— О… Очень мило.

— Но я единственный, кто смеет целовать тебя, — твердо сказал он. — Ты не можешь быть добровольцем в киоске поцелуев. Девушка, пришедшая на свидание, так себя не ведет.

Макс помнил.

Энни не приняла всерьез его слов о поцелуях, но ее тронуло то, что он не забыл сказанного ею о киоске поцелуев. И теперь старался подарить вечер, которого ей так недоставало в юности.

— Ладно. Никаких киосков поцелуев, — кротко согласилась Энни.

— Вот и славно.

Мотор «мустанга» взревел, и Макс вырулил на дорогу с ловкостью профессионального водителя. Это было так здорово, что она рассмеялась, запрокинув голову, но в смехе слышались грустные нотки. Ее так много связывало с Максом… и так мало.

Энни ценила каждое мгновение, проведенное с ним, и знала, что их никогда не будет много. Но это слишком рискованно. Она совсем запуталась и уже нс знала, как сможет полюбить кого-то другого.

Праздник был в самом разгаре, когда они подъехали к школе, которой ярмарка ежегодно приносила деньги. Здесь даже была небольшая площадка с чертовым колесом и горками для людей с крепкими нервами.

Этим летом ярмарка была украшена множеством красных, белых и синих мигающих лампочек, которые весело мерцали в сумерках.

Они прокатились на горках, и теперь Макс старался выиграть для нес плюшевого медвежонка, кидая дротики в шары.

Энни держала его кожаную куртку, ела песочное печенье и наблюдала, как он сбивает шар за шаром.

На какое-то мгновение она забыла о своих планах насчет замужества, пока не услышала звучный голос Паркера Макконнелла.

— Энни… Я надеялся тебя здесь встретить.

— Я тоже рада тебя видеть.

Макс обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Энни одарила Макконнелла дружеской улыбкой. Он знал, что они найдут ее независимо от того, сколько народу будет на ярмарке. В таком маленьком городке, как Митчеллтон, всегда мало свободных женщин, а она очаровала таких муж-чип, как Паркер и Джош.

И его.

Придя в бешенство, Макс бросил на стол десятидолларовую банкноту и один за другим послал в цель все пятнадцать дротиков, взятых на эти деньги. Каждый из них на целый дюйм вошел в стену. Он бросил на прилавок еще двадцать долларов.

— Просто отдай мне этого проклятого медведя, — прорычал Макс, доставая из бумажника еще четыре двадцатки.

Глаза подростка заблестели.

— Я думаю, уже достаточно шаров, — сказал он, сгребая деньги и вручая ему вожделенную игрушку.

Макс шагнул к тому месту, где Энни беседовала с учителем, и сунул ей медведя.

— Выиграл, — объявил он.

— Спасибо, Макс.

Она прижала медвежонка к груди, и его гнев несколько рассеялся… пока он не взглянул на Паркера. Тот наблюдал за Энни с таким хищным выражением, которое Макс как мужчина знал слишком хорошо.

— Привет, учитель, — протянул он, — надеюсь, тренировка в прошлую субботу прошла хорошо. Не рано ли вы начинаете — до первых школьных дней еще далеко. Выбираете лучших игроков?

Паркер покачал головой.

— Дети попросили начать тренировки пораньше. И я никогда не включался в гонку за наградами. Для меня важнее научить их дисциплине и сплоченности. В такой маленькой команде всем приходится играть. По правде говоря, мне это и нравится — никогда не любил выводить ребенка из игры на благо команды.

Ну что же, придется признать, что преимущество оказалось на стороне учителя. Паркер, видно, действительно любит детей.

Макс опять помрачнел.

Он сам выставил Паркера Макконнелла в выгодном свете перед Энни, чего делать не собирался. Ему нужно радоваться, что на Энни обратил внимание достойный человек, но это невозможно.

— Ладно, мы собираемся прокатиться на чертовом колесе, — сказал Макс, обнимая Энни за талию. — Увидимся.

Энни с негодованием взглянула на него, когда он тянул ее к очереди у колеса.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Собираюсь прокатиться на чертовом колесе.

— Паркер…

— Сегодня у тебя свидание со мной, а не с Паркером Макконнеллом.

— Макс, — сказала Энни, призывая на помощь вес свое терпение, — у нас ведь не настоящее свидание, а Паркер ведет себя очень мило.

— Да, я заметил.

— Я действительно могу справиться сама. Тебе не нужно вес время быть рядом.

— А я и не все время рядом.

Энни стиснула зубы. Макс ведет себя просто неразумно. Должно быть, это стремление защищать ее осталось у него с детства. То самое отвратительное отношение «старшего брата», о котором он говорил.

— Старший брат, — пробормотала она себе под нос, когда они ждали своей очереди, чтобы прокатиться на колесе.

Ей не нужен брат, ей нужен мужчина, который любил бы ее.

Ей нужен… Макс.

И сознавать это больно, потому что они не могут быть вместе.

— Ты что-то сказала? — спросил он, подталкивая ее вперед.

— Ничего.

Подошла их очередь, и они уселись на узкое сиденье. Работник, обслуживающий колесо, помог им пристегнуться и занялся следующей парой. Чертово колесо было куплено городом много лет назад. Сглотнув, Энни поняла, как плотно они оказались прижаты друг к другу на узком пространстве. Она попыталась отодвинуться, но места было недостаточно. Энни стала дрожать.

— Я же советовал тебе не оставлять свитер в машине, — сказал Макс. — Надень мою куртку.

— Не нужно. Все в порядке.

— Не упрямься, Энни.

Не обращая внимания на ее возражения, он закутал ее в свою куртку и обнял за плечи.

— Так-то лучше. Даже больше места стало. Энни прижала своего плюшевого медвежонка к животу.

Колесо наконец завертелось.

Шумные подростки в других кабинках неистово раскачивались и подпрыгивали, и она нервно схватилась за поручень.

— Что они делают? Макс пожал плечами.

— Пытаются остановить колесо. Но делают это неправильно. Нужно скоординировать свои действия, чтобы добиться результата.

— Откуда ты знаешь?

— Я сам не раз останавливал это колесо. Нет ничего лучше, чем застрять высоко в воздухе с хорошенькой девушкой, — сказал он с коварной ухмылкой, когда карусель замерла. — Да, вот так. И у нас наилучшее место.

Они оказались на самом верху чертова колеса. Если бы! Энни не нервничала так сильно, ей бы понравилось, как разноцветные огоньки и люди выглядят с высоты, но она была слишком растеряна. Макс снова вел себя так властно и нежно, что Энни не могла справиться с собой.

— Макс, не…

Его сильные пальцы поймали ее подбородок, и протест утонул в страстном поцелуе.

Колесо вновь пришло в движение. Энни высвободилась из объятий Макса и уставилась на него.

— Что ты делаешь?

— Целую тебя, а ты что подумала?

— Спасибо, но мне больше не нужны уроки.

— Это не…

Макс не договорил. Никаких уроков, никаких неудачных отговорок, ничего, кроме желания поцеловать се в губы. Но он не тот мужчина, который нужен Энни, и никогда не сможет стать ей таким мужем, какого она заслуживает.

Работник, обслуживающий колесо, отчитывал виновных в его остановке, но, дойдя до Энни и Макса, усмехнулся.

— Ну уж вы-то, ребята, не имеете к этому отношения. Можете сделать еще один круг.

— Спасибо, с нас достаточно, — сказала Энни. Макс догнал ее на самом краю площадки, поймал за локоть и развернул к себе.

— Что не так?

Энни попыталась выглядеть раскованно.

— Ничего. Все.

— Теперь уже все в порядке, Макс. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, — сказала она. — На будущей неделе я ужинаю с Джошем, а Паркер пригласил меня на речную прогулку в следующие выходные.

— Что, так просто? — спросил он. — Ты же едва их знаешь. Неужели ты согласилась?

Энни удивленно уставилась на него.

— А как еще ты предлагаешь мне узнать их? — поинтересовалась она. — Конечно, согласилась. Я же не встречаюсь с абсолютно незнакомыми людьми. Почему ты не можешь порадоваться за меня?

— Я радуюсь.

— Да, и ведешь себя соответственно.