Он вызывающе посмотрел на нее. Напряжение последних часов отразилось на лице — под глазами Калеба залегли тени.

— Ну конечно, за деньги можно многое купить! — воскликнула Энид Картер. — Ты и твой братец неплохо этим пользовались!

Калеб нахмурился.

— Мне кажется, упоминание о прошлом не поможет нам разобраться с вопросом…

— Разобраться с вопросом? — язвительно отозвалась женщина. — Если бы твой брат не ослепил мою дочь своим богатством и очарованием, она бы не вышла за него замуж и ничего этого бы не случилось! — промолвила она обвинительным тоном. — Сьюзен уже была помолвлена с приличным молодым человеком, когда в ее жизнь ворвался твой брат и…

— Сьюзен и Грэхем искренне любили друг друга, — начал Калеб, не в силах больше сдерживаться.

Элен понимала: он находится на грани срыва. У Энид Картер, вероятно, скопилось к Калебу и его брату много претензий, которые глубоко засели в ее сердце, хотя некоторые из обвинений, особенно что касается денег, не слишком отличались от того, что когда-то говорила ему сама Элен. Сейчас больше всего она мечтала оказаться подальше, чтобы не присутствовать при этом глубоко личном разговоре.

— Сьюзен просто поддалась на блеск богатства и на внимание такого состоятельного и опытного человека, каким был твой брат, — презрительно бросила она.

— Энид, — попытался остановить ее муж.

— Ты и твой братец думали, что купить можно все. — Энид ничего не слышала. — Даже женщин!

Она перевела пылающий взгляд на Элен.

Глаза Элен широко раскрылись. Как она смеет вмешиваться в ее личную жизнь!

— Энид, достаточно споров, — настойчиво произнес Калеб. — И кроме того, вы сейчас разговариваете со мной, а не с Элен. Незачем втягивать ее в наши разногласия.

Рот пожилой женщины презрительно искривился.

— Я бы сказала, что она и так уже втянута, — заметила она. — Вы ведь знакомые, не так ли?

И она надменно бросила взгляд в сторону Элен.

— Да, — пробормотала она, — но…

— Близкие знакомые, я бы сказала, — презрительно повторила Энид.

— Энид! — воскликнул Калеб. — Между нами вовсе не то, что вы думаете!

Энид Картер дернулась, словно ее ударили.

— Не хочешь же ты сказать, что вы… собираетесь пожениться? — с трудом проговорила она. — Не слишком ли далеко ты заходишь в своем желании казаться респектабельным?

Элен покраснела. Утром она необдуманно дала свое согласие присмотреть за ребенком, а вечером ее уже обвиняют в том, что она хочет выйти замуж за Калеба ради денег. Выйти замуж? Какая смешная, нелепая мысль! Хотя сейчас ей не до смеха.

— Энид, — мягко проговорил Калеб, но гнев его еще не остыл. — Элен — моя знакомая, которая согласилась помочь мне. И я не позволю обижать ее, ни вам, никому другому.

Элен взглянула на него. И это говорит он, после всего того, в чем она его обвинила? Хотя следует признать, что их разногласия ничего не значат в подобной ситуации.

— Если она выйдет за тебя замуж, то я ее только пожалею, а вовсе не обижу, — заметила Энид Картер. — Ну ладно, пойдем, Генри, — бросила она. — Мне кажется, что такими разговорами ничего не добьешься.

Она вышла из комнаты, не потрудившись даже оглянуться, чтобы проверить, последовал ли за ней муж. Она прекрасно знала, повторять приказание не придется.

И кто мог обвинить Генри? Элен сочувствовала ему. Энид Картер такая женщина, с которой приходится считаться. А Калеб, из-за того что осмелился возражать ей, даже вырос в ее глазах.

Генри Картер сделал несколько шагов по направлению к двери, остановился и обернулся.

— Мне действительно жаль, что так все получилось. — Он покачал головой. — Я понимаю, Калеб, ты хочешь как лучше… — Плечи его опустились.

— Ну тогда попытайтесь убедить в этом Энид, — криво улыбнулся тот.

— Сьюзен была нашим единственным ребенком, — вздохнув, произнес Генри.

Возможно, он прав: Сэм — единственное, что у них осталось. Но Элен понимала, то же самое можно сказать и про родственников Калеба. Да, ситуация не из легких.

Важно одно все они должны были подумать о благополучии Сэма, и, насколько Элен понимала ситуацию, Калеб был самым подходящим человеком для того, чтобы воспитывать ребенка. Она была уверена, что и Генри Картер признаёт это, хотя вынужден подчиняться жене. Возможно, даже Энид Картер втайне признавала это, потому и выступала столь резко. Но она уже женщина немолодая, заботиться о ребенке ей будет трудно, вероятно, оттого она и злилась. Чувство вины породило гнев.

Кому, как не Элен, было это знать. Чувство вины из-за того, что целых семь месяцев не приезжала к отцу и не интересовалась, чем он живет, не давало ей покоя.

Однако, какова бы ни была причина, вызвавшая негодование Энид Картер, оно было неподдельным и могло иметь вполне серьезные последствия.

— Я понимаю. — Калеб пожал руку Генри. — Мы все желаем добра Сэму, не так ли?

Генри вздохнул — что верно, то верно.

— Я постараюсь убедить Энид, — произнес он, но, судя по его хмурому виду, шансов у него было немного. Он повернулся к Элен. — Извините, что вовлекли вас в этот спор, мисс Фостер. — Он сокрушенно покачал головой.

— Ничего, все в порядке, — уверила его Элен и улыбнулась. Так уж получилось, она оказалась случайной свидетельницей весьма неприятной сцены, но ее обидеть никто не хотел.

Генри снова повернулся к Калебу.

— Мне действительно очень жаль. — Он догнал жену.

Калеб вздохнул, пытаясь снять напряжение, и пригладил волосы, хотя они и так лежали аккуратно.

Да, несладко ему пришлось, подумала Элен, если судить по той сцене, что она застала. А ведь они проспорили целый день!

— Теперь я понимаю, почему вы не хотели, чтобы Сэм оставался дома, — сказала Элен, бросив взгляд в холл, чтобы удостовериться, что малыш до сих пор играет со своими игрушками.

Сэм ничего не замечал: ни криков, ни недовольства взрослых, — он был слишком увлечен своим паровозиком.

Калеб покачал головой.

— И эти битвы тянутся месяцами. Откровенно говоря, я уже начинаю терять терпение.

— Сэму это не на пользу, — сказала Элен сочувственно. Калеб вздохнул.

— Я все время старался держать его в стороне. Дети очень восприимчивы. Но когда Энид неожиданно решила посетить нас в эти выходные, я почти вышел из себя.

Теперь понятно, почему в прошлую пятницу Калебу так не хотелось уходить от них, подумала Элен. Уж куда лучше играть в шахматы, чем выслушивать разглагольствования Энид Картер!

— Мне очень жаль, что вам ни за что ни про что досталось. — Калеб встревожено посмотрел на нее.

— Вашей вины в том нет. — Элен пожала плечами. Вспомнив слова Энид, она зарделась.

А если бы Элен и в самом деле была подружкой Калеба?

— Самое грустное, — продолжил Калеб, — Энид понимает, что Грэхем любил Сьюзен, но он не подходил, по ее мнению, на роль мужа ее дочери. А тот «приличный» молодой человек — попросту рохля, которым можно вертеть как угодно. Это-то Энид и нравилось. Когда же Сьюзен вышла замуж за Грэхема, то был единственный случай открытого неповиновения. И Энид никогда ей этого не простит, — добавил он мрачно.

И того человека, за которого ее дочь вышла замуж, тоже никогда не простит, если судить по ее словам.

— Я сказал «открытого неповиновения», но если б только Энид знала… — Калеб вздохнул.

— Продолжайте, — попросила Элен. И тория настолько захватила ее, что останавливаться на полпути было бы обидно. У нее было такое* же ощущение, как когда читаешь интересный роман, а последних страниц нет.

Калеб набрал в легкие побольше воздуха. Воспоминания бередили ему душу.

— Если Энид будет и дальше продолжать в том же духе, я могу не выдержать… А если сорвусь, боюсь, совершу непростительное…

Он снова покачал головой.

Элен видела, какие муки доставляет ему эта мысль. Ей оставалось только догадываться, какие усилия он прилагал, чтобы не выйти из себя.

Калеб печально посмотрел на нее.

— Я, в общем-то, не жестокий человек. — Он усмехнулся. — Возможно, вы так не думаете…