Он долго молчал, не спуская с нее глаз.

— Разве ты бы не попробовала втереться ко мне в доверие? — спросил он с сомнением.

Предположение, что она может быть такой неискренней, не на шутку разозлило ее.

— Ты ведь получил письмо от моего адвоката о начале бракоразводного процесса? А также мое заявление, которое освобождает тебя от любых финансовых обязательств передо мной?

— И обручальное кольцо.

— Вот тебе и ответ на твой вопрос.

— Не уверен.

Он взял бумагу, лежащую на диване рядом с ним.

— Так почему же ты все же хочешь развестись?

Этот вопрос ошарашил ее. Она смотрела на него во все глаза, не решаясь сказать то, что вертелось на языке.

— Почему же, Глория, ты решила подать на развод? — более настойчиво спросил он.

Она почувствовала, что теряет контроль над собой, над своими чувствами. Эти вопрошающие пронзительные глаза проникали ей в самую душу. Она почти не дышала, но слова, выстраданные в тишине бессонных ночей, подступали к самому горлу, будто слезы. Все преграды, которые она возвела на их пути, рассыпались в один миг.

Неожиданно даже для нее эти слова полились из Глории, словно горькая исповедь.

— Мне вовсе не нужен этот развод, Крис. Ведь я люблю тебя. — Ее голос дрогнул и ослабел. — Теперь я знаю, что только взаимная любовь двух людей может сделать брак счастливым. Но ты не любишь меня. Я даже не нравлюсь тебе.

Она сжала руками голову, как будто стараясь отогнать головную боль, стучащую в висках.

— Ты даже не доверяешь мне. И я не обижаюсь… Зная твою историю, было бы глупо винить тебя. Потому я и подала на развод — раз ты этого хочешь. И еще. Я завтра напишу заявление об уходе. Я больше так не могу. Я не могу видеть укор в твоих глазах, я просто не могу находиться рядом с тобой, это разрывает мне сердце.

Глория поднялась, готовая уйти.

— Подожди.

Кристофер схватил ее за руку. Глория повернулась к нему и постаралась сдержать прорывающиеся рыдания.

— Что еще ты хочешь от меня? Разве я не достаточно раздавлена? Разве тебе мало моего унижения?

— Пожалуйста, сядь, — попросил он.

Он подвел ее к софе, все еще не отпуская ее руки.

Глория была, словно сломанная кукла, слабая, беспомощная, бессильная что-либо предпринять. Она села на диван, погруженная в омут отчаянья. Не понимая, что происходит, она тупо смотрела на его руку.

— Глория, посмотри на меня. — Кристофер нежно сжал ее пальцы.

Она была похожа на воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Без всякой надежды она подняла глаза и увидела, что он улыбается ей. И это была не его обычная полупрезрительная усмешка. Нет, он улыбался открыто и искренне, так заразительно, что у нее перехватило дыхание.

— Помнишь, я говорил тебе о своей матери?

Она кивнула.

— Мою мать зовут Ванесса Жоли. Она актриса. Когда она забеременела, она использовала связи отца и его влияние, чтобы сделать карьеру в Голливуде. Теперь ты понимаешь меня?

Глория видела несколько старых фильмов с участием Ванессы Жоли. Она вспомнила ее поразительно красивое лицо — огромные неземные глаза, неповторимая грация движений. Так, оказывается, она была матерью Кристофера!

Кристофер отпустил ее руку и взмахнул в воздухе бумагами.

— Вот твое прошение о начале бракоразводного процесса. Когда я получил эти бумаги и понял, что могу потерять тебя навсегда, мне пришлось признаться самому себе, что я давно и безоглядно влюблен в тебя. То, что ты отказалась от всех финансовых претензий на мой счет, развеяло мои подозрения, что ты пыталась использовать меня, как моя мать в свое время использовала отца.

Он порвал листок бумаги пополам и бросил обрывки на пол.

Потом опять наклонился к Глории, взял ее руку и поднес к губам.

— Я был влюблен в тебя, Глория, поэтому и женился на тебе. Я отказывался верить в это, я сопротивлялся этому чувству, я не хотел серьезно относиться к тем клятвам, которые мы дали. Но я не мог ничего поделать с собой.

Он полез в карман и вытащил оттуда маленькую бархатную коробочку.

— Это твое кольцо. Я бы никогда не подарил его тебе, если бы не хотел, чтобы ты навсегда сохранила его.

Могла ли она верить этим прекрасным, кажущимся искренними словам?

— Я тоже ношу твое кольцо, — прошептал он, касаясь губами ее пальцев.

Он надел кольцо на ее дрожащий пальчик, а затем нежно поцеловал ее ладонь.

Глория улыбнулась и коснулась его щеки.

— Я так люблю тебя, Крис.

Она слышала только бешеный ритм своего сердца. Тепло и нежность лучилась из его глаз. Неожиданно Глория вспомнила что-то.

— Крис, я больше не могу оставаться на посту президента компании. Когда мы объявим о нашей свадьбе, никто не поверит мне, что я получила эту должность по праву.

— Куда они денутся. Кстати, когда Люси узнала о нас с тобой, она долго смеялась, а потом разнесла эту новость по всей корпорации. Так что я не удивлюсь, если окажется, что вся твоя компания уже в курсе нашей романтической истории.

Он поцеловал ее в очаровательный носик, коснулся губами ушка. В следующее мгновенье Кристофер припал к ее губам с таким пылом, что у нее захватило дух. Радость Глории превратилась в сгусток желания, огненной рекой разлившегося по жилам. Раздвинув губы под его осторожным натиском, она застонала от блаженства и теснее прижалась к Кристоферу. Она отдавала ему всю себя — свои чаянья, преданность и любовь. Отдавала, не колеблясь, не думая.

Кристофер быстро расстегивал пуговицы ее тонкой блузки. Шелковистая мягкость ее плоти вызывала в нем безумное желание, молнией пронзившее тело. Он провел пальцем по ее полураскрытым губам. Глория вздохнула, чувствуя восхитительно возбуждающую упругость мужского тела. Его губы были теплыми и обольстительными, и она словно таяла в его объятиях.

Его губы сомкнулись на ее соске и втянули его в рот.

— О…

— «О» — это хорошо или плохо? — лукаво осведомился он, поднимая голову и пронзая Глорию взглядом светло-голубых глаз.

Его слова вызвали у нее дрожь возбуждения. Глория напряглась, когда его язык стал лизать напряженную колонну ее горла. Он рассыпал поцелуи по ее груди. Ее нежная грудь затвердела, соски заныли, но это была приятная боль.

Они не могли оторваться друг от друга, но внезапно Глория отодвинулась от Кристофера.

— Ох, Крис! Но ведь сейчас должны приехать другие участники совещания! Если они войдут, а мы…

— Больше никого не будет, дорогая. Молодоженам не нужна компания.

В его глазах сияло обожание, о котором она еще недавно могла только мечтать.