— Я люблю тебя, Эбби. Но я устал ждать, пока ты наконец поймешь, что и ты любишь меня. Как я мог доказать тебе свои чувства? Ты была так напугана своими прошлыми неудачами…

— И не без основания!

— Согласен. Но когда я предложил тебе выйти за меня замуж…

— По-моему, сначала об этом сказал не ты, а твой отец, а это, согласись, не одно и то же.

— Допустим, но мы с ним просто не поняли друг друга. Я уже готов был сделать тебе предложение, но он опередил меня. Просто я не был до конца уверен, что твои чувства ко мне так же искренни.

— Что ты сказал?

— Я думал тогда, что нужен тебе только как типаж для «твоего» Стивена. Я должен был завоевать твое сердце!

— Прости, Торн, но я все еще не очень хорошо понимаю, о чем ты говоришь.

— Хорошо. Скажи, что ты сделала, когда тебя покинул твой Джек?

— Бросила колледж и поступила в другой.

— А когда история повторилась с Миком?

— Переехала в Нью-Йорк. Но к чему ты клонишь? Ведь ты прекрасно знаешь обо всем, что тогда случилось!

— Но со мной ты поступила совершенно иначе! — победно закончил он.

— Торн, выражайся яснее! — Она уже давно прекратила разыгрывать перед ним разъяренную фурию и теперь искренне пыталась понять, что же между ними происходит. — Что все это значит?

— Я хотел, чтобы ты поборолась за меня, — немного поколебавшись, признался он. — Но не волнуйся: Ева никакая тебе не соперница.

— Так, значит, ты хотел убедить меня в том, что у тебя есть другая?

— Вот именно! Это была ее идея. Я рассказал Еве о наших с тобой проблемах, и она предложила мне классический любовный треугольник. Именно так она выразилась. Как видишь, сработало.

— Торн, но как ты мог согласиться на такую нелепость?

— Пойми же, когда у тебя не сложилось с Джеком и Миком, ты просто отошла в сторону, без сопротивления уступая своих женихов соперницам. А я хотел, чтобы ты сама поняла: если подобное случится со мной, ты не сможешь отпустить меня с такой легкостью. Ты не смиришься с этим, ты станешь бороться…

— Так ты ожидал, что я устрою драку с Евой?

— Разумеется, нет! Просто спровоцировал тебя действовать. И ты пришла! Значит, ты любишь меня совсем не так, как любила раньше других! Хотя, — вдруг чуть слышно добавил он, — эта неделя стала самым ужасным временем в моей жизни. Я так боялся, что никогда больше не увижу тебя. Я проклинал Еву, хотя она убеждала меня, что ты обязательно придешь, что все будет замечательно…

— Ты еще будешь вспоминать эту неделю как самое счастливое время своей жизни, Торнтон Рэдфорд, если когда-нибудь тебе вздумается повторить надо мной такие опыты! Как ты мог так поступить?

Она готова была снова разозлиться, но, взглянув на него, замерла. Его лицо, обычно невозмутимое, было таким взволнованным. Глаза словно зажглись огнем, а губы дрожали от нескрываемой страсти. Он крепко обнял ее, губы их соприкоснулись. И в поцелуе Торн сумел выразить переполнявшие его чувства, доказать искренность намерений, заставить забыть все прошлые обиды и страдания, снова вернуть ее к жизни!

— Ты правда любишь меня? — неуверенно спросила она, уже точно зная ответ.

— Правда, — прошептал он. — Я люблю тебя больше всех на свете!

— Только меня?

— Одну тебя и навсегда. — Прижав ее к себе так сильно, что стало трудно дышать, Торн умоляюще проговорил: — Останься, Эбби. Я больше не могу без тебя…

Она стояла, безвольно опустив руки и спрятав лицо на его груди. У нее не было сил и желания сопротивляться. И когда рука Торна мягко скользнула под свитер и легла ей на грудь, она ощутила, как соски твердеют под ласкающими их пальцами, а в ней разгорается пламя неведомых ранее чувств.

На минуту отстранившись, Торн осторожно стянул с нее свитер, снял бюстгальтер. Лишь когда руки его опустились к ее джинсам и расстегнули молнию, Эбби, вздрогнув, прошептала:

— Нет, Торн, нет…

Но он не остановился и, раздев ее, замер, восхищенно глядя на высокую грудь, нежную атласную кожу, тонкую талию и длинные стройные ноги. Эбби боялась вздохнуть, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Торн поднял ее на руки и, крепко прижимая к себе, понес в спальню. Он опустил дрожавшую Эбби на низкую широкую кровать и быстро разделся сам. Через мгновение он был уже рядом, и Эбби оказалась в горячих объятиях.

— Не бойся, родная! Обними меня, — прошептал он ей на ухо.

Робко протянув руки, Эбби погрузила пальцы в его шелковистые волосы и притянула к себе голову Торна. Он жадно приник к ее губам и нежно раздвинул их. Язык Торна медленно двигался у нее во рту, и эти движения заставляли ее трепетать от сладостного наслаждения.

Руки Торна ласкали ее груди. Оторвавшись от ее рта, он осыпал нежными поцелуями глаза, лицо, шею. Поцеловав ложбинку меж грудей, он прижался губами к соскам, и Эбби застонала от удовольствия. Затем его руки заскользили ниже по бедрам, по животу, приближаясь к ее лону. Торн осторожно раздвинул ей ноги, и она ощутила прикосновение горячей мужской плоти. Он слегка приподнял ее бедра, и она оказалась под ним, ощущая желанную тяжесть его тела. Эбби впилась руками в его плечи и с силой прижала его к себе. Дыхание Торна стало неровным, а когда Эбби, осмелев, стала целовать его грудь, он, застонав, мощным движением проник в нее и замер.

Эбби судорожно вздохнула, и ее руки обняли его так крепко, будто не хотели отпускать. Тогда он ритмично задвигался, с восторгом ощущая, как откликается женское тело на его ласки. Потрясенные силой обоюдной страсти, они продолжали сжимать друг друга в объятиях, даже когда, утолив желание, в изнеможении замерли на кровати. Потом Торн медленно поднял голову и взглянул на Эбби. Из-под ее ресниц тихо катились слезы, и он осушил их нежными быстрыми поцелуями.

Эбби открыла глаза и смотрела на него с изумленной радостью.

— Тебе хорошо, родная? — прошептал он.

— О да! — воскликнула она. — Я не знала… не ожидала, что так бывает.

Торн изменил положение, и она оказалась на нем, пряча счастливое лицо у него на плече и перебирая пальцами волосы на его груди.

Они лежали, шепча нежные слова и лаская друг друга, пока желание снова не овладело обоими. Раз за разом ее тело выгибалось навстречу его плоти. Наконец оба заснули, обессиленные.

Под утро Эбби проснулась и обнаружила, что голова Торна покоится у нее на груди. Она не удержалась от искушения и принялась нежно ласкать его, перебирая волосы. Торн, удовлетворенно вздохнув, сказал:

— Ты самая прекрасная женщина на свете, дорогая. И я больше никуда не отпущу тебя.

— Но, Торн… — пыталась она возразить.

Он решительно прервал ее:

— Мы поедем к тебе, заберем твоего Феликса и все, что тебе нужно, и привезем сюда. А потом займемся подготовкой к свадьбе. Я хочу жениться на тебе поскорее, пока ты еще что-нибудь не навыдумывала. — Он провел пальцем по ее щеке и спросил: — Почему же ты плачешь, любовь моя?

— Я так счастлива, Торн, — тихо проговорила она.

— И я тоже. Мне только немного жаль этих твоих женихов, потому что они не знают, чего лишились.

Смущенно улыбнувшись, Эбби прошептала:

— Я все еще не верю…

Торн сжал ладонями любимое лицо и прижался губами к ее рту. Только оторвавшись, он сказал:

— Тебе придется поверить, дорогая, потому что это навсегда.

Когда в магазин, где проходила встреча с двумя авторами популярных романов, вошли Торн и Тэд, Эбби разговаривала с восторженной почитательницей своего таланта. Мейбл и она заранее договорились с мужьями пойти в ресторан сразу после окончания намеченного выступления. Всем четверым было что отметить в этот вечер. Мейбл недавно подписала контракт на следующий роман. Эбби только что нашла издательство, согласившееся опубликовать ее вторую книгу, а Торн утвердил проект их нового дома. Так что, если обстоятельства сложатся удачно, они с мужем встретят появление их первенца уже в собственном особняке.

— Я просто без ума от вашего Стивена! — призналась Эбби благодарная читательница. — Чуть не расплакалась от умиления, когда он наконец признался Сибил в любви! Он так долго страдал от ее и своей нерешительности, и вот наконец это свершилось… Просто великолепно!