— У вас есть стремянка? — спросил Дукалис.

—  Надо спросить у соседей. Только вы просите сами, а то я с ними вчера поругалась.

Мария Антоновна показала на одну из дверей в бесконечном коридоре. Впрочем, заходить туда не пришлось. Обитатели комнаты сами вышли в коридор. Очевидно, они слушали разговор из-за двери. Это была пожилая супружеская пара, ровесники Марии Антоновны.

После недолгих переговоров стремянка была получена. Дукалис установил ее рядом с антресолями и осторожно стал подниматься. Антресоли были прикрыты двумя дверцами с небольшими круглыми ручками. Одну из них старший лейтенант сразу вырвал с корнем, пытаясь открыть дверцу.

— Ну что там? — спросил Ларин снизу.

— Надо бы что-нибудь острое, чтобы подцепить эту хренотень.

— Я принесу с кухни нож,— сказала Мария Антоновна.

Пожилая пара из соседней комнаты тоже наблюдала за происходящим.

— Сколько же лет сюда никто не залезал? — поинтересовался Дукалис.

— Я три года назад там покрасил,— вступил в разговор сосед.— Наверное от краски дверцы слиплись.

— Это точно,— подтвердил Дукалис.

Пытаясь открыть вторую дверцу старший лейтенант оторвал и ее ручку. К счастью тут появились Мария Антоновна с большим хозяйственным ножом на увесистой ручке.

— Вот,— сказала женщина.

Она протянула нож Дукалису

— Только он тупой. Может, вы мне его потом заточите?

— Обязательно.

Оперативник взял тупой нож, подковырнул им дверцу антресолей и наконец проник внутрь. Клубы пьми закружились над головой старшего лейтенанта. Он чихнул. Когда пыль рассеялась, Дукалис обнаружил на антресолях пару коробок, забитых старыми вещами.

— Андрей,— обратился Дукалис к Ларину,— тут один хлам. Может, не будем вниз стаскивать?

Однако Ларин привык доводить все до конца.

—  Давай посмотрим, раз уж пришли,— сказал он.

Дукалис кряхтя спустил обе коробки вниз.

— Я думал, только у моей мамы привычка хранить старый хлам,— сказал старший лейтенант.

Милиционеры приступили к осмотру содержимого коробок. В одной из них лежали институтские конспекты, банка с пуговицами, старые пластинки и прочие вещи, не попавшие на помойку.

— Что с этим со всем делать? — поинтересовался Дукалис.

Ларин пожал плечами.

— Поставим обратно на антресоли,— сказал оперативник.

— Нет уж, увольте,— возразил сосед,— забирайте с собой. Я давно хотел часть антресолей занять.

Милиционеры не стали спорить с обитателями коммунальной квартиры.

—  Давай посмотрим, что во второй коробке,— предложил Калинин.

Содержимое ее оказалось куда интересней.

— Смотрите,— сказал эксперт,— здесь негативы.

Он извлек на свет несколько черных запылившихся коробочек с негативами. Открыв одну из них Калинин стал рассматривать пленку. Ларин и Дукалис подключились к этому занятию, взяв другие коробочки. В коридоре светила тусклая лампочка, рассмотреть что-либо на пленках было тяжело.

— Вот что,— сказал Ларин,— надо отдать нашему фотографу, пусть отпечатает контрольки.

— Правильно,— поддержал оперативника Калинин,— может, удасться разобраться с пропавшими фотографиями.

Воздух в городе был уже весенним. Март готовился взорвать оковы льда и снять с улиц долгую зимнюю усталость. Над миром стоял звездный безветренный вечер.

Супруги Федоровы сидели в красивом дорогом ресторане, уютно расположившемся на одном из этажей отеля «Невский палас». Звучала негромкая музыка. Богато накрытый стол был украшен свечами.

Федоров сам выбрал этот ресторан, чтобы вместе с женой отпраздновать успешное решение проблемы, неожиданно возникшей на их пути. Теперь они были не просто муж и жена. Их связывало преступление. На жизни каждого из супругов запеклась кровь одного человека— Константина Носовского. Федоров поднял бокал.

— За тебя, Ирочка,— торжественно сказал председатель.

Ирина улыбнулась.

— Спасибо. Следующий тост будет за тебя,— ответила она.

Супруги выпили. Федоров стал ухаживать за женой— накладывать яства в ее тарелку.

— Спасибо, достаточно,— остановила мужа Ирина.

Наполнив тарелку жены председатель переключился на свою.

— Должен сказать тебе,— произнес он,— не сразу удалось решить возникшую проблему. Сначала я выяснил адрес, по которому прописан Носовский. Оказалась коммунальная квартира. Это сильно усложняло дело. Но потом я узнал, что он недавно купил жилье на Васильевском. Жил один. Дальнейшее было делом техники.

Федоров с удовольствием отправил в рот кусок буженины.

— Дима, ты уверен, что все обойдется? — спросила Ирина.

— Не волнуйся, Ира, нашими ментами такие штуки не раскрываются. Они способны только пьяных на улицах ловить.

Председатель наполнил бокалы.

— Ты как всегда прав,— сказала его супруга.

Она подняла бокал.

— За тебя.

Федоровы выпили.

—  Фотографии я у него сразу нашел,— продолжил председатель.— Он их держал в альбоме, на самом видном месте.

Федоров зло усмехнулся.

— Да, не на того напал твой приятель!

В этот момент зазвонил мобильный телефон Ирины. Она поднесла трубку к уху и, услышав что-то, поменялась в лице. Ее рука с трубкой медленно опустилась на стол.

— В чем дело? — спросил Федоров.

Ирина не сразу пришла в себя от услышанного. Ей потребовалось сделать глоток вина и перевести дыхание.

— Сейчас кто-то позвонил,— сказала она,— и потребовал в обмен на снимки кольцо с бриллиантом.

Шея председателя побагровела.

— Не может быть,— проговорил убийца.— Он не мог остаться в живых. Я сделал контрольный выстрел!

— Нет, это был не Костя,— сказала Ирина, кивнув на трубку.— Я хорошо помню Костин голос. Он немного картавил. Это кто-то другой.

Федоров задумался. Уже, казалось бы, решенная загадка оказалась сложнее, чем думал председатель.

— Он ничего не сказал о трупе?

— Нет,— ответила Ирина.

Федоров закурил.

—  Что ж,— сказал председатель,— возможно, этот человек и не связан с Носовским.

— Как же к нему попали снимки? — недоуменно спросила Ирина.

Федоров сурово посмотрел на нее.

— Не знаю,— произнес он.— Может, тебе еще раз напрячь память?

В час пик Невский проспект превращается в столпотворение. Огни витрин окрашивают сумрак в радужные цвета. Уличные музыканты заполняют переходы, чтобы терзать слух прохожих игрой на расстроенных инструментах. Праздно гуляющие молодые люди осматривают проходящих мимо девушек. Нищие собирают дань с прохожих.

После работы оперативники Двенадцатого отделения милиции Соловец, Ларин, Дукалис и Волков по совету подполковника Петренко отправились на главный проспект мегаполиса, чтобы поискать дворняжку Жулю среди старушек-попрошаек, держащих вокруг себя свору бездомных собак. Путь свой милиционеры начали от Московского вокзала, тронувшись в сторону Фонтанки. Первая «клиентка» была замечена ими на углу Пушкинской и Невского. Бомжового вида старуха расположилась возле автобусной остановки. Рядом с ней на привязи сидели пять или шесть грязных собак с грустными глазами. Подойдя к хозяйке Соловец предъявил удостоверение.

— Здравствуйте, Уголовный розыск.

Старуху не смутило появление оперативника.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — спросила она.

Милиционер достал фотографию пропавшей собаки и показал пожилой женщине.

— Вам знакома эта собака?

— Нет, милок. Не признаю. У меня глаз— алмаз. Если бы видела, сразу вспомнила бы.

Оперативники разочарованно переглянулись.

— Да вы до Аничкого моста дойдите, там Маша сидит,— посоветовала старуха,— может, она знает.

Соловец повернулся к коллегам.

— Ну пошли,— сказал он.

Милиционеры двинулись дальше. На пути у них лежало небольшое полуподвальное кафе.

— Слышь, Георгич,— обратился к коллеге Дукалис,— может, по кружке пива для разгона?

— Давай, Георгич,— поддержал Ларин.— Дорога впереди длинная.