- Хорошо… - отозвался равсар, проскользнул между локтем Коэлина и стеной и выхватил факел из 'слабеющих' пальцев. - А дальше куда?

- Второй поворот направо… - выдохнул принц. - Там - покои графа Игрена… Выбери тех, кто кхе-кхе… останется здесь, и я покажу им, как открывается плита…

От замершего в коридоре пятна мрака отделились четыре тени и скользнули вперед.

- Мерную свечу кхе-кхе… не забыли? - оперевшись о стену и потерев левое подреберье, спросил принц. - Если они ворвутся в его покои не вовремя, то ты… кхе-кхе… получишь не две головы, а одну… Или потеряешь головы кого-то из своих воинов.

Вместо ответа один из горцев вытащил из-за пазухи несколько мутно-желтых столбиков с розовыми поперечными кольцами и подкинул их на ладони.

- Хорошо! Зажигайте… Две… - кивнул Коэлин. И уткнулся лицом в сгиб локтя, чтобы заглушить звуки кашля…

…Воин, сидящий рядом со светильником с горящей мерной свечой, еле слышно цокнул языком. Хотя в этом не было никакой необходимости: последние минуты взгляды всех без исключения мужчин были направлены на оплывающую грань между светом и тьмой, неумолимо приближающуюся к нужному им розовому кольцу.

- Пора… - незадолго до нужного мгновения выдохнул Армик и вопросительно уставился на Коэлина.

- Вижу… - кивнул принц, с трудом встал с корточек, проковылял вдоль стены к одному ему известному месту и сдвинул в сторону черную заслонку, прикрывающую смотровую щель.

Взгляд в опочивальню отца - и ладони принца мгновенно вспотели: рядом с Иарусом Молниеносным спала королева Мантифа!

Уткнувшись лбом в холодный камень, Коэлин закрыл глаза… и понял, что это ничего не дает: он все равно знал, что она - там!!!

'Ее же не было! Еще три часа назад!!!' - мысленно взвыл принц. И чуть не схватился за меч, почувствовав прикосновение к своему плечу:

- Ну что там, брат?

- Спит… - с ненавистью прошипел Рендарр-младший. - С королевой…

- Успокойся! - усмехнулся горец, решив, что он сходит с ума от ненависти к убийце своего отца. - Еще немного - и ты закончишь свой ардат… Кстати, здорово, что он - с королевой: значит, его телохранители не в комнате, а где-то рядом…

- Угу… Так и есть… - кое-как справившись с собой, выдохнул принц. И, сделав вид, что изнемогает от усталости, попытался сесть на пол.

Увы, потянуть время, чтобы обдумать ситуацию, ему не удалось: Армик Дзагай подхватил его под локоть и жарко задышал в ухо:

- Потерпи еще немного… Или скажи, на что нажать…

А потом потянул из ножен меч.

Принц оглядел готовых к бою горцев и криво усмехнулся:

'Отец был прав: жизнь вносит свои коррективы в самые лучшие планы… Поэтому надо быть готовым ко всему. И идти к цели так, как будто препятствий не существует…'

…Шаг вперед. Через Боль, Нежелание и Отчаяние… Потом второй, дающийся чуть легче… Наклон вниз, прикосновение к одному из четырех выступов стены, полу-шаг, полу-падение в сторону - и скользнувший мимо Армик Дзагай исчез в открывающемся проеме.

'Я отомщу… Страшно…' - пообещал себе принц. И, заставив себя выбросить из головы мысли о матери, услышал пение соловьиного пола, дождался негодующего рева отца, грохота открывающейся двери, щелкнул языком… и вгляделся в вереницу теней, одна за другой возникающих из темноты.

Взгляд в проем - и принц увидел, как Армик Дзагай, поднырнув под руку одного из телохранителей, вбил свой клинок в бок пытающемуся дотянуться до меча отцу. Короткая вспышка радости - и Коэлин вскинул вверх правую ладонь. Так, чтобы на ней заиграло пламя мерной свечи. Однако сжимать ее в кулак не торопился - трое из четверых телохранителей Иаруса были еще на ногах. И успешно отбивались от атак девяти горцев!

Упал… Второй… Потом - два равсара… Третий… А Армик Дзагай пропустил удар в живот… И все равно успел вбить свой меч под подбородок четвертому… А через мгновение один из равсаров, заметив движение за спиной, не задумываясь, отмахнулся мечом. И попал им в горло королеве Мантифе…

…Рука сжалась в кулак сама собой. Рот наполнился кровью от прокушенной губы, а рука безвольно упала вниз, и, тем самым бросила в бой прячущихся во тьме наемников…

…Влетев в спальню, десятник Миря легко ушел от выпада раненого в бок горца и отрубил ему ногу. Следующее его движение закончилось ударом в затылок придерживающему вываливающиеся внутренности Армику Дзагаю. Третий удар - провалился в пустоту: равсар, прикрывавший спину своему вождю, оказался слишком быстр. Впрочем, горца это не спасло - следующий наемник, бивший в пустоту на корпус левее своего десятника, воткнул меч в его правое подреберье…

Чтобы не думать о матери, Коэлин вглядывался в бой до рези в глазах. И в какой-то момент ушел в него так глубоко, что начал повторять некоторые движения сражающихся, отбивал какие-то удары и пытался уйти от атак. Увы, не думать удавалось недолго… Всего минуты две… А когда с равсарами было покончено, принц снова уставился на ложе, где в луже из собственной крови билась в агонии его мать…

'Ее убийцы уже мертвы…' - подумал Коэлин. Потом понял, что обмануть себя все равно не удастся, изо всех сил сжал зубы и на негнущихся ногах пошел к кровати. Чтобы удостовериться в смерти отца…

Фриат пал. Окованные железом Южные ворота, аккуратно снятые с петель, лежали перед въездом в захаб. Как ковер, на который, по слухам, спешиваются с коней северные короли.

'Въезжаю… Медленно… Как подобает Великому берзу… И делаю вид, что эта победа - моя заслуга…' - горько подумал Алван. - 'А ведь на самом деле я - что-то вроде куклы из тряпок, которую сплетает мать, чтобы успокоить плачущего ребенка. Да, мной играют не дети, а боги, но что это меняет?'

Мысль о кукле заставила берза уйти в недавнее прошлое. В ночь перед штурмом Фриата…

Посыльный Маалоев стоял в шаге от Алвана и с уважением косился то на карту Морийора, исчерченную оранжевыми линиями и испещренную какими-то пометками, то на исписанные листы пергамента, лежащие по правую руку от берза, то на гусиное перо в его руке.

Закончив соединять очередные две точки, Вождь Вождей отложил перо в сторону, устало потер глаза и потянулся:

- Чего хотел?

- Я? - воин растерянно вытаращил глаза. - Я ничего, берз! Мне приказали явиться за письмом!

- А-а-а, точно… - Алван сделал вид, что вспомнил, потянулся к стопке пергамента, и, покопавшись в ней, вытащил лист, подготовленный для вождя Маалоев.

- Смотри сюда! По левую руку - название деревень и городов. По правую - срок, когда вы должны там быть. По середине - расстояние в конных переходах… Вот эти пометки - время, которое вы можете там находиться… Запомнил?

Воин утвердительно кивнул:

- Да, берз!

- Тогда можешь ехать…

Маалой склонил голову, и, еще раз покосившись на карту, попятился…

…Дождавшись, пока снаружи донесется перестук копыт, Алван повернулся к своему эрдэгэ и хмуро спросил:

- А сейчас?

- Намного лучше… - без тени улыбки ответил сын Алоя. - Ты же сам видел - он тебя зауважал!

- Он меня уважал и до этого! - возразил берз. И тут же заткнулся, увидев выражение лица сына Алоя.

- На пути к Власти не бывает мелочей! Пока ты был простым воином, твои слова, взгляды и жесты не имели никакого значения. Теперь все иначе: на тебя смотрят даже тогда, когда ты ходишь по нужде. Ты - Великий Вождь. Значит, должен быть велик во всем!

- Я… не люблю лгать… - угрюмо буркнул Алван.

- Ты не сказал ни слова лжи… - ухмыльнулся белолицый. - А то, что подумал Маалой - его дело…

- Но это же все равно неправда!

Гогнар прищурился… и кивнул:

- Да, неправда: планы военной кампании разрабатываю я, а не ты. Только знать об этом твоим воинам необязательно. Ибо берз может быть всего один. Ты! И они должны верить в то, что череда великих побед - следствие твоей мудрости и твоей удачи…

- Я? А почему не ты? - неожиданно для самого себя спросил Алван.