— Поглядите, во что меня превратили! — не унимался карлик. — Куцая драная бороденка! Как только у тебя рука поднялась! У-у, корова безрогая!

Он уселся в грязь и завыл, сжимая в руках остатки бороды. Бранза понимала, что красивая ухоженная борода должна заканчиваться ровным клинышком, а не висеть рваными клочьями, которые оставил ножик Эдды.

— Не переживай, она еще отрастет, — ласково произнесла Бранза.

Карлик гневно сверкнул глазами сквозь слезы:

— Что отрастет, бесстыдница? Первые волоски, которые пробились на моих нежных юношеских щеках? Тебя саму надо бы обрить наголо, соскрести все волосья с твоей пустой башки! Вот и посмотрим, что у тебя отрастет! Может, шерсть или пух, а может, вообще ничего! Будешь лысая, как коленка! Впрочем, и ума в тебе не больше.

Карлик опять воззрился на грубо обрезанный кончик бороды, прижал его к губам и зарыдал. Слезы ручьями катились по его морщинистому лицу.

— Не могли же мы оставить тебя в болоте! — возмутилась Эдда.

— Безмозглая… ослица… — всхлипывал коротышка.

— Идем, Эдда, — сказала Бранза. — Он вне опасности.

— Давайте проваливайте, чертовы дылды! Только и можете, что ранить человека в самое сердце, а потом бросить его, истекающего кровью… — Карлик не договорил; мутная жижа на границе суши и воды вдруг приковала его внимание.

Оставив в покое свою бороду, он вытащил из кармана полотняный мешочек и принялся шарить в грязном иле. Он с сияющим видом вытаскивал из воды что-то похожее на лягушачью икру и совал ее в мешочек. От спешки половина икринок сыпалась мимо.

— Что там у тебя? — полюбопытствовала Эдда и подобрала беловатый шарик. — Как красиво… ой!

— Ха! — Карлик жадно выхватил икринку из пальцев Эдды. — В твоих руках нет волшебства, коровища! Тебе — липкий студень, а мне — вот что! — Он помахал рукой перед носом Эдды, так что ей пришлось отпрянуть, чтобы разглядеть предмет. — И вот, и вот! — Карлик собрал с поверхности болота еще несколько икринок, стиснул их в кулаке, а когда разжал, на его ладони лежал белый шарик размером с горошину. — Ты хоть знаешь что это? Да куда тебе, невежде! Здесь никто не ведает цены деньгам! И ни у кого нет волшебного дара! Зато мне от него сплошная выгода. Там, откуда я пришел, деньги остаются деньгами, кому бы я ни платил — торговцу или знахарке, плотнику или проститутке!

— Деньги? — переспросила Эдда. — Кажется, я слыхала это слово от Ма, когда она читала нам сказки.

— Слыхала, слыхала, маленькая шлюшка!

— Эдда, пойдем отсюда! — Бранзе надоело выслушивать грубости противного карлика. — Ты его освободила, помощь больше не нужна.

— Сперва я хочу кое-что узнать. Как получилось, что ты застрял? — Эдда кивнула в сторону болота.

И зачем ей все на свете знать, удивилась Бранза. Какое дело младшей сестренке до этого старого стоптанного башмака?

— Не твое дело! — огрызнулся коротышка.

— А кто ты такой? — продолжала любопытствовать Эдда. — Злодей из сказки? Мы должны от тебя убегать?

— Э-э, нет, — самодовольно произнес карлик. — Я — Святой Коллаби, собственной персоной, и вы обязаны всегда помогать мне, иначе ваш священник отшлепает вас, как котят!

— Что он такое говорит? — рассердилась Бранза.

— Хорошо, если ты не злодей, кто тогда посадил тебя в болото и привязал за бороду?

— Тебе никогда не уразуметь, — пробормотал карлик, довольно глядя, как икринки у него на ладони превращаются в блестящие жемчужины, — ни сути волшбы, ни моей острой потребности в деньгах! — Он извлек из кармана грязный шнурок и перевязал им полотняный мешочек с добычей. — Ну все, мне пора домой, нужно сделать кое-какие покупки. Можете сидеть и таращить бельма сколько влезет.

— Ты не собираешься поблагодарить нас за то, что мы спасли тебе жизнь? — ледяным тоном осведомилась Бранза.

Человечек резко обернулся, Бранза вздрогнула, не зная, чего от него ожидать.

— Ах да, — он осклабился и шаркнул ногой, обдав сестер брызгами грязного ила, — тысяча благодарностей, что отчекрыжили предмет моей гордости! Простите великодушно, что не падаю на колени и не целую ваши грязные ноги, потаскухины дети!

Коротышка закинул за плечо свой мешочек, обогнул большой гладкий валун, топнул ногой и исчез, словно провалился сквозь землю.

Эдда звонко рассмеялась и бросилась вслед за карликом.

— Не надо! — Бранза побежала за ней, боясь, что сестра тоже исчезнет за камнем.

— Как будто растаял! — Изумленная Эдда ощупала мох, со всех сторон оглядела валун, потом подняла на сестру перепачканное грязью личико, на котором все еще светилось удивление. — Куда же он делся? Рассыпался и стал землей, что ли?

— Убрался к чудовищам, таким же, как он сам, — сухо сказала Бранза. — Туда, откуда он родом и где нам делать нечего.

Эдда поднялась с колен. У болота никого не было; о том, что произошло, свидетельствовали только примятая трава и развороченный ил, мокрые заляпанные грязью платья девочек да упрямо вздернутые плечи Бранзы, которая забрала корзинку с пирожками и решительно зашагала в обратный путь.

— Разве есть такие места? — Эдда весело скакала позади старшей сестры.

— Ну, он ведь откуда-то взялся и куда-то пропал, — проворчала та.

— И там живут одни карлики? — Теперь Эдда забежала вперед и пятилась, глядя на Бранзу. — Маленькие уродцы, которые ругаются плохими словами и лезут драться?

— Почем я знаю? Я что, была у них в гостях?

— Ну, мало ли. Вдруг да была, просто мне не говорила? — Эдда рассмеялась от этой чудесной мысли и затанцевала вокруг сестренки. — Скажи, тебе не хотелось бы отправиться вслед за этим человечком и посмотреть, где он живет?

— Ни за что! Лучше держаться подальше от этого страшилища.

— А мне бы хотелось! Как ты думаешь, Ма когда-нибудь бывала в тех краях? Видела карлика? — Кровь бурлила в жилах Эдды.

— Она ничего такого не рассказывала.

— Знаешь… — Эдда вприпрыжку скакала за своей рассудительной сестрой, — …мало ли сколько всего Ма видела на свете и не рассказывала нам. Она ведь ужасно старая.

Бранза обеспокоенно оглянулась.

— Пожалуй, надо спросить ее, — сказала Эдда.

— Нет, не надо.

— Почему это?

— Потому. Если Ма не встречала карлика… думаю, ей будет не очень приятно услышать про… такое.

— Да с чего ты взяла, глупая?

Бранза шла напролом через кусты; плетеная корзина поскрипывала, и в этом звуке словно воплощалось ее собственное раздражение.

— Ни с чего. Просто знаю, и все.

— Откуда ты знаешь?

— Откуда, откуда! Мне уже семь лет! Когда тебе исполнится семь, ты тоже кое-что будешь знать.

— Правда? — Эдда перестала прыгать и ровным шагом пошла бок о бок с сестрой, надеясь, что благочинный вид поможет ей быстрее постичь тайные знания.

На следующее утро Эдда в одиночку отправилась на болото. Девочка сняла платье, вошла в воду и начала ощупывать пальцами ног дно: где-то здесь остался жесткий клок бороды, что застрял в твердом дне. Наверное, думала Эдда, бороду карлика защемило, когда он с помощью волшебства попал сюда. Должна же быть какая-то дверца, какая-то заделанная трещина между этим местом и тем, откуда он пришел.

Эдда посмотрела в высокое беззаботное небо, по которому бежали перистые облака — словно раскаты смеха обрели видимую форму. Возможно ли, что по ту сторону дна лежит другая страна со своими облаками и болотами, или даже целый другой мир?

Девочка шарила и шарила ногами, пытаясь нащупать какую-нибудь ямку, впадину или вообще хоть что-нибудь необычное. В конце концов от холода ее начала бить дрожь, ступни окоченели и потеряли чувствительность. Ил жадно чавкал на дне, маленькие рыбки покусывали девочке пятки, угри обвивались вокруг ее ног, грязная вода плескалась у пояса — Эдда ничего не нашла. Ква! — сказала ей лягушка; чпок! — плеснула хвостом рыба, а пролетавший мимо журавль разгладил воздух крылом.

Потеряв терпение, девочка вылезла из воды. На берегу валялось несколько плоских камней, точно таких же, как тот, за которым исчез карлик. Эдда обошла вокруг каждого из них. «Простите, что не целую ваши грязные ноги, старухины дети», — несколько раз повторила она на случай, если именно эти слова помогли карлику провалиться сквозь землю. «Старухины дети! Старухины дети!» — Эдда ходила вокруг каждого камня и топала ногой.