Когда ошеломленная Констанс открыла глаза, Чарлза уже не было, и только громкий стук хлопнувшей двери возвестил о том, что он уже ушел. Быстрыми неслышными шагами, как ночной вор, она прокралась к дверям и, высунув голову, негромко позвала:

— Чарлз! — Шаги на лестнице затихли, его темная фигура остановилась и замерла в нескольких ярдах от Констанс. — Я осталась при своем. Не обольщайтесь!

— Нетрудно было догадаться, — насмешливо ответил ей голос из темноты.

— Честное слово, я не передумаю! — строго сказала Констанс.

— Поживем — увидим. — Низкий чуть хрипловатый голос звучал вполне уверенно. — Но уже поздно, а у вас был напряженный день, так что идите спать, Констанс.

Она смотрела, как он уходил, а вернувшись в дом, почувствовала себя такой разбитой, словно заново пережила те ужасные минуты после роковой гибели Роберта.

На следующий день Констанс проснулась ни свет ни заря. Крохотную комнатушку освещало рассветное солнце. У кровати спал Банга, и тишину ласкового утра нарушало лишь его сопение.

Ей не спалось. Далеко за полночь, когда большие настенные часы в столовой пробили три, Констанс все еще ворочалась с боку на бок, не находя себе места.

Правильно ли я поступила? — спрашивала себя Констанс сотни раз, после того как за Чарлзом хлопнула дверь. И сотни раз приходила к одному и тому же выводу: да, именно так должна была поступить уважающая себя женщина, чтобы сохранить собственное достоинство. У нее действительно не было выбора. А кроме того, так будет проще, ведь до смерти надоело заниматься самокопанием.

Она выскользнула из постели, переступила через Банга, лениво открывшего один глаз, и прокралась в ванную. Поглядев в зеркало, Констанс ужаснулась: покрасневшие края век красноречивее всяких слов свидетельствовали о бессонной ночи.

Она решительно открутила крышку тюбика, где плескался дорогой гель для душа — мамин подарок на Рождество. Немного прохладной воды, лосьон после душа и маникюр — вот прекрасное средство привести в порядок свою внешность. До отъезда в Суррей оставалось три дня. Три дня в Лондоне… Как же убить медленно тянущееся время?

Прошедший день был днем официального открытия выставки, поэтому Констанс хотелось побывать в галерее еще несколько раз. Однако этим утром она уже пообещала Банга совершить с ним долгую прогулку по Гайд-парку, и пес с нетерпением ждал, когда на него наденут ошейник. Согласно прогнозам синоптиков, теплые деньки должны были вот-вот смениться шквальными ветрами и грозовыми ливнями. Так что пока светит солнце, они с Банга будут веселиться на улице весь день.

Констанс еще долго плескалась в ванной, а когда вышла — румяная, чистая, душистая, — сразу же почувствовала себя новым человеком.

Она надела тренировочные брюки, кроссовки и джемпер с длинными рукавами, завязала волосы в хвост и слегка подкрасила ресницы. Продев в уши миниатюрные золотые серьги и слегка подушив запястья туалетной водой, она вышла к завтраку.

Банга нетерпеливо вилял хвостом. Ему не давал покоя аппетитный запах отбивной, которую поджаривали в кухне уже минут десять.

Позавтракал пес на славу. Особенно когда прокрался под стол и, вытянувшись возле ног своей хозяйки, стал получать от нее лакомые кусочки прямо с тарелки. Констанс же кусок в горло не лез, хотя она и убеждала себя, что все в порядке.

Телефон зазвонил в начале девятого, сразу после того как Саймон уехал на работу, а Бренда поплелась будить своих маленьких сорванцов. Констанс ничего не оставалось, как взять трубку.

— Констанс?

От звука глубокого низкого голоса ее бросило в жар.

— Алло? Кто говорит? Констанс? — нетерпеливо вопрошал Чарлз.

— Да, я слушаю, — пробормотала она, собираясь с мыслями. — Простите, но у меня рот был занят бутербродом, — солгала Констанс, объясняя свое замешательство.

— Понятно. У меня на это утро была назначена деловая встреча, но ее отменили, и мне совершенно некуда себя деть. Какие у вас на сегодня планы?

Какие планы? — удивилась Констанс. Да он что, ненормальный в самом-то деле? Я после нашего разговора всю ночь глаз не сомкнула, а ему хоть бы что!

— У меня дела, — заявила она.

— Какие?

— Разные.

— Нельзя ли поподробнее?

— Чарлз, мне казалось, мы все выяснили еще вчера.

— Тогда приглашаю вас на ланч, — не растерялся Чарлз и, прежде чем она успела ответить, добавил: — Сразу обещаю не приставать со своими ухаживаниями. Ну что, идет? Мы же просто встретимся, как два старых друга, которые волею судеб оказались в холодном незнакомом городе…

— Но-но, Чарлз, не забывайтесь: я-то, слава Богу, коренная жительница Лондона.

— Ах да! Но теперь вы живете в Суррее, — ловко вывернулся он.

— И все-таки я вынуждена отказаться, — твердо сказала Констанс. — Вспомните, что было сказано прошлым вечером. Встречаться нет смысла, понимаете?

— Нет, не понимаю. Но попробуйте меня разубедить. Пойдите со мной в ресторан и расставьте наконец все точки над «i»!

Это было просто смешно. Констанс вдруг пришло на ум, что, будь она у себя, а не у Бренды, то давно бы уже повесила трубку, решив тем самым деликатный вопрос расставления точек без рысистых состязаний в красноречии. Но ведь она не в Суррее, а Чарлзу, чего доброго, взбредет в голову перезвонить еще раз, вот тогда-то Бренда с Саймоном и узнают, что она его видеть не хочет. Этого им явно не понять, Чарлз Стэйн так понравился им прошлым вечером, тем более брат ни за что не захочет упустить такого выгодного клиента!

Чарлз уже успел наобещать Саймону золотые горы. Он, дескать, расскажет о галерее всем своим друзьям и партнерам по бизнесу, а те в свою очередь, обезумев от радости, кинутся скупать картины какой-то неизвестной художницы. Довольный Саймон уже подсчитывал барыши.

Он знал, что так будет, думала Констанс, злясь на Чарлза. Он отлично все просчитал.

— Если честно, в галерею я сегодня не собираюсь, — убийственно холодным тоном заявила Констанс, выждав театральную паузу. — И в ресторан мне с вами пойти не в чем. Я не захватила вечерних туалетов. Вот, может, прогуляюсь с Банга по Гайд-парку, пока хорошая погода.

— Ну и отлично, — сказали на другом конце провода.

Неужели отвязался? — обрадовалась Констанс, но, как оказалось, рано обрадовалась.

— Я вот тоже хотел бы сегодня проветриться, погодка-то просто загляденье! Как раз вместе и погуляем.

Ах черт, не отстал… Констанс понимала, что Чарлз вдребезги разбил ее тщательно выстроенные доводы, но все же предприняла жалкую попытку отстоять свою независимость.

— Вам, наверное, вредно много ходить, а я бы хотела гулять до обеда. Банга весь вечер просидел взаперти.

— Не беспокойтесь, не вредно, — пробурчал Чарлз. — Я же не инвалид. Ждите меня через полчаса, я за вами заеду.

— Ладно, — вздохнула она и повесила трубку.

— Кто это был? — Бренда выпорхнула из кухни с таким лицом, словно уже заранее знала ответ.

— Чарлз. Он собирается заехать и взять нас с Банга на прогулку, — глухо сказала Констанс.

— Похоже, ты от этого не в восторге. Что между вами происходит?

Констанс неопределенно пожала плечами. Тогда Бренда подошла к ней и, просительно заглядывая в глаза, тихонько пожала ей руку.

— Только пусть это останется между нами, хорошо? — попросила Констанс.

— Могила, — поклялась Бренда, припечатав указательный палец к губам.

— Понимаешь, я сейчас не хочу ни с кем встречаться. Ни с Чарлзом Стэйном, ни с кем-либо еще. Я ему об этом говорю, а он не верит.

— Это потому, что он не просто «кто-либо еще». Такие на дороге не валяются. Ты потратишь не один год, прежде чем найдется второй такой.

— Но я вовсе не хочу искать такого же, как он! Я и его не хочу… — Констанс осеклась и замялась. Она не была на сто процентов уверена, что так оно и есть. — Я просто не готова к этим отношениям. И не знаю, буду ли когда-нибудь готова.

— Послушай, — вновь заговорила Бренда, осторожно подбирая слова. — Я догадывалась, что у вас с Робертом не все идет как по маслу, особенно когда ты рассказала о его навязчивом желании лишить тебя возможности иметь детей. И, я знаю, Саймона до сих пор гложет чувство вины за то, что он не принял твои жалобы всерьез. Но, Констанс, милая, не все же мужчины такие, как Роберт!