— Кэролайн, — произнес он, нежным прикосновением привлекая ее внимание, — позвольте помочь вам.

— Вы хотите помочь?

На самом деле он желал подхватить ее на руки, успокоить, убедить в том, что это не самая важная сторона жизни. Всего лишь еда. Он готов довольствоваться любыми блюдами, плохими и хорошими.

Он пододвинулся и, натолкнувшись на быстрый панический взгляд, вспомнил: последний раз, когда они встретились на кухне, в воздухе витал аромат соблазна.

— Всем нужна еда: нам, мне. Откровенно говоря, я почувствую себя уютнее, если вы покинете кухню.

Осознав, что своим присутствием мешает ей, он поклонился и отправился в столовую на поиски серебра, посуды, свечей.

Когда Кэролайн с подносом в руках вышла из кухни, было уже семь часов. Она окинула взглядом белую бургундскую скатерть, хрустальную посуду, вдохнула запах фрезий.

— Вы очень хорошо знаете свое дело.

Он взял поднос.

— Моя профессия — консультант по компьютерам — ориентирована на презентации.

— Великолепно, — оценила она.

Красные и зеленые овощи, сдобренные тимьяном, слегка сбрызнутые лимоном цыпленок и рис могли восхитить любого мужчину.

— Замечательно! — воскликнул он. — До чего соблазнительно!

Она подняла на него испуганные глаза и зарделась.

— Спасибо, но это только начало, Гидеон.

Смысл ее слов стал понятен ему лишь после ужина. Она на минуту оставила его и вернулась, ловко поигрывая подносом с маленькими розетками. Мороженое. В другой руке она несла черный шелковый шарф.

— Пришло время выяснить ваши истинные пристрастия, — ее лицо светилось таинственной улыбкой эльфа. — Садитесь, я завяжу вам глаза.

— Для этого есть причина?

— Конечно, я не собираюсь поражать вас яркими упаковками и звучными названиями. Будет забавно, Гидеон. Не сопротивляйтесь. Кремовое, фруктовое приключение для тех, чья жизнь лишена всего, кроме ванили.

— Я пробовал шоколадное, — запротестовал он.

— Не считается.

— Клубничное?

— Немного экзотики. Хорошо? — спросила она, поднимая шарф.

Он наклонился вперед, чтобы ей было легче справиться с шарфом.

— Кто я такой, чтобы спорить с женщиной, которая заставляет мои вкусовые рецепторы петь от восторга.

Передразнивая его, она тоже приподняла бровь.

— Всего лишь цыпленок, Гидеон.

— Скажите об этом миссис Уильямс.

От улыбки не осталось и следа.

— Не вздумайте.

— Я пошутил, конечно, нет, — пообещал он, зная, как трепетно эта женщина относится к людям, нуждающимся в сочувствии: кухаркам, детям, сверхурочно работающим менеджерам. И даже к богатым, но потерянным миллионерам. — Я бы не хотел обижать ее, Кэролайн. Я вам говорил, что между миссис Уильямс и мной существует соглашение. Она полностью выполняет свои условия.

Кэролайн наклонилась к нему, теплая, пахнущая нежным лимоном, и повязала мягкий шелк вокруг его глаз.

— Открывайте, — послышался ее тихий, слегка охрипший голос. Она аккуратно подтолкнула к его губам большую ложку.

Гидеон открыл рот — мороженое оказалось холодным, сладким, с привкусом персиков и сливок. Он потянулся за следующей ложкой. Ее тихий смех ласкал его слух, пока он смаковал угощение.

— Теперь попробуем это, — предложила Кэролайн. Вкус шоколада, кое-чем приправленный.

— Еще? — спросила она.

Он почувствовал, как она движется перед ним, и его руки непроизвольно скользнули к ней. Он поглаживал ладонями ее талию, когда она провела по его губам ложкой легкого мятного пломбира. Контраст ее теплого тела с прохладой мороженого подействовал на него, словно ток. Она слегка дрожала, а его руки все крепче сжимались вокруг ее бедер.

— Гидеон?

Тихий шепот лишил его разума и всей его сдержанности, которую он лелеял в течение нескольких дней. Усадив Кэролайн к себе на колени, он жадно припал к ее губам. Его рот ощутил вкус ее теплых губ, и он застонал, прижимаясь все теснее и теснее, в то время как ее пальчики запутались в его волосах.

— Еще, — прошептал он, отрываясь от нее, чтобы набрать в легкие воздуха.

И она поцеловала его снова, ухватив за плечи.

Он — клубок спутанных чувств и ощущений. Она — шелковая, пылкая, сама нежность. Он — сильный, импульсивный, готовый к безумному наслаждению. Какая тут сдержанность!

— Гидеон, — почти пропела она и вновь отдалась поцелую.

— Да, — отозвался он, лаская прелестную стройную спину и скользя руками по ее телу, безудержно желая ощутить упругость ее груди в своих ладонях.

Теплое удушье влекло ее в бездну, в самый водоворот удовольствия. Она выгнулась и придвинулась ближе. Стон вырвался из его груди, жар страсти и желания охватил его.

Внезапно она обернулась льдинкой в его руках, отстранилась.

— Кэролайн! — Мужчина сорвал с глаз шарф, приподнимая ее на руках, но она уже отталкивала его.

— Ребенок, — был ее ответ.

Он тоже застыл, не понимая: кто он, кто она и что они делают здесь, в этом доме.

— Либби проснулась, — объясняла она, выскользнув из его объятий. — Я чувствую это. Я должна пойти к ней.

Две секунды они стояли и не могли оторвать глаз друг от друга, он — у стола, она — у двери. Затем он кивнул.

— Я присмотрю за кухней, — просто сказал он. — Идите. И еще, Кэролайн...

Она обернулась к нему.

— Спасибо вам за ужин... и извините, что я пересек ту черту, за которую не имел право шагнуть. Назовем это помрачением.

Она смотрела на него огромными глазами лишь мгновение. Затем последовал быстрый кивок головы, и она упорхнула.

Итак, этот человек поцеловал ее, заставил забыть обо всем на свете. Она слишком долго не встречалась с мужчинами, но это было даже больше, чем простое желание секса. Она вся отдалась этому поцелую, растаяла в руках Гидеона — самая глупая вещь, которую она когда-либо совершала в своей жизни. Должна ли она была позволить себе этот поцелуй, если он не принесет ей ничего, кроме быстрых, сжигающих душу объятий, а сердце ее будет страдать от одиночества. А как же ее робкая мечта о семье? Нет ей оправданья — прошло три дня, а она все еще помнит вкус его губ. И все-таки это не причина, чтобы избегать его, думала Кэролайн.

Последние лучи заходящего солнца освещали комнату и хрупкую фигурку женщины, которая неистово орудовала тряпкой, полируя мебель. Минуты убегали, как вода сквозь песок. Они еще должны обсудить обязанности, которые ей придется выполнять после приезда его сестры.

— Если бы этот человек не владел миллионами, он вполне мог бы зарабатывать себе на жизнь поцелуями, и на этом бы делал свой маленький бизнес, — бормотала девушка, атакуя антикварный столик красного дерева. — Любая женщина немало заплатила бы, чтобы иметь в своем распоряжении такого опытного в поцелуях возлюбленного.

Пожалуй, любая, но не она. Гидеон ясно дал понять, что он не целует своих подчиненных, он правильно расценил — отношения между ними приведут к проблемам. Она должна восторгаться его проницательностью.

Кэролайн перевела взгляд на тряпку. Она терла одно и то же пятнышко на столе уже две минуты. Если она не расставит сейчас же все точки над «i», она никогда не подготовится к встрече с Эрин. Нет, она способна контролировать себя. Гидеон тоже. Последние дни он был сама учтивость.

— Ладно, О'Доналд, нет смысла оттягивать встречу.

Она отбросила тряпку и уже через минуту стучалась в дверь кабинета мистера Тремейна.

Когда Гидеон находился дома, он запирался в серо-белой «берлоге» и часами не покидал своего убежища. Бизнес, по-видимому, вся его жизнь.

Когда он открыл дверь, то представлял собой весьма любопытное зрелище — волосы взъерошены, галстук свободно свисает с шеи, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а рукава закатаны на локтях. Он выглядел так, словно подвергся пристальному исследованию женщины.

Кэролайн решительно отбросила глупые идеи, с улыбкой проследовала мимо него и почувствовала под ногами спасительную твердую почву.