— Тёмка, пора нам уже! — прервал его Арон.

— Ладно, мужики! Давайте прощаться, и вправду пора нам. Завтра машина за вами в десять заедет, так что обед не заказывайте, но про ужин не забудьте. Рекомендую отоспаться. А то вон как носами клюёте, а с завтрашнего дня покой вам будет только сниться. Если поспать время найдётся.

Ребята решили воспользоваться советом. Но не успели на сон грядущий сходить в душ, как к ним в комнату бесцеремонно ввалились. То есть стукнули для приличия и, не дожидаясь ответа, вошли. Они не сразу поняли, парень это или девчонка, уж больно панковский вид имел посетитель в штанах-лохмотьях и с ярко-зелёным гребнем на голове.

— Новенькие, — обратились к ним слегка хриплым, но приятным девичьим голосом. По комнате прошла волна винного духа. — Новенькие, травкой не поделитесь?

Лёшка опешил от такого вопроса. Более шустрый Серёга подавил смущение в одну секунду:

— Не балуемся, мадмуазель. Пивка не желаете?

— Не-а. Градус понижать неохота. И так завтра головка бо-бо будет — я все семь часов из Нью-Йорка не просыхала. Отходила от общения с предками. Вы-то сами откуда?

— Ну нам всего четыре часа лёта досталось, — уклончиво сообщил Серёга.

— Вам легче. Ладно, пользуйтесь свободой, пока никого из надзирателей нет.

— Что, и почтенной Марии Фёдоровны?

— А то! Свинтила куда-то. Я специально звонила узнать, а то поехала бы в отель отсыпаться.

Гостья ушла, шаркая по коврам тапочками-зайцами, контрастирующими с драными джинсами, пирсингом в бровях и ушах и всклоченной двухцветной причёской.

— Лёш, а Лёш? Куда мы попали?

— Элитная частная школа-интернат!

— Умеешь ты сформулировать.

За завтраком Лёшка разглядел вчерашнюю гостью. Он едва узнал её: от прежнего прикида не осталось и следа. Все колечки поснимала и перекрасилась или, скорее всего, смыла с волос цветной гель. Серьёзная умненькая девушка. Симпатичная. Все прочие ранние пташки (правда, в воскресенье завтрак был на час позже обычного) тоже выглядели цивилизованно. Вот только многие налегали на напитки и совсем не касались закусок. Что заставляло этих отпрысков, как выразился Артём Николаевич, соблюдать видимость приличий, оставалось непонятным. Лёшка предпочёл бы нечто среднее между вчерашней расхристанностью и сегодняшним деланием хорошей мины при плохом самочувствии, но выбирать не приходилось, а три-четыре месяца они переживут здесь при любом раскладе.

Начало индивидуальных планов Лёшки и Серёги совпадало. Первым пунктом в них значилось «Собеседование артистической группы с режиссёром». Вёз их на эту встречу Андрей Иванович, а на входе встретила Саша. Без телефона возле уха. Они её даже сразу не узнали.

— Здравствуйте. Как устроились? — дежурным тоном поинтересовалась она. — Почти все в сборе, начальство с минуты на минуту будет. Пойдём с остальными познакомитесь.

Тут у неё зазвонил телефон.

— Да? Иду! Мальчики, вам туда, — указала она на зеркальные двери. — Не заблудитесь!

Они на секунду в нерешительности замерли перед дверями и шагнули в просторный полукруглый зал с розовыми стенами и почти красным потолком. Вдоль стены стояло больше дюжины кресел, ещё три располагались в центре перед низким столиком с микрофоном. Ясное дело, эти места в центре были не про их честь.

Большинство мест возле стены было занято. Пять мальчишек, семь девчонок примерно их возраста. Девчонки были разные, симпатичные и не очень. Большинство парней с длинными волосами. Один из мальчишек, щупленький и худенький, похоже, не был в парикмахерской уже несколько лет: волосы у него отросли до лопаток и были стянуты резинкой в жиденький рыжеватый узел.

Среди пустых кресел не было двух свободных подряд. Это вызвало ещё одну заминку.

— О! Прибытие особо важных и приближённых к императору персон было встречено бурными аплодисментами! — воскликнул один из парней, самый упитанный и, видимо, самый рослый. Его попытку зааплодировать никто не поддержал, и он с неожиданной злостью процедил: — Понаехали, блин!

— Сёма, по какому поводу истерика в этот раз? — небрежно спросила его одна из девчонок, очевидно, и не без основания, претендующая в этой компании на роль первой красавицы.

— А чего? — вскинулся Семён. — Мы тут два месяца на пробах корячились, а эти любимчики хреновы на всё готовенькое из своей Сибири приехали. Так какого хрена мне с ними любезничать?

— Семён, давно по губам не получал? — спокойно спросила его другая девчонка.

— Ах, пардон муа, принцесса! Забылся в присутствии особ королевской крови.

— Уважаемый, Семён! Уважаемые дамы и господа! — Серёга шагнул вперёд и поклонился. — Во избежание дальнейших недоразумений, позвольте прояснить ситуацию. Мы с уважаемым Лёшкой тоже прошли суровый отбор. Среди тысяч других претендентов Алексей был выбран исключительно за свой неподражаемый талант шевелить ушами. Алексей!

Лёшка хмыкнул, но решил, что поиграть в клоунов бывает полезно, тоже шагнул вперёд и задвигал ушами. Раздались хлопки и не слишком убедительные возгласы «Браво!»

— Вот. А вы, уважаемый Семён, обладаете подобным даром?

— А ты сам чем шевелить умеешь? — всё так же зло откликнулся Семён.

— Я, в отличие от вас, умею шевелить извилинами. Впрочем, это умение обретается лишь при их наличии, а потому полагаю, вам не за что корить себя.

Шутка получилась тяжеловесной, но большинству понравилась, народ захихикал, видимо, Семён успел всех порядком достать. До него самого смысл издевательства дошёл позже, чем до других. Вряд ли он был настолько глупым, просто не ожидал от новичков отпора, а потому растерялся, и парировать стало поздно, оставалось скрипнуть зубами и промолчать. Серёга тем временем сел рядом с той красивой девочкой и, само собой, тут же завёл с ней светскую беседу.

Лёшка в центр не полез, сел с левого края возле той девчонки, которую Семён обозвал принцессой. Впрочем, до него тут же дошло, что это не обзывательство, а именно она будет играть принцессу Афину. Держалась она уж точно с королевским достоинством. Лёшка был уверен, что он сам и любой другой стерпел бы от неё любое нелицеприятное замечание. Семён, правда, огрызнулся, но тут же и умолк.

Лёшка чуть скосил взгляд на соседку. Скорее, симпатичная, чем красивая. Глаза голубые, ресницы длинные, волосы такого оттенка, для которого у Лёшки названия не нашлось. Но на языке завертелось «цвета ржаной соломы», хотя какого цвета солома ржи и чем она отличается, к примеру, от пшеничной, он не знал.

— Как я поняла, вас Лёшей зовут? — спросила девочка, тряхнув своей ржаной копной, и Лёшка вдруг почувствовал, что краснеет.

— Совершенно верно, — ответил он как можно небрежнее. — А вас? Или мне необходимо дождаться официального знакомства?

Девчонка фыркнула, но не рассмеялась.

— Лена.

— Красивое имя…

— Главное — редкое.

На этот раз фыркнул Лёшка.

— Здравствуйте! — прозвучало от дверей.

В зал вошли четверо мужчин и одна женщина.

— Тёма… Кхм… Артём Николаевич, мы с Валентином вон там устроимся, — скромно сказал Арон и направился к свободным креслам у стены.

— Так, — сказал Артём Николаевич, усаживаясь по центру, взял в руки микрофон и постучал по нему пальцем. — Поставили никому не нужную вещь, да ещё и не включили!

Он широко улыбнулся и сверкнул глазами. Лёшка знал, что из-за таких улыбок большинство девчонок начинали вздыхать по режиссёру. Вот и сейчас все присутствующие здесь представительницы прекрасного пола отчаянно заулыбались в ответ, а Серёгина соседка ещё и кокетливо стрельнула глазками из-под чёрной чёлки.

— Давайте начнём нашу официальную встречу. Не стану говорить общих слов, что кино это коллективное искусство, что результат зависит от усилий каждого, что всем нам необходимо стать дружным и сплочённым коллективом. Всё так. И насильно мил не будешь, более того, конфликты почти неизбежны. Но при этом все личные взаимоотношения, да и вообще всё личное, вы должны будете оставлять за порогом студии.