Элли коротко и равнодушно ответила на ехидное приветствие леди Джерси, улыбнулась в ответ на пристальный взгляд, которым окинула ее миссис Уорнхолл.

«До чего все было бы легче и проще, если бы не мысли о моих несчастных родственниках!» — подумала она.

И тут же, словно в ответ, услышала над ухом раздраженный шепот леди Вудкотт, которая напоминала, что Элли должна вести себя прилично, поскольку находится в обществе.

Элли прикоснулась к руке тетушки и сказала:

— Не обращайте на них внимания, тетя. Помните, нам нужно продержаться только до конца сегодняшнего вечера, а дальше все будет хорошо.

— Хотелось бы верить! — воскликнула леди Вудкотт и нервно раскрыла свой веер. — Если у тебя ничего не получится, мы погибли! Я никогда уже не смогу посмотреть в лицо своим друзьям! Завтра же утром нам придется уехать в Беркшир…

Элли мучительно размышляла, как остановить поток ее красноречия, и наконец нашла беспроигрышный довод:

— Успокойтесь! Ведь если Салли Джерси увидит вас такой расстроенной, это только усилит ее триумф!

Леди Вудкотт оценила справедливость этого замечания и неожиданно икнула.

— Да, ты права. Я как-то об этом не подумала.

Она опустила веер и посмотрела на Фанни, танцевавшую с лордом Барроу. Сияющие, влюбленные, они скользили по сверкающему паркету. Леди Вудкотт снова икнула и воскликнула:

— Повтори мне, что ты сегодня же объявишь о своей помолвке! Иначе я сейчас в обморок упаду!

Но вместо того чтобы упасть в обморок, она опять икнула. А затем еще раз и еще.

Элли увидела приближающуюся знакомую фигуру и предупреждающе шепнула:

— Здесь Равенворт, дорогая тетушка!

— Ох! — Леди Вудкотт попыталась улыбнуться, но тут же лицо ее страдальчески сморщилось, и она опять икнула. — Но ты же, кажется, выходишь не за него?

Виконт поклонился, леди Вудкотт улыбнулась ему в ответ — и икнула.

Равенворт сделал вид, что ничего не замечает, взял с серебряного подноса у проходившего мимо них слуги бокал шампанского и поднес его страдалице.

— Ах, как мило! — воскликнула леди Вудкотт, изо всех сил борясь с икотой. — Благодарю вас. Вы так добры…

Она принялась отхлебывать шампанское, икая беспрерывно и расплескивая на сверкающий паркет янтарные пенящиеся капли. И каждый раз от толчка в бокале на смену пролившимся вскипали новые игристые, шипящие пузырьки.

Виконт тем временем предложил руку Элли, и она приняла ее, стараясь не смотреть при этом ему в глаза. Но удержаться было невозможно. Элли искоса взглянула на виконта и в очередной раз восхитилась его умением одеваться и держать себя. А в серой глубине его глаз она уловила нечто загадочное и необъяснимое, столь же загадочной была и его улыбка.

Что бы это все значило? Неужели он простил ее, поверил, что она не причастна к тому нападению в Воксхолле?

Положив ладонь на локоть Равенворта, Элли отправилась вместе с ним по анфиладе комнат в доме миссис Кроуфорд. Странные чувства теснились в груди Элли. Радость от того, что Равенворт убедился в ее невиновности. Тяжесть от того, что продолжало стоять между ними, отделяя друг от друга стеной плотной и серой, как лондонский туман. Отчаяние от того, что очень скоро она, быть может, будет помолвлена — с другим…

Выходя из бального зала, Элли, разумеется неосознанно, так сильно сжала руку Равенворта, что виконт шепнул ей, поднимаясь по лестнице:

— Не сломай мне руку!

Только теперь Элли опомнилась и посмотрела на побелевшие суставы пальцев, которыми она, оказывается, изо всех сил вцепилась в черное сукно его рукава.

— Прошу прощения! — воскликнула Элли. — Я просто… просто…

Равенворт поспешил ей на помощь:

— Просто ты очень дорожишь мною и боишься потерять.

Элли покраснела и смущенно прикрыла лицо веером.

— Боюсь, что сегодняшним вечером я обману ваши ожидания, милорд. Но хочу, чтобы вы знали: я бесконечно признательна вам за все: и за то внимание, которое вы уделяли моей тетушке, и за ваше внимание ко мне самой. Я не заслужила… на самом деле…

Она не договорила, поскольку они уже вступили в зал на втором этаже, где Равенворт немедленно принялся раскланиваться с бесчисленными знакомыми, которые провожали удивленными взглядами Законодателя Мод, идущего под руку с этой скандальной девицей Дирборн. Но Равенворта, похоже, нимало не заботили ни эти взгляды, ни шепотки за спиной. Он наклонился к Элли и негромко сказал:

— Все, что я делаю, я делаю для собственного удовольствия, а не ради удовольствия твоей тетушки или этих глупых зевак.

Сердце Элли учащенно забилось. Прикрывшись на всякий случай веером, она искоса, но внимательно посмотрела на лорда Равенворта и тихо, чтобы никто не смог услышать, шепнула:

— Но у вас были все основания подозревать меня в самом худшем. И я знаю: вы верили в то, что я причастна к тому случаю в Воксхолле.

В колеблющемся свете свечей бездонные глаза виконта мерцали и были похожи на августовские крупные звезды. Он легко положил ладонь на руку Элли, желая успокоить ее. Затем, подведя Элли к надменно взиравшей на них леди Барроу, низко поклонился ей и громко, торжественно произнес:

— Пожелайте нам счастья, леди Барроу! Мы с мисс Дирборн собираемся пожениться.

Элли задохнулась от неожиданности и принялась лихорадочно освобождать свою руку. Леди Барроу тоже была ошарашена. Она плотно сжала губы, на щеках ее показались алые пятна.

— Право, не знаю, как воспринимать ваши слова, милорд. Во всяком случае, сама мисс Дирборн выглядит так, словно впервые об этом услышала.

— В самом деле… — запинающимся голосом начала было Элли, но Равенворт прервал ее:

— Да, в самом деле, она взволнована. Но не от моих слов, а от всеобщего осуждения за то, что она навестила мистера Фентона, хотя всем же известно, что они родственники, более того, знают друг друга, можно сказать, с колыбели, выросли вместе. Аично я не вижу ничего особенного в том, что мисс Дирборн навестила своего кузена. И мне непонятно, почему вокруг этого нужно поднимать столько шума.

Лицо леди Барроу заметно обмякло, а затем — о чудо! — ее губы сложились в некое подобие улыбки — во всяком случае, с некоторой натяжкой и при хорошо развитом воображении это можно было бы так назвать. Затем она проплыла мимо Элли и Равенворта — несколько поспешно для своей комплекции, — пожелав на прощание виконту пригрозить своей будущей жене изгнанием в деревню, если она только не будет слушаться его.

Лорд Равенворт, сияя улыбкой, повел было Элли дальше, но она остановила его:

— Что вы задумали, милорд? Вы не можете жениться на мне после всех пакостей, которые я натворила! Должно быть, вы просто сошли с ума…

Равенворт послушал немного, затем решительно потянул Элли за собой и очень убедительно сказал:

— Прошу вас, мадемуазель, не употребляйте впредь этого слова — «милорд», когда обращаетесь ко мне. Я думаю, что «Джеффри» было бы куда естественнее. — Он немного понизил голос: — А еще лучше — «мой дорогой», например, или «мой милый». Что-нибудь в этом роде. Ради бога, можете сами решить, я не настаиваю, чтобы это было именно «мой дорогой» и никак иначе!

Элли не могла удержаться от улыбки. Глаза ее немного потеплели, мягко засветились. Как ей приятно было вот так разговаривать с виконтом — легко, весело…

А он тем временем продолжал:

— Как ты полагаешь, куда это с такой резвостью помчалась леди Барроу? Бьюсь об заклад — побежала делиться последними новостями с миссис Кроуфорд и всеми ее гостями.

Они вновь вышли на лестницу и принялись спускаться на первый этаж, в бальный зал, откуда долетала музыка — с каждым шагом вальс все плотнее обволакивал их. Оказавшись внизу, виконт немедленно подхватил Элли и потащил в самую гущу танцующих пар, чтобы закружить ее в вальсе по светлому, залитому светом свечей паркету.

Они делали круг за кругом. Лица, платья, свечи — все смешалось перед их глазами, превратилось в пеструю вьющуюся ленту. А вальс все звучал и звучал — волнующий, трепетный, громкий…