Джон появился, одетый в шорты, и, встретив его взгляд, она вся покрылась мурашками в ожидании новой схватки…

— Что дальше? — спросила она, глядя прямо ему в глаза.

Потянувшись через диван, он налил еще вина и сел.

— Выбирай, я на все согласен. — Он поднял бокал, заглядывая ей в лицо.

Торри немного подумала и решила сказать правду:

— Я бы хотела просто отдохнуть.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Ты думаешь, это возможно?

— Я… я… хотела бы, — повторила она, сама удивляясь своей настойчивости.

— Просто сидеть и предаваться размышлениям?

— Если ты не возражаешь, — сказала она, быстрым движением откидывая волосы с лица.

— Я не намерен докучать тебе своим обществом, Торри, — бросил он.

— Возможно, мне удастся объяснить тебе… — Она долго смотрела на золотистое вино, потом подняла глаза на Джона. — Во всяком случае, попробую. Если нам удастся так построить свою семейную жизнь, что она не будет похожа на брак твоих родителей, то, возможно, пройдет время, и нам станет легко вместе. Уйдет это проклятое напряжение, ты сможешь расслабиться, отдохнуть рядом со мной, и мы будем относиться друг к другу с нежностью, доверием, пониманием и даже юмором.

— Согласен, — кивнул Джон. — Но для этого достаточно просто хотя бы раз заняться любовью…

— Я говорю не об этом, — перебила Торри.

— Уверяю тебя, это так, — настаивал он.

— Заняться любовью, — с иронией заметила она, — означает секс.

Он пожал плечами.

— Именно это — основа всех человеческих чувств.

— А если, — медленно начала Торренс, — другие чувства не возникнут, ты… аннулируешь наше соглашение?

— Нет.

— Просто… нет?

— Боюсь, что так.

— А ты не боишься, что мы повторим ошибку твоих родителей? — спросила она задумчиво.

Джон, помолчав, ответил:

— Их неудачный опыт, в любом случае, сыграет нам на руку, потому что мы невольно будем учитывать его и нести ответственность за наш брак.

Она покачала головой.

— Но не перед собой, а перед обществом. Другими словами, соблюдать приличия. А вдруг в один прекрасный день мы полюбим друг друга?

Он надолго замолчал.

Торри удивило странное выражение его глаз.

— Конечно, ты не веришь в это, не так ли? — сказала она мягко. — Для тебя это глупые сантименты, тогда как для меня… Знаешь, в чем основная разница между нами? — спросила девушка и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Ты не веришь в эмоциональную сторону любви, а я — в физическую… Если эти противоположности соединятся… Кто знает, что может получиться?

— Что ты хочешь доказать, Торри? — спросил он наконец, слегка нахмурившись.

— Я просто… размышляю. Честно говоря, я порой не могу не думать… о сексе с тобой, о том, как мне удастся преодолеть смущение, и… Сможешь ли ты разбудить во мне страсть, подобную твоей…

— Есть только один способ проверить это, — сказал Джон внятно.

— Да, — спокойно, почти равнодушно согласилась девушка. — А ты когда-нибудь задумывался, что это значит — нести ответственность за благополучие, реальное благополучие женщины, отдавшей свою жизнь в твои руки? Тебе когда-нибудь приходило это в голову?

— А тебе?

— Да. Я думала об этом очень много. Возможно, мои взгляды несколько старомодны и не отличаются свободомыслием, но ведь я нахожусь в зависимой ситуации. Ты ждешь, что я… доверюсь тебе и найду в тебе утешение на долгие годы. Меня ожидает рождение детей, воспитание их и… старость. И, надо сказать, что мысль о том, что мне предстоит пройти через все это, сознавая, что ты не нашел со мной свое подлинное счастье, приводит меня в ужас…

Она вздрогнула и резко поднялась.

— Торри, — произнес он задумчиво, — но ты получила бы все это еще месяц назад. Брак с Пирсом…

— Да, — перебила она и сурово взглянула на него. — Ты, конечно… преподаешь мне урок за уроком, и в результате я так или иначе познаю самое себя. А это нелегко, Джон, — сказала Торри хрипло. — Хочешь кофе?

— Нет. — Джон взял ее за руку. — Не уходи.

— Я не ухожу. Да и куда…

— Скажи мне, если я не буду настаивать на браке, ты будешь спать со мной? Сейчас? — Он не сводил с нее хмурых глаз, все сильнее сжимая ей запястье.

— Это все, о чем ты думаешь?

— А ты нет?

— Я… — Она неуверенно вздохнула.

— Будешь? — настаивал Джон.

— Нет.

— Просто… нет? — передразнил он.

— Я не сумасшедшая, ведь так, Джон? — сказала девушка твердо, внезапно обнаружив, что ее мысли прояснились, и все встало на свои места. — Чем бы я отличалась от всех тех женщин, что охотились за твоим отцом, тех, что, я уверена, домогаются и тебя? Какая разница, буду я любима или нет, если меня все равно в конце концов бросят? Твои уроки не только открывают мне себя, они дают мне возможность понять и тебя, твое презрение к женщинам, которые спят с тобой, казалось бы, просто так, на самом деле надеясь поймать тебя на крючок. О нет, мне это не подходит, я еще в своем уме.

— Опять слишком много сантиментов, Торренс.

— Стоит ли делать такой серьезный шаг, не имея определенной цели? — сказала она. — Надеюсь, ты не собираешься отстаивать свои требования?

Джон сдержанно улыбнулся.

— Нет. Вероятно, ты по-своему права. Но нужно ли поднимать такой шум, моя дорогая? — Он отпустил ее руку и мягко добавил: — Я не ожидал, что ты так серьезно к этому отнесешься. Рано или поздно ты все равно будешь спать со мной. Может, не стоит все так усложнять?

— Я не усложняю… просто не могу иначе, — тихо ответила Торри.

Его губы дрогнули.

— Ну что ж! — сказал он и встал. — Я на несколько дней уезжаю в Порт-Линкольн. Зайду, как только вернусь. Ты ничего не скажешь мне на прощание?

— Нет. А ты?

Он прищурился, разглядывая ее все еще бледное лицо.

Торри показалось, что ему хочется еще что-то сказать, но он промолчал. Неясные, смутные мысли, которые пришли ей в голову на пляже, снова взволновали ее, но она так и не смогла в них разобраться.

Джон ушел, больше не пытаясь прикоснуться к ней, хотя Торри чувствовала, как что-то возникло между ними. Какое-то странное, едва уловимое напряжение, словно неразрывная связь двух противников, запертых в замкнутом пространстве и обреченных, несмотря на все разногласия, остро чувствовать друг друга.

Прошла уже почти неделя, но от Джона не было ни слова, и Торри начала беспокоиться и злиться, уже подумывая, не играет ли он с ней снова?

Но когда его секретарша позвонила и с нескрываемым высокомерием передала сообщение шефа, Торри внезапно осенила мысль, которая привела ее в бешенство.

— Мисс Гилл?

— Да, — торопливо ответила Торренс. Она опаздывала на работу.

— Это Линн Смит, личный секретарь мистера О'Кинли. Он просил передать вам, разумеется, без упоминания о его недомогании, что задержался в Порт-Линкольне.

— Он заболел?

— Да… вирус или что-то в этом роде. Все, что ему нужно, — это отдых, но он и слушать меня не желает. Он сказал, что позвонит вам, когда представится возможность.

Не ищи меня, я сам позвоню, — вот что означала последняя фраза. Сердце Торри сжалось.

— Он… он на месте? — почти спокойно спросила она, лихорадочно соображая, что делать.

— Мистер О'Кинли приедет к ланчу.

— Спасибо. Вы не могли бы сообщить его адрес?

Это просто смешно, подумала девушка, я даже не знаю, где он живет, и вынуждена расспрашивать об этом секретаршу!

— Боюсь, это не входит в мои обязанности, — сухо отрезала та.

— Я только хотела послать ему открытку, чтобы подбодрить, — промямлила Торри, с ходу придумав это не самое удачное объяснение.

— Пошлите ее в офис, мисс Гилл, и я прослежу, чтобы она попала по назначению.

— Спасибо, вы очень любезны, — сладко пропела в ответ Торренс, с трудом удержавшись, чтобы не швырнуть трубку на рычаг.

Ну и манеры у этой Линн Смит, кипела она. Кто дал право этой женщине разговаривать с таким высокомерием?