«Какой он все время разный!» — подумала Элли и невольно покраснела, встретив его теплый, понимающий взгляд. Она отвела глаза и увидела трех пожилых леди, которые сидели за одним столом и весело улыбались, переживая недавнее приключение. Поразительно! Улыбки вместо нахмуренных бровей и поджатых губ — и все благодаря такту и обаянию виконта!

Однако вскоре оказалось, что не все леди улыбались искренне: едва компания миссис Уорнхолл покинула магазин, леди Вудкотт немедленно обрушилась на Элли.

— Как ты могла? — закричала она. — Мы погибли! Теперь об этом узнает весь Лондон! Мы окажемся посмешищем, и все из-за тебя, негодная девчонка!

Даже после того, как покупки были сделаны и они вышли на улицу, она не унималась:

— Вот увидишь, все кончится тем, что леди Джерси осмеет нас, а леди Уорнхолл не приедет к нам на вечер. Твое безумное поведение будут обсуждать во всех гостиных! Мы погибли, погибли! Господи, когда же ты выйдешь замуж и успокоишься наконец?

Элли дождалась, когда леди Вудкотт выпустила весь пар, и только тогда заметила:

— Вы всерьез думаете, тетушка, что миссис Уорнхолл станет рассказывать на каждом углу о том, как она сама взвешивалась на весах в «Берри Бразерс»? Если да, то поверьте мне: сегодняшний вечер будет весьма забавным!

Сара хлопотала над прической Элли, сидевшей за туалетным столиком с отсутствующим видом. Мысли Элли были далеко. Она думала о том, как смело и благородно поступил сегодня Равенворт, как ловко предотвратил казавшийся неизбежным скандал. Но боже, до чего же податливым к чарам виконта оказалось в очередной раз ее сердце!

Когда с прической было покончено, Элли поднялась и стала вынимать из гардероба платья, прикладывая их одно за другим к своей груди. Наконец выбрала желтое, с вышитыми на груди голубыми незабудками, но тут Сара вынула еще одно, из нежно-розового атласа, и сказала, подняв свои рыженькие бровки:

— Может быть, джентльмену больше понравилось бы вот это, совсем простенькое?

Элли недоуменно посмотрела на служанку и поджала губы, чувствуя, как внутри у нее закипает гнев. Сара попала в яблочко: последние полчаса Элли думала только об одном — понравится ли ее платье Равенворту.

Сердито и обиженно она воскликнула:

— Я не хочу походить на мисс Саттон и мисс Хэтфилд! Это им хочется во что бы то ни стало получить его одобрение, а мне это не нужно. И кроме того, мне уже двадцать четыре, и я не собираюсь надевать эту розовую дрянь!

Она снова принялась перебирать платья и неожиданно наткнулась на совсем новое — шелковое, синее, с пышными рукавами, отделанными белоснежным кружевом, расшитым мелкими жемчужинами. Это платье только вчера привезли от портнихи, и оно было сшито по последней моде — с низким декольте, смело открывающим грудь и плечи. И как она сразу не подумала об этом платье? Яркое, броское, оно, без сомнения, обратит на себя внимание и даст ему понять, что Элли вовсе не нуждается в его комплиментах.

Быстро подобрали подходящую ленту из синего атласа, и Сара вплела ее в волосы Элли так, что завитые локоны спадали на плечи двумя широкими свободными волнами, а два локона опускались на лоб. Затем Сара украсила прическу несколькими маленькими голубыми цветочками. Помня об уговоре с Равенвортом, Элли ограничилась одной лишь ниткой мелких сапфиров да маленькими, сапфировыми же, сережками.

— Ах, мисс! — восторженно воскликнула Сара, прижав руки к груди. — Вы еще никогда не были такой красавицей! И как удачно это платье оттеняет ваши глаза!

Элли долго крутилась возле каминного зеркала, разглядывая свое отражение. Теперь она не сомневалась — виконт будет очарован ее нарядом. Ей припомнились платья, которые она носила всего пару недель назад — боже ты мой! Перья, вышивки, куча драгоценностей, и все такое блестящее, яркое, пестрое!.. До чего же безвкусными казались сейчас Элли ее прежние наряды!

Она еще раз с удовольствием повернулась перед зеркалом, чувствуя, что уже сгорает от нетерпения. Когда же дворецкий возвестит о прибытии лорда Ра-венворта, и тот войдет, с восхищением окинет взглядом ее платье, ее каштановые локоны, ее сияющие глаза?..

Раздался стук в дверь, и на пороге спальни, не дожидаясь ответа, возникла леди Вудкотт. Осмотрев платье Элли, она недовольно поморщилась:

— А ты не думаешь, что то платье, с незабудками, больше пришлось бы по вкусу лорду Равенворту?

Но Элли только рассмеялась в ответ.

Вскоре начали съезжаться гости. К великой радости леди Вудкотт, к ней в дом собрался сегодня почти весь лондонский свет. Вечер шел чинно и степенно до той поры, пока не приехала миссис Уорнхолл и не начала громко рассказывать всем желающим о сегодняшнем приключении в «Берри Бразерс». Публика слушала, ахала, восторгалась, и Элли лишний раз убедилась в том, насколько велика власть Равенворта над этими людьми.

Наконец появился и сам виконт. Элли сразу заметила на пороге его стройную фигуру, но навстречу новому гостю бросилась такая густая толпа, что она сочла за лучшее подождать и посмотреть на него со стороны.

Прижав к губам сложенный веер, Элли спокойно, но очень внимательно осмотрела виконта с головы до пят. Ни одна мелочь не укрылась от ее взгляда. Волосы — густые, темные, зачесанные на римский манер; белоснежный галстук, искусно завязанный узлом, известным под названием «Трон Амура», и украшенный всего одним, но очень крупным, чистой воды, бриллиантом. Простой на вид, но прекрасно сшитый черный сюртук со строгими серебряными пуговицами, из-под которого выглядывает белый жилет — с одним кармашком для часов, из которого свисает тонкая золотая цепочка с крохотным брелком. На ногах черные узкие брюки, изящно облегающие сильные, стройные ноги. Поднявшись на цыпочки и заглянув поверх голов, Элли сумела рассмотреть даже туфли виконта. Они у Законодателя Мод тоже были простыми — из мягкой, начищенной до ослепительного блеска черной кожи.

На первый взгляд — ничего особенного, но с каким вкусом подобрана каждая вещь, каждая мелочь! Красавец, статный, элегантный, стоял на пороге и смотрел на Элли.

Но вот Равенворт стал осторожно пробираться сквозь толпу, приближаясь к ней, и она затаила дыхание, не в силах отвести от виконта глаз. Элли настойчиво твердила про себя, что этот мужчина — искусный мастер флирта, что не следует принимать его всерьез. И все-таки губы ее под прижатым к ним веером неожиданно пересохли. Как во сне, она протянула ему руку, он поцеловал ее пальцы, и Элли неожиданно почувствовала, что сердце ее разрывается от невыносимой, непонятной боли. С большим трудом она заставила себя улыбнуться и прошептать ему:

— Добрый вечер.

А затем улыбнулся Равенворт. Господи боже мой, как же он улыбнулся!

Если бы не эта улыбка, Элли, возможно, удалось бы сохранить остатки спокойствия. Но в колоде этого человека было слишком много козырей, и улыбка оказалась решающим. Она проникла в сердце Элли, заставила его биться, словно птицу, пойманную в силки. Он что-то говорил, но Элли не слышала слов — только низкий тембр его голоса, от которого кружилась голова.

Виконт говорил что-то о ее прическе и платье. Она чувствовала, что он восхищен ею, но до сознания Элли долетали только отдельные слова. Комната тихо плыла у нее перед глазами. Колеблющийся свет свечей, нестройный, похожий на морской прибой гул голосов, чей-то смех…

Весь мир вокруг нее откатился куда-то далеко-далеко, и единственное, что осталось, было лицо Равенворта. Она утонула в глубине его серых глаз, все мысли окончательно смешались. Элли знала только одно: она любит этого человека, который столько раз ставил ее в нелепое положение, называл испорченной девчонкой, кокеткой и, помнится, даже ведьмой.

Она любит его!

Трудно сказать, сколько времени они простояли так, глядя друг на друга. Затянувшееся молчание прервал возбужденный голос леди Вудкотт:

— Ах вот вы где, мой дорогой! Леди Барроу уже спрашивала о вас. Вы позволите, лорд Равенворт?