Китти улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках. Нож исчез так же быстро, как и появился.

– Тетушка Клара. Она подарила нам его на день рождения, но Битти сказала, что это не для леди. – Ее улыбка исчезла. – О, Битти, я не хотела.

Битти вскинула подбородок.

– Ты совершенно права. Всегда нужно стараться быть леди, но теперь я убедилась, что не всегда можно рассчитывать на то, что мужчина поведет себя как джентльмен.

– Это уж точно, – согласился Филипп. – А сейчас мы должны доставить девушек домой, Джеймс. Миссис Трапп все еще в бальном зале. Она, вероятно, беспокоится, поскольку не знает, куда мы запропастились. Отвлеките ее ненадолго. Я возьму наши плащи. Китти, помогите сестре привести одежду в порядок, чтобы по крайней мере можно было пройти мимо вашей маменьки. Я посажу вас в карету, мы прикроем Битти, а дальше миссис Трапп к нам присоединится. Значит, так, Китти, – ваша сестра немного простудилась, и вы вызвались проводить ее домой, чтобы уложить в постель и поухаживать за ней.

Китти кивнула, Битти приободрилась. Филипп повернулся к Джеймсу.

– Дайте мне десять минут, а потом можете привести миссис Трапп.

Джеймс кивнул, и вместе с Филиппом они вышли из комнаты. Когда молодой человек ушел, до Джеймса дошло, что он только что получил указания от юноши, которого мог бы скрутить одной рукой. Он покачал головой и рассмеялся. Вот уж не скажешь, что у Филиппа отсутствует способность командовать!

Пробираясь к миссис Трапп через поредевшую толпу гостей, Джеймс обдумывал рассказ Китти. Филипп, защищая девушку, с которой был едва знаком, действовал на удивление умно и решительно. Умный, с отличной реакцией, к тому же благородный. При желании Джеймс вполне мог бы пополнить список достоинств Филиппа.

Филипп просто прирожденный «лжец», Джеймс в этом больше не сомневался.

Завтра начнется его обучение, хочет он того или нет.

Утро было слишком ранним для сюрпризов.

– Что это за место? – Филиппа оглядывалась вокруг, подавляя зевоту. Вчера из-за происшествия с Битти они добрались домой далеко за полночь, и Филиппа с удовольствием бы еще понежилась в постели. К тому же пора было завтракать, но сильный запах пота, который она ощущала, почти лишил ее аппетита.

– Тебе здесь понравится, Флип.

Филиппа вовсе не была в этом уверена. Джеймс ухмыльнулся.

– Робби будет вне себя, когда узнает, куда мы отправились. Он готов с утра до вечера торчать в спортивном зале Джексона.

Филиппа повернула голову, оглядываясь по сторонам. В этот момент несколько мужчин вышли из боковой комнаты и вошли в главный спортивный зал. Джеймс поднял руку, приветствуя одного из них.

– Привет, Берти. Сегодня выступаешь против самого?

Один из мужчин повернулся в ответ на приветствие, затем подошел к ним. Филиппа, стоявшая рядом с Джеймсом, задохнулась, Джеймс бросил, на спутника удивленный взгляд, но гувернер беспокойно отвел глаза.

Подойдя ближе, Берти протянул руку и обменялся с Джеймсом крепким рукопожатием.

– Давненько не видел тебя, Каннингтон. Как твое плечо?

– Я почти в форме, Берт. Сегодня после долгого перерыва собираюсь выйти на ринг.

Филиппа была в шоке. Берт, как и остальные мужчины, выходившие из боковой комнаты, был почти голый. На мужчинах были лишь подштанники до колен.

Когда Берти протянул руку, чтобы обменяться рукопожатием с ней, Филиппа чуть не бросилась вон. Подавив панику, она с усмешкой, изо всех сил сжала протянутую руку, старательно вперив взгляд в мочку уха мужчины. Джеймс хлопнул ее по плечу.

– Пойдем переоденемся.

– Да, конечно, – ответила она, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Замешкавшись у двери раздевалки, она заглянула внутрь.

Мужчины. Низкого роста и высокие, худые мужчины и полные мужчины. Мужчины с бледной кожей и мужчины с кожей, потемневшей от солнца. Мужчины в кальсонах и без них. В висках у Филиппы застучало, когда один из них ловким движением скинул подштанники, открыв ее взгляду свои волосатые ягодицы.

Ох! Филиппа крепко зажмурилась, но было слишком поздно. Эти ягодицы навсегда останутся в ее памяти. В ужасе отшатнувшись, она, не имея возможности провалиться сквозь землю, вжалась спиной в стену рядом с дверью. Наверное, так выглядит ад, он полон голых, дурно пахнущих мужчин, среди которых согрешившая женщина должна провести вечность.

– Я подожду снаружи, если не возражаете! – выпалила она.

Джеймс фыркнул.

– Господи, Флип, ты ведь не можешь боксировать в сюртуке и брюках.

Она отчаянно замотала головой, хотя не понимала, какое отношение ко всему этому имеет бокс.

– Я буду в порядке. Никаких проблем.

Джеймс вздохнул. Филиппа почувствовала его дыхание на своей щеке, и все внутри у нее перевернулось. Она понимала, что уже в который раз он разочарован. Но ничего не могла ему объяснить.

– Ладно, Флип. Хотя бы пообещай, что попытаешься выйти на ринг.

«Что угодно, только не заставляй меня входить сюда!»

– Я обязательно попытаюсь выйти на ринг.

– Хорошо. Я буду готов через минуту.

Она почувствовала, как он прошел мимо, но не двинулась с места, отчаянно пытаясь стереть намертво запечатлевшийся в ее памяти образ.

Ничего не выходит. Волосатые ягодицы останутся там навсегда. Проклятие, если она должна хранить в своей памяти зрелище обнаженной задницы, то почему это не могла быть задница Джеймса?

Она отошла в сторонку и с интересом стала рассматривать архитектуру холла, предварявшего гимнастический зал. Величественные арки встречались над головой, опираясь на прекрасные ионические колонны, которые пронизывали помещение.

– Готов, Флип?

Она вдохнула побольше воздуха и повернулась к нему.

И едва не проглотила язык. Перед ее глазами блестел его обнаженный торс, отлично вылепленный, с четко обозначенными мускулами и сухожилиями. Шрам на его плече был больше похож на медаль, украшающую грудь героя. Джеймс обматывал кисть руки полоской холста, и Филиппа с восторгом смотрела, как перекатываются под кожей крепкие бицепсы.

О великие греческие боги! Как могла она забыть, насколько прекрасен этот мужчина? Забыть о том, как подгибались ее ноги и, словно горячий воск, таяло ее лоно от созерцания этого великолепия?

Подошедший работник помог Джеймсу обмотать вторую руку. Подлаживая повязки, Джеймс постучал кулаками друг о друга и задорно улыбнулся Филиппе.

– Сейчас наблюдай внимательно. Если проявишь усердие, возможно, когда-нибудь будешь боксировать не хуже меня.

Джеймс поднялся на возвышение и пролез через веревки. По его приглашению еще один полуобнаженный мужчина поднялся на помост, но Филиппа видела только Джеймса. Сквозь расположенные под самой крышей узкие окна на его точеное тело лился жемчужный свет. У Филиппы захватывало дух.

И тут другой мужчина ударил его. Сильно.

От неожиданности Филиппа протестующе вскрикнула, это был высокий крик, безошибочно женский. К счастью, одобрительные крики зрителей, приветствовавших отличный выпад, заглушили ее возглас.

Она закусила губу, решив не издавать больше ни звука, наблюдая эту отвратительную демонстрацию мужского соперничества. Удары продолжали обрушиваться на Джеймса, но он спокойно увертывался от тяжелых кулаков соперника и давал достойный отпор.

Похоже, в этой нелепой забаве противники не собирались увечить друг друга. Филиппа немного расслабилась, постепенно начиная чувствовать необъяснимую привлекательность этой внешне жестокой схватки.

Привлекательность? Наверное, она шла от давно забытых первобытных инстинктов. Поединок продолжался, Джеймс покрылся испариной, теперь его влажное тело походило на блестящую бронзовую скульптуру и в то же время на расплавленный металл, который тугими мускулами бурлил под тонкой пленкой кожи.

Столько грации и столько мощи.

Ей хотелось прикоснуться к нему. Хотелось провести руками по его выступающим мышцам, коснуться широких плеч, потом поднести пальцы к своим губам, чтобы почувствовать соленый вкус этой блестящей кожи. Его волосы стали влажными и теперь непокорной гривой прилипли ко лбу и шее.