Обессилев, я в отчаянии замолотил руками по воде и на мгновение ослабил тягу. Селезень тут же потащил меня на глубину, и вдруг, к своей великой радости, я обнаружил в ладони несколько жемчужин, заляпанных грязью. Более того, рядом на воде колыхался комок слипшейся лягушачьей икры, который, однако, не дался мне в руки, поскольку Селезень опять дернул меня назад. Я изловчился и — хоп! — икринки в моих волшебных пальцах обернулись прелестными блестящими жемчужинами. Я проворно достал из кармана полотняный мешок и принялся ссыпать туда жемчуг, одновременно загребая новые комки икры. Наверняка жемчугом можно рассчитываться так же, как и золотом. Совсем недавно жемчужное ожерелье — очень недешевое! — решило вопрос в мою пользу, когда я добивался благосклонности одной весьма привлекательной барышни, причем это было в Бродхарборе! В Сент-Олафредс, вдали от воды, жемчуг наверняка еще дороже!

Надежда только-только замаячила передо мной, когда Селезень, подлец, со всей мочи дернул меня за бороду, словно поймал рыбу на крючок, и я опять очутился на глубине. Правда, до меня он все равно не дотянулся. Вдобавок я уже успел подержать жемчуг, а ведь ничто так не придает мужчине сил, как вид золота или драгоценных камней. Я поднялся из воды, напряг последние силы — мне уже было наплевать, оторвется ли моя борода, а вместе с ней и шкура на подбородке, — и бешено рванулся к берегу. Мой противник оказался чертовски силен, ведь Клещерукий Брэди набирает к себе в шайку одних громил, и не забывайте, что при моем росте любой взрослый мужчина выше и сильней меня. Я проклинал свою низкорослость и невезение. Надо же, я знаю столько уловок, а тут они ни к чему! Я продолжал истошно звать на помощь. Куда подевались эти распроклятые люди? То путаются под ногами со своей болтовней и ухмылками, а то не дозовешься! В довершение ко всему мой мешочек развязался, жемчужины высыпались, и мне осталось только глядеть, как они исчезают в мутной воде. В полном отчаянии я дергался и кидался в разные стороны, будто издыхающая форель на речном берегу, только издавал при этом гораздо больше шума.

Сестры возвращались домой из города. Сегодня утром они стряпали вместе с матушкой Вайльгус, и в корзинке у Бранзы лежали три пирожка из тех, что они напекли, три самых пышных и румяных, еще теплые, прикрытые салфеткой. Девочки спустились с холма и шли по тропинке, огибающей тот участок на краю болота, где вода во время паводка поднималась выше всего.

Они миновали почти половину пути, когда лесную тишину разбил страшный рев, яростный и умоляющий одновременно.

— Что это? — встревожилась Бранза. — Чей-то бык сорвался с привязи и попал в западню?

Сестры замедлили шаг. Вопль повторился снова.

— По-моему, кричал человек, — сказала Эдда, сворачивая с тропинки в направлении звука.

Бранза остановилась как вкопанная и прижала корзинку к груди.

— Эдда, вернись!

— Интересно, кто бы это мог быть? — Эдда замелькала между деревьями, потом выбежала на более открытый участок, поросший кустарником.

Бранза издала негромкий стон. Она не знала, кто это, и не хотела знать. Рев напугал ее до полусмерти!

— Иди сюда! — тоненько прозвенел издалека голосок Эдды. — Бранза, ты только посмотри! Иди же скорей!

Бранза поспешила к болоту. Она пробиралась по краю трясины, бормоча себе под нос, спотыкаясь о корни и сухие сучья, к тому месту, где в кустах виднелась прогалина. Бесстрашная Эдда ускакала по кочкам почти на самую середину болота и теперь махала оттуда сестре.

— Иди сюда, глупышка!

Бранза заплакала.

Ревущее существо — это был не бык — явно попало в ловушку. Облепленная со всех сторон грязным илом кучка едва шевелилась. Казалось, что от нее тянутся к воде сотни тонких нитей, как будто водная гладь — это сетка, и существо безуспешно пытается прорваться сквозь нее.

Бранза испуганно глядела на глаза кошмарного создания. Выпученные от ярости и страха, они были размером с черпаки и неотрывно смотрели на Эдду сквозь беловатую сетку, привязывавшую их обладателя к поверхности болота. Существо опять взвыло, вода под сетью забулькала. Теперь в этом вое явственно слышалась отчаянная мольба, и Бранза, несмотря на свой ужас, поняла, что не может просто повернуться и убежать.

Тяжело дыша, она продолжала рассматривать непонятное создание, и оно постепенно становилось менее незнакомым, менее пугающим и не таким уж огромным. Да, голова была крупная, но почти вся она торчала на поверхности, а тело, судя по движениям, было совсем небольшим.

— Помоги мне, Бранза! Мы должны спасти его! — Эдда завязала подол узлом и полезла в болото.

— Нет, нет, погоди, — захныкала Бранза, но младшая сестренка не слушала.

Шмыгая носом, Бранза выбрала кочку повыше и поставила на нее корзинку с пирожками, чтобы угощение не досталось муравьям слишком быстро. Подвязала платье и вслед за сестрой шагнула в мутную жижу. Существо лежало тихо в своих тенетах и лишь моргало глазами под толстыми веками, похожими на старую истертую кожу. Короткий широкий нос подергивался над самой водой. Рот создания Бранзе видеть совсем не хотелось.

Фу, какое уродство: белая сетка — это же волосы, тянущиеся из непомерно большой круглой головы существа, распластанные по мокрой рубашке!

— Я же говорила, что это человек, — удовлетворенно заявила Эдда. Пока она ощупывала незнакомца, тот что-то невнятно бормотал. — Видишь, он шевелит руками под водой, это помогает ему держаться на плаву.

Взгляд выпученных глаз обратился на девочек, существо недовольно забулькало и заурчало.

— A-а, так эти волосы растут у него из подбородка! — воскликнула Эдда. — И они запутались в тине.

Девочка, не снимая платья, села на колени, сделала глубокий вдох, погрузилась в воду и принялась шарить руками в коричнево-бурой грязи.

— Эдда, вылезай! — Бранза нетерпеливо подергала за колышущийся в воде рукав сестренкиного платья. Наедине с этими мигающими выпученными глазами она чувствовала себя неуютно.

Эдда подняла голову из воды.

— Ни коряги, ни камня, — сказала она. — Ничего, что придавило бы бороду. Она растет прямо из дна. Я даже расковырять его не могу, глина там ужасно твердая.

Глаза карлика начали так бешено вращаться, что едва не вылезли из орбит. Он крепко зажмурился, потом опять уставился на сестер; скрюченные руки ослабли и задрожали.

Эдда еще раз попробовала вытянуть бороду, но болото упорно не хотело ее отдавать. Голова карлика находилась возле локтя Эдды, он что-то злобно булькал у нее под мышкой. Девочка достала из-за пояса маленький самодельный ножик — кусок кремня, примотанный к крепкой деревяшке.

— Придется обрезать бороду, пока он не захлебнулся, барахтаясь, — заявила она и скрылась под водой.

Оба вынырнули резко и одновременно. Шестилетняя Эдда оказалась чуть выше карлика, однако его это не испугало. Он грубо толкнул девочку в мутную жижу и заверещал (Бранза обратила внимание на его странный выговор):

— Противная дылда! Кто тебя просил?

Эдда, отплевываясь, поднялась из болота, коренастый человечек тут же набросился на нее. Она оттолкнула коротышку, однако его острые кулачки забарабанили по ее руке.

— Как ты посмела лишить меня мужской гордости, которую я бережно взращивал с младых лет?!

— Твоя борода прилипла ко дну! — обиженно воскликнула Эдда.

— Ах ты неблагодарный! — встала на защиту младшей сестры старшая. Мерзкий, мерзкий уродец! — Она спасла тебе жизнь! — Бранза вдруг охнула: — Да это же тот самый карлик!

Эдда, конечно, ее не поняла, ведь в прошлый раз, сидя в кустах, не видела страшного коротышку.

Человечек задохнулся от негодования и пошатнулся, как будто Бранза ударила его кинжалом, а потом бросился на нее, стремясь вцепиться в горло.

— Ты назвала меня карликом, байстрючка эдакая? Чтоб у тебя язык отсох, грязная девка! — исступленно завизжал он.

Девочки яростно отбивались от обезумевшего гнома и одновременно волокли его за собой. Наконец все трое, растрепанные и облепленные грязью, выбрались на сушу.