— Я уже сказал, — он распахнул дверь, — не были.

— Я поняла это. Теперь поняла. — Она переступила через порог, даже не оглядев комнату. — Может быть, мне не следует задавать подобные вопросы, но я решила, что это важно. В конце концов, если я играю роль твоей невесты, то должна знать такие вещи.

— Принцесса?

— Ну что?

Без предупреждения Берт схватил ее в охапку и швырнул на огромную кровать. Люси не успела даже охнуть, не то что отреагировать, как он оказался над ней.

— А сейчас у меня есть к тебе вопрос.

Она сглотнула.

— Буду рада ответить… как только ты меня отпустишь.

— Ни за что. Этот вопрос из тех, что задают лежа.

Люси растерянно смотрела на него, ее глаза были большими, темными и беспомощными. На мгновение руководящий работник корпорации исчез, осталась всего лишь беспомощная женщина.

— Ты никогда не слыхала о вопросах, которые задают лежа? — Она покачала головой, и ее волосы рассыпались по подушке золотыми нитями. Берт стал наматывать светлые пряди на пальцы. — Это такие вопросы, которые можно задавать только в постели, — повторил он.

— Я не думаю…

— Вот и хорошо. Не думай. Просто ответь на мой вопрос.

Люси облизнула пересохшие губы.

— Какой вопрос? — прошептала она.

— Я весь день размышлял над этим. Неужели все деловые женщины носят шелковые чулки с кружевными поясами? — Он коснулся ее губ легким поцелуем. — Или же ты — исключение из правил?

Глаза Люси испуганно распахнулись, лицо покрылось пунцовым румянцем.

— Откуда ты знаешь, что я…

— Давай просто скажем, что сочетание «Харлея», быстрой езды и пассажирки в широкой юбке дает вполне ясную картину. — Берт опустил руку на ее колено, проведя ею вверх, пока не коснулся того места, где оканчивались шелковые чулки и начиналась бархатистая кожа. — И картина эта была незабываемой.

Она судорожно вздохнула.

— Отпусти меня, Берт, я не могу больше.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я и не собираюсь на него отвечать. — Люси шевельнулась под ним, пытаясь освободиться.

— Неразумно, — предупредил он ее.

— Что неразумно? Отвечать тебе?

— Нет, шевелиться вот так.

К его удивлению, она покраснела еще больше. Удивительно, как это женщина в возрасте далеко за двадцать все еще сохранила способность краснеть? Неужели ее еще никто до сих пор не обнимал? Неужели никто не приставал к ней? Берт снова вспомнил ее слова, сказанные перед отелем. О мужчинах, сравнивающих ее внешность с внешностью Саймона и рассматривающих брак как слияние капиталов.

Он не сомневался, что некоторые недоумки были способны думать о ней исключительно бухгалтерскими понятиями. Для них Саймон Кларк и его корпорация — это статья дохода. Но большинство не должны были быть такими слепцами. Несомненно, они видели бархатистую темноту ее глаз, прекрасные очертания груди и бедер, длинные стройные ноги — так же, как и проницательный ум, скрытый под строгим обличьем.

Если только ее невинность не является игрой. В конце концов, она из Кларков. А обманывать для них так же естественно, как дышать.

— Берт, я прошу тебя, отпусти.

Или же ее нервозность естественна, или же прежний альковный опыт научил ее осторожности. Глаза Берта сузились, когда в голову ему пришла еще одна мысль. Эта сцена могла быть разыграна намеренно далеко не невинной опытной актрисой. Было интересно проверить, так ли это. Возможно, стоило помучить Люси еще чуть-чуть, чтобы узнать, кто в его руках: растерянная его натиском женщина или достойная дочь своего отца, Саймона Кларка?

— Я тебя отпущу, — сказал Берт, — как только ты ответишь на мой вопрос. — И он расстегнул застежку на передней резинке.

Люси вздрогнула.

— Я не помню, о чем ты спрашивал, — сказала она сдавленным голосом.

Он приподнял ее колено и запустил руку под бедро, чувствуя ее дрожь.

— Про пояс. Неужели деловые женщины вроде тебя носят пояса? — С легким щелчком Берт расстегнул вторую застежку.

— Я отвечу! Хватит, Берт! Клянусь, я отвечу на твой вопрос, если ты прекратишь!

Он просунул руку ей под бедро еще глубже, лаская ее кожу легкими движениями пальцев.

— Я жду.

Слова вылетели на едином дыхании:

— Насколько мне известно, я одна в нашем офисе ношу пояс с чулками, не считая одной девицы из бухгалтерии. Но насчет нее я не уверена. Берт, не надо! Ты сказал, что отпустишь меня, если я отвечу.

— Я солгал.

Она посмотрела ему прямо в глаза, собираясь возмутиться, и Берт сразу же этим воспользовался, поцеловав ее. Он не заключил ее в страстные объятия, а предпочел медленную нежную атаку. Ее реакция была такой же постепенной. Берт ощущал ее колебания, попытку сопротивляться, когда разум боролся с чувствами. Руки Люси уперлись ему в грудь, пальцы растопырились, словно готовые оттолкнуть его. Он ощущал тот внутренний конфликт, когда эта с виду бесчувственная деловая женщина пыталась совладать с собой.

Но вот с тихим вздохом она расслабилась, и ее руки обвили его шею. Там, где можно все испортить агрессивностью и натиском, легко добиться своего настойчивостью и нежностью.

Люси раскрывалась перед ним, словно роза, распускающая свои лепестки под лучами солнца. Ее губы, влажные и мягкие, свежие и пряные на вкус, приоткрылись навстречу его поцелую. Берт неожиданно понял, что может потерять себя в ее объятиях, потерять навеки. Ему хотелось просто помучить ее, возможно, просто-напросто поцеловать. Но все изменилось в тот момент, когда он услышал отчетливый вздох, негромкий и откровенный.

Берт снова запустил руку в ее волосы, пальцы запутались в золотистых прядях и жемчужном ожерелье. Он желал ее. Ему хотелось сорвать с нее одежду и любить до тех пор, пока не выбьется из сил. Чтобы тут же захотеть ее снова.

Раздался стук в дверь, и на него словно вылили ведро холодной воды. Берт знал, кто стоит за дверью. Он также знал, что Эванс не будет ждать ответа. И верно, в замке повернулся ключ и дверь распахнулась.

Берт оборвал поцелуй, но не сделал попытки встать. Ему хотелось увидеть выражение лица Люси, когда та придет в себя в столь недвусмысленной ситуации, заглянуть в ее глаза, когда рухнули все барьеры. В этот краткий момент ему откроется правда: держал ли в своих руках женщину или марионетку Саймона? Были ли ее чувства истинными или наигранными?

Ресницы дрогнули, и Люси заморгала, глядя на него. В это мгновение Берт получил ответ на свой вопрос. Отблеск настоящей страсти блестел в этих черных глазах. Страсти обжигающей и неприкрытой.

И все, что ему захотелось сделать, — это защитить ее от проницательного взгляда своего дядюшки.

— Я помешал? — спросил Эванс с порога.

— Подожди! — воскликнул Берт, но было поздно.

Люси резко вскочила, и ожерелье, все еще намотанное на его палец, порвалось. Жемчужины покатились по постели и полу. Девушка побледнела, глядя на разорванное ожерелье широко раскрытыми, испуганными глазами. Утреннее дикое, невозможное видение стало явью: огромная постель, раздевающий ее Берт, разбросанная в беспорядке одежда. И рассыпавшийся по ковру жемчуг.

Единственным отличием действительности от фантазии было то, что они до сих пор оставались одетыми. Но этим она была обязана скорее везению, чем расчету. Если бы им помешали на несколько минут позже… Люси не могла больше думать об этом. Ее настороженный взгляд метнулся в сторону двери. К счастью, Берт встал, прикрыв ее собой от нежданного гостя.

— Привет, Эванс, — сказал он. — Ты пришел не совсем кстати, но я все равно рад тебя видеть.

— Ты же сам просил меня зайти, — последовал быстрый ответ. — Эй, подай ее сюда! — обернулся и приказал он кому-то за спиной. — Я возьму ее сам.

Воспользовавшись моментом, Люси вскочила с постели и принялась поправлять свою одежду.

— Не беспокойся о жемчуге, — шепнул ей Берт. — Я соберу его позже.

Эванс шагнул внутрь комнаты, неся огромную корзину фруктов.