Все повернули головы к балкону и посмотрели наверх. Смотреть там было нечего. Балкон был темным.

— Как он выглядел? — спросил Лайл.

— Как призрак, весь белый и смутный, — ответила леди Купер. — Покрытый дымкой. Как туман. Он промелькнул по балкону.

Несколько лакеев вздрогнули.

— Какая чепуха! — сказала леди Уиткоут. — Я знаю, что произошло. Ты заснула, как часто происходит, и увидела это во сне.

— Я знаю, когда сплю, а когда — нет! Я не спала!

— Как долго он там находился? — уточнил Лайл.

— Никого там не было, — возразила леди Уиткоут.

— Он там был, — пристально взглянула на подругу леди Купер. — Некоторые слуги тоже видели его. Я не знаю точно, как долго он там оставался. Он мог парить там некоторое время, наблюдая за нами.

Кто-то из слуг снова вздрогнул.

— Когда я посмотрела наверх, — продолжала леди Купер, — он был там. Я закричала. Что мне оставалось делать? Я слышала о таких вещах, но никогда не видела живых призраков собственными глазами.

— Агата, в самом деле, он вряд ли мог быть живым. Что за чепуху ты говоришь?

— Ты тоже кричала, Миллисент.

— Потому что ты до смерти меня напугала. Я подумала, что это жаждущие крови шотландцы пришли нас убить. Тут ты побежала из зала прямо в ночь, и половина слуг в панике бросилась за тобой. Я не знала, что думать. Может, загорелись твои нижние юбки?

Лайл глянул на Оливию. Точнее, он посмотрел в сторону, где она стояла до этого. Но ее там не оказалось.

Он лихорадочно оглядел огромный зал. Несмотря на обилие свечей, углы оставались в темноте. Лайл сообразил, как легко было бы злоумышленнику во время царившей суматохи проскользнуть незамеченным, затерявшись среди остальных. Как легко похитить кого-то…

Но нет, о чем он только думает? Любого, кто попытается похитить Оливию, ждал сюрприз.

Лайл едва успел об этом подумать, как в северном конце главного зала в темноте появился свет. Он посмотрел вверх.

На балконе с небольшим подсвечником стояла Оливия. Все взгляды были устремлены к ней.

В этом была вся Оливия, она умела организовать драматический выход.

— Кто бы тут был или не был, — заявила она, — сейчас здесь никого нет.

Оливия прошла на середину балкона, встала перед сводчатым окном и опустила канделябр на стол, кем-то поставленный там. В пламени свечей ее волосы отливали красным золотом, а сама она стояла в позе королевы, высоко подняв голову, расправив плечи, совершенно бесстрашная. Человек с воображением мог бы представить, что эту позу приняла древняя владычица, которая отправляет своих вассалов любой ценой защитить замок.

— Здесь ничего подозрительного нет, — опять повторила она. — Ни остатков призрачного тумана. Ни грязных отпечатков ног. Совсем ничего.

Голос леди Купер разрушил магию момента:

— Но я видела его, дорогая, совершенно ясно.

— Не сомневаюсь, что вы видели нечто, — ответила Оливия. — Птица могла влететь через разбитое окно. Возможно, это проделка какого-то шутника.

Она замолчала на мгновение, чтобы все могли это переварить.

— Принеси мне швабру и отрез муслина, — обратилась она к Бейли.

Пока горничная выполняла поручение, Лайл почувствовал, что атмосфера меняется, бессмысленный страх исчезает. От мертвой тишины аудитория перешла к тихому перешептыванию.

Через несколько минут на галерее со шваброй и тканью показалась Бейли. Оливия передала ей подсвечник и отпустила горничную. Балкон снова погрузился в темноту.

Вскоре после этого Лайл услышал тихий шорох, и над перилами галереи взметнулось что-то белое.

Он услышал коллективный вздох.

— Требуется только встать в дверях с куском тонкой ткани на конце длинной палки, — послышался из темноты голос Оливии.

— Святые небеса! — воскликнула леди Купер.

Слуги зашептались, раздался тихий смех.

— Что ж, это только доказывает, как легко кое-кого одурачить, — не скрывая удовольствия в голосе, произнесла леди Уиткоут.

— Но кто бы мог такое сделать? — спросила леди Купер.

— Тот, кто любит проказничать, — ответила леди Уиткоут. — Таких всегда хватает.

Оливия появилась среди них так же внезапно, как исчезла. Она вышла вперед, чтобы встать в свете камина.

Хотя Лайл знал, что она сделала это для большего эффекта, у него захватило дух. Она казалась почти неземной, стоя возле этого гигантского камина, освещенная языками пламени, которые бросали блики на рыжие кудри, сливочную кожу и тяжелый шелк платья. Оливия оставалась в образе госпожи замка, спокойно сложив руки у талии и держа спину прямо.

— Это была глупая шутка, — сказала она собравшимся. — Скорее всего кто-то из местных мальчишек захотел посмеяться над лондонцами. Они, вероятно, сочли это отличной шуткой, наблюдая, как все бегают, крича от ужаса.

— Кто их винит? — засмеялась леди Уиткоут. — Это было смешно, признай, Агата. Напоминает мне шутку, которую лорд Торогуд сыграл со своей женой. Ты помнишь?

— Как я могу забыть! Говорили, у ее любовника плоть бездействовала целую неделю, так он перепугался.

Пока они ударились в непристойные воспоминания, Оливия отправила слуг заниматься делами. Николса и Бейли она отозвала в сторону и велела им проверить все комнаты и коридоры. Это должно было успокоить всех, кто боялся, что незваный гость до сих пор находится в замке.

— Когда придет время отправляться спать, — сказала Оливия, — должны воцариться тишина и порядок.

Все отправились по своим делам.

Вскоре после этого леди нетвердой походкой разошлись по спальням.

В огромном зале Оливия и Лайл остались одни.

Она стояла, глядя на пламя. Свет камина озарял ее волосы и розовел у нее на щеках. От этого зрелища у Лайла заболело сердце.

«Что я буду делать? — думал он. — Что мне с ней делать?»

— Отличная задумка, — сказал он вслух. — Ты привела всех в чувство за считанные минуты.

— Тут нечего и придумывать, — ответила она. — Я сама частенько изображала привидений. Даже спиритические сеансы проводила. Ничего сложного.

— Это представление не должно было меня удивить, — проговорил он, — и все же удивило.

— Не мог же ты подумать, что я поверила в призраков, — сказала Оливия.

— Ты романтична.

— Да, но не легковерна.

Нет, Оливия не была легковерной, не отличалась наивностью и простодушием. Этим она никогда не страдала, не была замкнутой или обидчивой. Она совсем не похожа на других известных Лайлу женщин.

Эта мысль сразу завладела его рассудком и проникла в кровь. Ее страстность, мягкость кожи, ее вкус и аромат — все волновало его, вызывая головокружение.

Оливия была как явление природы, которое невозможно остановить и которому невозможно сопротивляться.

Что он должен теперь делать?

Лайл не мог полагаться на Оливию и не мог доверять себе. Удивительно, сколько он натворил всего через несколько часов после того, как они договорились, что это не должно повториться опять.

«Я не хочу разрушать твою жизнь и знаю, что ты не хочешь ломать мою».

— Если говорить о романтике… — начал Лайл.

— Если ты станешь извиняться за то, что произошло на крыше, я тебя задушу, — перебила она.

— Если бы нам не помешали…

— Да, я знаю, — нахмурила брови Оливия. — Мне надо об этом подумать. Уверена, что есть решение. Но сейчас я не могу его найти. День был долгий.

Целая жизнь, подумал про себя Лайл.

Его жизнь. Она менялась, бесповоротно и безостановочно. Она начала меняться с того самого момента, когда их губы встретились. Но нет, еще раньше. С момента, когда он нашел ее в бальном зале.

— Да уж, день был богат событиями, — согласился Лайл.

— Но суть в том… — Оливия нахмурилась. — Вот что я думаю. Нам крайне необходим дворецкий. Совершенно очевидно, что Эдвардс, где бы он ни был, не вернется. Еще нам очень нужна прислуга из шотландцев. Лондонцы тут чужие. Им здесь не нравится, они не понимают языка, они сюда не вписываются. Кто-то явно пытается сорвать нашу работу. Мы должны разобраться в этом. Кроме этого, нам нужны надежные работники, на которых можно положиться, люди, имеющие здешние корни.