- А как же Первые Дары Ханиши, дочери Илара? Если ты не войдешь к ней сегодня в ночь, то оскорбишь род Маалоев…
Алван ехидно усмехнулся:
- Они оскорбили себя сами! Завтра утром над ними будет смеяться вся Степь: Илар, сын Аццага так торопился выдать за меня свою дочь, что забыл поинтересоваться, когда у нее дни очищения! В общем, на рассвете возле ее юрты вывесят не кошму Первой Ночи, а алую ленту Воздержания…
Лайш-ири тихонько захихикала:
- Представляю себе лицо ее отца…
- А я - лицо орс-алуга… - усмехнулся Алван. И, увидев, что Дайана не поняла причины его ехидства, добавил: - Илар, сын Аццага - племянник умершего на днях Кирто, сына Ватана. Если бы не несчастный случай, этот алуг мог стать орс-алугом…
- И у вас интриги… - понимающе протянула девушка. Потом плавно поднялась, и, покачивая бедрами, отошла в дальний конец юрты: - Что будет пить мой повелитель?
- Пить я не хочу… Есть - тоже… Песен за три дня и две ночи я наслушался на год вперед… - улыбнулся Алван. - Поэтому вернись ко мне: я жажду твоих ласк…
Лайш-ири оставила в покое мех с кумысом, медленно повернулась лицом к хозяину, и, выгнув бровь, удивленно поинтересовалась:
- А что, Дайриза, дочь Цертоя и Жальиз, дочь Максуна не смогли затушить огонь твоего желания?
Вождь вождей похлопал ладонью по кошме, и, дождавшись, пока адгеш-юли опустится на указанное место, зарылся носом в ее волосы:
- Нежность и ласку я оставил для тебя…
…На рассвете следующего дня, ввалившись в Высокую юрту, Алван наткнулся на укоризненный взгляд восседающего на Зеленой кошме эрдэгэ:
- Вождь вождей! Если ты хочешь, чтобы твоя наложница радовала тебя еще не один год, то думать надо головой, а не сердцем! Потерпи всего четыре дня - и она будет греть твою душу и тело каждую ночь…
- Если с ней что-нибудь случится, я… - начал, было, берз, и тут же затих, увидев, что на губах Гогнара, сына Алоя зазмеилась кривая улыбка.
- Да, ты сможешь за нее отомстить. Если найдешь того, кто приказал ее отравить. А потом оплачешь… Но ведь это ее не вернет!
Представив себе печать Тьмы на лице своей адгеш-юли, Алван скрипнул зубами, и, изо всех сил сжав пальцы на рукояти Гюрзы, еле слышно пробормотал:
- Ты прав… Я не подумал… Эту ночь я проведу со своей Первой женой…
- …и постараешься сделать так, чтобы она стонала намного дольше, чем стонет твоя наложница… - без тени улыбки на лице подсказал белолицый лайши.
'Это будет нелегко…' - вспомнив дряблые телеса внучки орс-алуга, угрюмо подумал Алван. Потом подумал о Дайане, и утвердительно кивнул: - Постараюсь…
- Ойра! - склонил голову Гогнар, сын Алоя. Потом отхлебнул глоток вина из стоящей рядом с ним пиалы и улыбнулся: - Кстати, по Стойбищу уже поползли слухи, что ты сегодня ночью называл свою наложницу Ханишей…
Алван аж поперхнулся:
- Что?
- То самое! Пока твои жены грызутся между собой, им будет не до Дайаны…
Северянин был прав! И берз, подумав, смог спросить только одно:
- А… как к этому отнесется орс-алуг?
- Нормально… - буркнул эрдэгэ, сделал еще один глоток вина, и, поставив пиалу на кошму, вытер рукавом подбородок. - Да, чуть не забыл: к часу Орла тебе надо быть у него. Он назначил еще один Большой Хэйвар…
- Ты знаешь, о чем он собирается говорить? - догадываясь, каким будет ответ, поинтересовался берз.
- Да. Он хочет помочь тебе утвердиться в глазах остальных. Поэтому тебе надо подготовиться…
…Перестав кружиться на месте, Шакраз, сын Арама вдруг вскинул над головой свой посох, закатил глаза и затрясся, как ковыль на ветру. По его перекошенному лицу покатились капельки пота, а на тощей шее, покрытой желтыми пятнами, жуткими красно-синими червями вздулись вены. Несколько мгновений полной неподвижности - и Голос Отца Ерзидов исторг из легких такой жуткий вой, что у Алвана перепуганно заколотилось сердце. Еще один вопль, на этот раз воинственный - и Алвану захотелось вскочить на ноги, выхватить Гюрзу и ринуться на врага…
'Травы, брошенные в очаг, заставят вас реагировать на происходящее во много раз острее, чем обычно…' - мысленно повторил берз слова своего эрдэгэ и попробовал успокоиться. Не тут-то было - сладковатый запах из очага и рокот бубнов, терзаемых учениками орс-алуга, горячили кровь и кружили голову во много раз сильнее, чем самое крепкое вино.
'Он начнет говорить только тогда, когда поймет, что вы готовы…' - предсказывал белолицый лайши. - 'То есть когда у каждого из вас заблестят глаза, покраснеет лицо и шея, а губы пересохнут, словно от сильнейшей жажды…'
- Слышу!!! - низкий и неожиданно гулкий голос верховного шамана ударил по ушам, как близкий раскат грома. - Слышу голос Отца Ерзидов!!! Он… смеется… В этом смехе - безумие битвы… упоение кровью… блеск стали… предвкушение Великих Побед…
Бубны зарокотали чуточку тише, но раза в два быстрее.
- Вижу!!! - распахнув глаза и уставившись на вождей красными, как кровь, глазами, после небольшой паузы еще громче взвыл орс-алуг. - Вижу взгляд Отца Ерзидов!!! В этом взгляде - тучные стада коней, пасущиеся вокруг наших стойбищ… горы оружия, сваленные рядом с юртами наших вождей… бесконечные вереницы прекраснейших женщин севера, бредущих по бескрайней степи…
- Чую!!! - потянув носом и раздув ноздри так, как будто действительно что-то чуял, завопил Шакраз на пределе своих сил. - Чую запах крови наших врагов… запах пожарищ… смрад горелого мяса…
'Вы будете видеть все то, что он говорит… Ваши руки будут стискивать рукояти сабель, глаза будут искать врага, а сердца - рваться из груди в предвкушении битвы… Боль… Только острая боль сможет снять с тебя это наваждение…'
Гнутый гвоздь, предусмотрительно зажатый в левом кулаке, впился в середину ладони, и через мгновение Алван, наконец, смог расслабить сжатые до предела челюсти…
'Горделиво кивни. Спокойно. Как будто все идет так, как ты и предполагал. Потом встань на ноги, выхвати саблю и издай воинственный клич. Только при этом обязательно смотри в глаза орс-алуга…'
Кивнул. Медленно встал. Поймал удивленный взгляд верховного шамана. И, выхватив Гюрзу, заорал:
- Алла-а-а!!!
- Алла-а-а!!! - мигом оказавшись на ногах, заорали остальные…
…Орс-алуг повернул ситуацию в нужном ему направлении без особого труда - раскинул руки в стороны, как парящий орел, вытаращил глаза, и, уперевшись взглядом в грудь Алвана, упал на колени:
- Ты!!! Ты поведешь нас к победам! Ты распахнешь для нас ворота каменных стойбищ севера!! Ты бросишь к нашим ногам бескрайние леса, полноводные реки и заснеженные горы!!! О-о-о!!! Над твоим челом знак!!! Оскаленная пасть Дэзири-шо!!! На колени!!! Все падайте на колени!!!
Да… Видеть спины павших на колени вождей Алвану еще не приходилось. Поэтому на несколько десятков ударов сердца он забыл о советах своего эрдэгэ, и вспомнил о них только тогда, когда на сгорбленной спине орс-алуга шевельнулись лопатки…
- Да, я поведу вас к победам! Да, я брошу к вашим ногам весь Диенн! Но… увидит это только тот, кто будет держать мою саблю. Все остальные превратятся в пыль под ногами моего коня…
- Ойра! - выдохнул орс-алуг, а мгновением спустя тот же клич повторили и вожди…
Выждав десять ударов сердца, Алван посмотрел на вождей сверху вниз и продолжил:
- Через четыре дня мы уйдем на север… Каждый род отдельно… А завтра в час Тура мой эрдэгэ будет готов сообщить каждому из вас тот путь, по которому пойдет его род…
- Что? - оторвав голову от кошмы, удивленно спросил Илар, сын Аццага. - Разве мы пойдем не вместе?
'Почти каждый из тех, кто будет в юрте орс-алуга, в глубине души уверен, что управится с армией лучше тебя. Поэтому будет искать изъян в каждом сказанном тобой слове. Говори мало и веско. А любую попытку сомневаться в своей правоте пресекай на корню…' - предупреждал белолицый лайши. - 'Убивать? Зачем? Не надо! Достаточно показать, что в словах сомневающихся не больше смысла, чем в лепете новорожденного ребенка… Берз должен быть мудрее, чем все остальные вожди, вместе взятые… Да, я понимаю, что ты не можешь достойно ответить на любой вопрос. Поэтому мы заставим их задавать именно те, на которые нам отвечать ВЫГОДНО…'
