенант. Детектив. – Он пожал руку Еве и Пибоди. – Прошу в мой кабинет.

Остальные копы молча проводили их взглядами в кабинет, отделенный от «загона» стеклянной стеной. Делонг закрыл дверь.

– Во-первых, позвольте вам сказать, что и я сам, и вся моя бригада будем оказывать вам полное и всяческое содействие. Все, что вам нужно, в любое время.

– Спасибо.

– Я уже скопировал для вас все дела, которые вела детектив Колтрейн, дал разрешение вашему ОЭС забрать ее электронику. Вот тут у меня копия ее личного дела и мои заметки о ней. – Он протянул папку. Пибоди взяла ее и положила в сумку. – Можете использовать мой кабинет для беседы с членами команды или одну из наших кабин. А если хотите, можете использовать комнату для совещаний этажом выше.

– Не хочу выселять вас из кабинета, лейтенант, и не хочу, чтобы вашим детективам казалось, будто они у меня на допросе. Лучше всего подойдет комната для совещаний. Позвольте выразить вам свое сочувствие, лейтенант. Я знаю, как это тяжело – терять подчиненного.

– Если бы она погибла на задании, тоже было бы тяжело, но тогда я хотя бы понял. Но это… Вы можете мне что-нибудь сказать?

– Мы считаем, что ее кто-то подстерег на лестнице дома, где она жила, парализовал и отнес в подвал. Мы не нашли ее оружие. Возможно, именно им она и была убита. Над чем она работала?

– Ограбление в Китайском квартале, вторжение со взломом в магазин электроники, пара краж сотовых телефонов и КПК, угон автомобиля – вооруженное сопротивление. Все это есть в файлах.

– Ей никто не угрожал? Она ничего такого не говорила?

– Нет, ничего такого она не говорила. Я провожу политику открытых дверей. У нас тут небольшая сплоченная команда. Если что-то происходит, я обычно бываю в курсе.

– Кто был ее напарником?

– Мы работаем бригадой. Все члены бригады в то или иное время были ее напарниками. Обычно я посылал ее в расчет с Клео. С детективом Грейди. У них наладился хороший рабочий ритм. Но на вторжении со взломом она работала с О’Брайаном.

– Как она ладила с остальными членами бригады?

– Отлично вписалась в коллектив. Правда, сначала были кое-какие трения. Прие́зжая с юга, да еще с ее внешностью… Но она умела постоять за себя и заслужила общее уважение. Должен заметить, мои ребята работают дружно, практически без сбоев. Амми вписалась в команду.

– Каким копом она была?

Он вздохнул.

– Она была крепким копом. Командным игроком. Организованна, внимательна к деталям. Работала очень тщательно, не ворчала по поводу сверхурочных, не жаловалась на бумажную работу. Для отдела она была приобретением. Хорошая раскрываемость. Громких арестов на ее счету не было, но показатели стабильно хорошие. На нее можно было положиться. Она делала свое дело.

– Что насчет ее личной жизни?

– Все знали, что у нее роман с Моррисом. Нас тут в команде четверо. Трудно сохранить что-либо в секрете. Она была, судя по всему, вполне счастлива. Если у нее были неприятности, она ими не делилась. Да и по ее виду я не сказал бы, что с ней что-то не так.

– Почему она перевелась сюда из Атланты?

– Я задал ей тот же вопрос, но это и понятно. По ее словам, у нее появилось ощущение, что она попала в наезженную колею, и ей захотелось из этой колеи выбраться. Переменить обстановку, переменить окружение. Хотелось бы мне дать вам более вразумительный ответ. Хотелось бы мне самому что-то знать. Мне известна ваша репутация, лейтенант. Детектив, – добавил он, кивнув Пибоди. – Не скрою, мне хочется, чтобы над этим делом работали мои ребята, но я знаю, что дело Амми в хороших руках.

– Спасибо за доверие. Если покажете мне вашу комнату для совещаний, мы начнем. Если ее обычная напарница детектив Грейди сейчас здесь, мы поговорим сначала с ней.

– Я вас провожу.

В совещательной комнате стоял один длинный стол, по обе стороны от него – скрипучие стулья. Тут были два настенных экрана, большая белая доска и древний «автоповар».

Пибоди взяла себе чашку кофе и поморщилась.

– Еще хуже, чем у нас. Вот уж не думала, что такое возможно. Пойду куплю в автомате что-нибудь прохладительное. Тебе взять?

– Да, спасибо.

В ожидании банки пепси Ева подумала о Делонге. Да, она его понимала. Если бы Колтрейн погибла при несении службы под его началом, его терзало бы чувство вины, гнева, утраты. Но он хотя бы понимал, что к чему. Это означало бы, что плохой парень взял верх. Он знал бы, кто этот плохой парень, и даже если бы за этим парнем пришлось охотиться, он знал бы, что и как надо делать.

Ева установила на столе камеру, выложила портативный компьютер. И в ожидании вывела на экран данные детектива Клео Грейди.

Тридцать два года, детектив третьего класса, стаж – восемь лет. Перевелась в Нью-Йорк из Нью-Джерси. Браков не зарегистрировано, сожительств не зарегистрировано, детей нет. Несколько поощрений и несколько дисциплинарных взысканий. В команде Делонга – последние три года, переведена по ее собственному прошению из Особого отдела[4]. Родители на пенсии, проживают во Флориде. Братьев и сестер нет.

Она вскинула взгляд, когда Клео постучала по косяку открытой двери.

– Детектив Грейди, лейтенант.

– Присядьте.

«Видно по глазам, – подумала Ева, – и по сжатым в ниточку губам: недовольна. Возмущена».

У Клео были прямые короткие светлые волосы, в ушах поблескивали сережки. Она пересекла комнату, не сводя с Евы серо-голубых глаз.

Пять футов пять дюймов росту, крепко сбитое и в то же время женственное тело. Коричневые брюки, белая рубашка, легкий бежевый жакет. Как и Ева, она предпочитала плечевую кобуру.

– Шеф велел нам сотрудничать, стало быть, будем сотрудничать. – Клео говорила быстро, отрывисто, голос у нее был чуть хрипловатый. – Но это дело должны были отдать нам.

– Будь это моя напарница или кто-то из моего отдела, я бы, наверно, чувствовала то же самое. Но это не ваше дело. Мы тут работаем под запись, детектив.

Ева замолчала, увидев входящую Пибоди. Пибоди закрыла за собой дверь.

– Я взяла воды и пепси, – объявила Пибоди, расставляя бутылки и банки на столе.

– Вы могли бы по крайней мере сказать мне, что у вас есть, – проговорила Грейди.

– Об этом вы можете спросить своего лейтенанта. Мы ввели его в курс дела. Можете, конечно, поиграть с нами в неприступность, но это непродуктивно. Это никак не поможет детективу Колтрейн.

– Если хотите нарыть на нее грязь…

– С какой стати? Мы же не внутреннее расследование проводим. Мы из отдела убийств. Убита член вашей команды, детектив, так что, Клео, хватит морочить нам голову. Вы с Колтрейн часто работали в паре.

– Да, наш лейтенант считал, что мы дополняем друг друга.

– Вы с ней общались на личном уровне? Вне работы?

– Да, конечно. Почему бы нам… – Клео опять покачала головой, взяла бутылку воды, отвинтила крышечку и отпила. – Ладно, извините за резкость, но и вы меня поймите: это тяжело. Мы работали вместе, мы подружились. Мы были на хорошем счету – можете проверить нашу раскрываемость и увидите. Иногда мы с ней общались в свободное время. Выпивали по коктейлю после смены или вместе ужинали. Иногда вдвоем, иногда еще с кем-то из наших. И мы не всегда говорили о работе. Болтали о самых обычных вещах. О мужчинах, о диете, о прическах.

– Вы стали подругами? – уточнила Пибоди.

– Да. Конечно, мы жили каждая своей жизнью, но мы с ней сдружились. Вы же сами знаете, как это бывает. Когда две женщины работают в паре, они могут поговорить о том, о чем мужчине не скажешь.

– Она вам когда-нибудь рассказывала о прежних романах, приятелях, любовниках, ухажерах? – спросила Ева.

– Она встречалась с парой парней еще в Атланте, до перевода сюда, но ничего серьезного. Один из них был тоже коп, такой служебный роман. Вместе работали над одним делом, а потом это переросло в личные отношения. Второй был адвокатом. Она говорила, что они не сошлись характерами, и оба, по молчаливому согласию, постепенно свели отношения на нет. Она и сюда-то перевелась главным образом потому, что там у нее личная жизнь не сложилась и она начала терять хватку как профессионал. Ей хотелось чего-то нового.