- Ваша светлость! Ужин подадут через полчаса…

- Ужин?! - одновременно воскликнули я и леди Камилла. Потом так же одновременно покосились на занавешенное окно и виновато улыбнулись. Графиня - потому, что решила, что заставила меня забыть про обед, а я - сообразив, что за день ни разу не вспомнила про Ронни.

- Так, Вилим, на сегодня хватит! - голосом, не терпящим возражений, сказала леди Камилла. Потом подошла ко мне и принялась вытаскивать из сметанного вживую платья скрепляющие его иголки.

- Осторожно, ваша светлость!!! - расстроенно воскликнул портной! - Я же только размер наметил!!! Позвольте мне!!!

- Ты будешь возиться до завтрашнего утра, а мы очень торопимся…

…Несмотря на спешку, в гостиную мы вошли самыми последними. И шли к своим креслам под насмешливыми взглядами графа Логирда, Ронни и… мамы с Даржиной Нейзер! Леди Камиллу это ничуть не расстроило - усевшись по левую руку от мужа, она пододвинула к себе тарелку и с интересом принюхалась:

- Ну, и что у нас сегодня на ужин?

А я, уткнувшись взглядом в блюдо с тушеными рябчиками, сразу же попыталась уйти в небытие, чтобы еще раз оценить взгляд мамы, который она бросила на сидящую напротив нее Даржину…

Не знаю почему, но отделить от луковицы тонюсенькую пленочку последних прожитых минут оказалось безумно сложно: меня бросало то в Арнорд, то в Маллар, то в Сегрон. Поэтому, попав в нужное мне 'почти сейчас', я первые несколько мгновений тихо радовалась. А потом напрочь расстроилась. Ибо не увидела в глазах матери и тени того страха, который она всегда испытывала перед Даржиной!

'Они уже договорились!' - мрачно подумала я. - 'И теперь просто ждут ночи, чтобы убрать Слова!'

Перед лицом мелькнули руки слуги, на тарелку аккуратно опустился кусок дымящегося мяса… и я вдруг вспомнила, что до приезда его величества остается каких-то полторы недели.

Следующая мысль заставила меня похолодеть: мое бездействие могло поставить под удар не только род Утерсов, но еще и семью верховного сюзерена Элиреи!

'Ну уж нет!!!' - выныривая из транса, пообещала себе я. И вздрогнула, услышав встревоженный шепот Ронни:

- Что-то случилось?

- Да, милый… - так же тихо ответила я. Потом ласково прикоснулась к его ладони и добавила: - Расскажу чуть позже… А пока постарайся не показывать, что ты взволнован…

Ронни кивнул и, как ни в чем не бывало, с аппетитом принялся за еду. Я последовала его примеру. И даже поддержала застольную беседу…

Когда нам подали десерт, я представляла, что надо делать. И с нетерпением ждала конца ужина. Естественно, не показывая и виду…

…Мама и Даржина вышли из гостиной сразу же за графом Логирдом и леди Камиллой. И, обсуждая какую-то историю, связанную с баронессой Летицией Фанзер, неторопливо двинулись в сторону Западной башни.

Проводив их взглядом, я пожелала доброй ночи Айлинке, оперлась на руку Ронни и так же неторопливо пошла в другую сторону.

Короткий переход по коридорам - и мы с Ронни, поднявшись по лестнице, ввалились в мою гостиную. Удостоверившись, что Кристы в покоях нет, я опустилась на ближайшее кресло, потерла лицо ладонями и криво усмехнулась:

- Как я и предполагала, они договорились…

Ронни пожал плечами:

- Быстро… А что тебя так расстроило?

- То, что дней через десять-двенадцать в Вэлш приедет его величество с супругой и сыном! Понимаешь?

Короткое мрачное молчание - и резкий выдох. Кажется, уже из коридора:

- Жди…

Я довольно кивнула, уставилась на пламя свечи, и, решив, что разговор Ронни с графом Логирдом займет как минимум полчаса, ушла в прошлое. Туда, где в Вэлше не было мамы и Даржины, где я волновалась только за графа Аурона, а не за короля Элиреи и его семью…

…Дверь распахнулась с такой силой, что чуть было не слетела с петель. Еле слышное шуршание ковра - и перед моим лицом возникли глаза графа Логирда. В которых горела нешуточная тревога:

- Дочка! Скажи, что я должен сделать?

'Скажи, что я должен сделать!' И ни сомнений в моей правоте, ни уточняющих вопросов! Ничего!!!

Я… слегка растерялась. Поэтому спросила откровенную глупость:

- Вы мне… верите?

Широченная ладонь Утерса Неустрашимого ласково легла на мое колено и легонечко его сдавила:

- Да…

Сердце заколотилось, как сумасшедшее: он ВЕРИЛ! Мне, дочери заклятого врага своего сюзерена! Я благодарно улыбнулась и вопросительно посмотрела на Ронни.

- Рассказал. Все. Можешь не объяснять!

- Что ж… Тогда, ваша светлость, вам нужно вызвать к себе мою мать и леди Даржину… По очереди… Потом сказать каждой Слово… Первое… Остальное я сделаю сама…

…Первые четыре дня в Сайка-ойтэ, были похожи друг на друга, как две капли воды: ранний подъем, нехитрый завтрак и томительное ожидание Маруха, сына Нардара, еще до рассвета уходившего в безумное хитросплетение каменных юрт.

Несмотря на то, что Касыму и его воинам было не привыкать сидеть в засадах, возвращения лайши ждали, как изможденная зноем степь - дождя. И не потому, что выходить в город без него было строго-настрого запрещено, а возвращался он всегда очень поздно. Просто в небольшой деревянной юрте, рассчитанной на проживание пяти-шести человек, заняться было просто нечем. Позвенеть саблями - услышат соседи. Побороться - тоже. Наесться и выспаться впрок?

Ели раз по пять в день. А вот спать не хотелось никому: за время, проведенное в ожидании своей очереди идти в город, выспались все. Эдак на месяц вперед. Поэтому с утра до вечера Касым и его воины тенями слонялись по единственной комнате и с надеждой поглядывали в затянутую бычьим пузырем дыру в стене, которую лайши называл странным словом 'окно'…

…Пятый день начался, как обычно - Касым-шири проснулся с первыми лучами солнца, мысленно поприветствовал Удири-бали, выглянувшего из своей небесной юрты и вперившего взгляд в лежащую под ней Степь, позавтракал, проводил сына Нардара до двери и вернулся на свою кошму.

Вспоминать прошлое до появления белолицего лайши было неинтересно. Думать о настоящем - скучно. А мечтать о будущем… мечтать о будущем было страшно: ибо там у него было почти все - уважение сородичей и берза, добрый десяток жен, груда золота, бессчетные стада кобылиц. Почти все. Кроме детей.

Да, представить себе лица или хотя бы фигуры своих будущих детей Касыму никак не удавалось. И это его пугало: то ли Кеите-иринэ вообще не собиралась одаривать его сыновьями, то ли на нем лежало проклятие Сухой Ветви…

'Да не засохнет на мне ветвь моего рода, о Аишка-нэй!!!' - мрачно глядя в потолок, раз за разом мысленно повторял шири. И, не дождавшись ее ответа, сжимал кулаки, обещая себе, что после возвращения с Великой Войны первым делом навестит орс-алуга…

…Когда бог Солнца проскакал на своем златогривом жеребце половину дневного перехода, Касым вдруг услышал легкое поскрипывание на крыльце. И тут же оказался на ногах. С саблей в деснице. И готовым к любым неожиданностям.

Неожиданностей оказалось немного. Всего одна: сопровождавший Маруха, сына Нардара старик. Одетый в настолько грязные и вонючие лохмотья, что от их запаха у Касыма тут же заслезились глаза.

Пока Касым таращил на него глаза и возмущенно думал о тех грязных отпрысках гиены и шакала, которые умудрились довести своего сородича до такого состояния, лайши закрыл за собой дверь, выволок в центр комнаты деревянный чурбачок, и, усевшись на него, хмуро приказал старику рассказывать. Горожанин уставился подслеповатыми глазами в ближайшую стену, и, сгорбившись, заговорил:

- Ну это-ть… ваш-мл-сть… П-браюсь я у энтих ворот, знач-ца, лет осьм, не меньше… И згу почти-ть усех… Асаблива-ть ярых, ваш-мл-сть, мло… но е-ть, е-ть…

…Добрую половину сказанного им Касым не понимал: то ли старик вкладывал в обычные слова какой-то другой смысл, то ли намеренно путал следы. Поэтому к концу допроса шири был готов придушить скотину своими собственными руками.