'Неужели и в замке Красной Скалы он живет в таких же условиях?' - растерянно подумала я. Потом опустилась на первый попавшийся стул и посмотрела в глаза любимому мужчине:
- Наша свадьба состоится дней через двадцать. В замке Красной Скалы…
Ронни мне не поверил:
- Не может быть! Его величество…
- Его величество уже приглашен! Более того, он сказал твоему отцу, что в Вэлш он приедет с супругой и сыном…
- Это точно?
Я кивнула.
Законник засиял, как летнее солнышко! А мне… мне вдруг стало не по себе… И он это почувствовал! Рухнув передо мной на колени, он прижал к груди мою левую руку и растерянно уставился мне в глаза:
- Ты… не рада? Почему, милая?
- Рада… просто мне чуточку страшновато… - я выставила вперед палец с фамильным перстнем Утерсов и попыталась объяснить свои ощущения: - Твой отец в присутствии его величества признал меня своей невесткой. Мало того, во время разговора в его кабинете он сказал, что уже считает меня твоей женой, и что я вправе устанавливать правила своего поведения самостоятельно…
Глаза Ронни метнулись вправо-вверх. А потом он помрачнел:
- То есть ты испугалась… меня?
Я отрицательно помотала головой:
- Нет! Я тебя нисколько не боюсь. Мне просто непривычно: раньше моя жизнь была похожа на полноводную реку, текущую по долине - течение времени было почти незаметным. Изо дня в день - одно и тоже. Все события известны заранее. От рождения и до смерти. А сейчас мне кажется, что моя жизнь падает в пропасть, как водопад: события сменяют друг друга настолько быстро, что я толком не успеваю в них вчувствоваться…
- Хочешь, я попрошу отца перенести свадьбу на более поздний срок? - спросил Ронни. И я, увидев, чего ему стоило это сказать, чуть не заплакала от счастья.
- Нет! Не хочу…
- А чего ты хочешь? - глядя на меня пьяными от любви глазами, еле слышно выдохнул он.
'Хочу почувствовать вкус твоих губ…' - подумала я. Потом зажмурилась и повторила то же самое. Вслух…
…Почувствовав прикосновение к плечу, я приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась: свет свечи, зажатой в руке склонившейся надо мной Маришки, показался мне слишком ярким.
- Граф Аурон уже встал, ваша светлость… - прошептала служанка. - Вы вчера… это… просили вас разбудить…
Перед моим мысленным взором тут же возникло лицо Ронни: растерянный, и в то же время безумно счастливый взгляд, влажные губы, только что оторвавшиеся от моих, блестящие бисеринки пота, выступившие на его лбу… и я, поняв, что безумно соскучилась, тут же слетела с кровати.
- Ваша ночная ваза, ваша светлость…
- 'Ваша светлость?' - задирая подол ночной рубашки, удивленно подумала я. Потом сообразила, что у графа Логирда было достаточно времени, чтобы довести до своих вассалов все тонкости моего нового статуса и успокоилась: - Мариш! Приготовь, пожалуйста, охотничий костюм…
Девушка удивленно уставилась на меня:
- Охотничий?
- Я собираюсь в Зал Воинов. Тренироваться. А в платье мне будет неудобно…
Маришка задумчиво посмотрела на сундук с моими вещами, потом почему-то отрицательно помотала головой, аккуратно поставила подсвечник на подоконник и метнулась к двери в коридор:
- Я сейчас, ваша светлость…
Минут через десять, чуть не заиндевев от холода, я, наконец, заметила стоящий на подоконнике таз с горячей водой. И, кое-как перевязав растрепавшуюся за ночь гриву, принялась приводить себя в порядок…
…Маришка вернулась через двадцать. И, загадочно улыбаясь, протянула мне странный обрезок ткани, с которого свисала пара широких кожаных ремней:
- Вот! Под нижнюю рубашку надо надеть поддеву…
- Зачем она мне? - вытерев лицо полотенцем, поинтересовалась я.
- Для тренировок, ваша светлость! - заявила служанка. Потом развела в стороны ремни и шагнула ко мне: - Грудь поддерживать. Ее придумала прабабушка графа Аурона, и с тех пор в роду Утерсов них занимаются все женщины, у которых она есть. Ведь бегать, прыгать и особенно падать в поддеве намного удобнее, чем без нее…
Резонно рассудив, что отказываться от вещи, используемой уже тремя поколениями женщин, глупо, я послушно скинула с себя ночную рубашку, и, вытянув руки, с интересом уставилась в зеркало…
…Больше всего поддева напоминала очень короткий корсет: мягкая, но довольно плотная ткань обтягивала грудь со всех сторон, тоненькие металлические спицы, вшитые в лиф, не давали ей колыхаться, а наплечные ремни и шнуровка на спине позволяли утягивать поддеву так, чтобы она не мешала ни двигаться, ни дышать.
- Попробуйте-ка подпрыгнуть, ваша светлость! - попросила Маришка, закончившая затягивать плечевые ремни. И гордо посмотрела с таким видом, как будто сшила эту вещь сама.
Я подпрыгнула, оценила свои ощущения и благодарно посмотрела на служанку:
- Спасибо!
Девушка разгладила невидимую складочку на лифе и сокрушенно вздохнула:
- Маловата она для вас, ваша светлость! Боюсь, заниматься будет не очень удобно. Мне кажется, вам стоит заказать мэтру Вилиму поддевы четыре, а то и пять. Ваши мерки у него есть, шьет он быстро…
'Мэтр Вилим? Быстро?' - с ужасом подумала я. И, продев голову в ворот нижней рубашки, пробормотала: - Вроде нигде не давит… Да и зачем мне так много?
Служанка фыркнула, и, подав мне шоссы, пожала плечами:
- После тренировки с его светлостью графом Ауроном вашу одежду можно будет выжимать…
Я хмуро покосилась на окно, за которым все еще лил дождь, и вздохнула:
- Ее можно будет выжимать еще до того, как я дойду до Зала Воинов: на улице, вон, льет, как из ведра…
- Мы ж не в деревне какой, ваше ве-… ой, ваша светлость! - поправилась Маришка и виновато шмыгнула носом. - Чего-чего, а зонтов у нас предостаточно…
…Зонтов в доме Утерсов действительно хватало. Поэтому к дверям Зала Воинов я добралась совершенно сухой. Если, конечно, не считать того, что, шагая по лужам, слегка промочила сапожки. Взбежав на крыльцо, я жестом отпустила Маришку и осторожно потянула на себя дверь. И, удивленно замерла, почувствовав, как гудят стены, и сотрясается пол:
- Баммм… баммм… баммм…
Несколько шагов по коротенькому темному коридорчику, прикосновение к тяжеленной портьере - и я, отодвинув в сторону плотную черную ткань, снова застыла, уставившись на лоснящуюся от пота спину Утерса-младшего.
Зрелище оказалось таким волнительным, что я ненадолго вывалилась из реальности и забыла, зачем явилась в тренировочный зал…
…Скручивание корпуса - мгновение полной неподвижности - вращение бедрами - удар… Скручивание корпуса - мгновение полной неподвижности - вращение бедрами - удар…
Правый кулак Ронни с размеренностью кузнечного молота втыкался в небольшой кожаный мешочек, привязанный к вкопанному в пол массивному деревянному бревну. И раз за разом превращал его в блин. А по его спине, словно волны по штормовому морю, перекатывались мышцы.
- Баммм… баммм… баммм…
Представив, как приятно было бы прикоснуться к ним ладонью, я почувствовала, что начинаю сходить с ума. И, чтобы охолонуть, попыталась сравнить пластику Ронни с пластикой своего сводного брата.
Сравнение оказалось не в пользу последнего: в движениях Утерса-младшего было столько дикой, животной силы, что рядом с ним Коэлин казался ребенком, втихаря стащившим с подставки отцовский клинок. Девятый меч Делирии? Ха! На мой взгляд, Ронни справился бы с тремя Коэлинами сразу. Или с парой моих эдилье: ведь каждым ударом его кулака можно было запросто проломить грудную клетку медведю. Или убить быка!
- Баммм… баммм… баммм…
…Короткая пауза - и Ронни, подняв с пола до блеска отполированную палку, воткнул ее в одно из многочисленных отверстий в бревне. Потом отшагнул назад - и ставший привычным ритм ударов изменился:
- Баммм - баммм… баммм - баммм… баммм - баммм…
Пять десятков повторений с правой руки. Пять десятков - с левой. Короткая пауза, чтобы подвесить на бревно еще один мешочек. И новая смена ритма:
- Баммм - баммм-баммм… баммм - баммм-баммм…
